— Присаживайтесь же.
Я нерешительно опускаюсь на широкое сиденье, в то время как он обходит стол и тоже садится.
— Сегодня не в черном? — спрашивает он, указывая на мою одежду.
— Э… нет, — отвечаю я, снова злясь из-за того, что послушалась Хоуп. Но откуда мне было знать, что сегодня я еще раз встречусь с человеком, которому понравился мой черный наряд?
Он откидывается на спинку кресла.
— Как прошел первый день у нас, мисс Лоусон? Вы довольны?
Я удивленно гляжу на него. Он хочет узнать, как у меня дела? Это какая-то проверка?
— Я… спасибо, мне все нравится. Коллеги очень милы, особенно Энни… Энни Френч. Она мне очень помогла.
— Да, я об этом слышал. Были какие-то трудности с квартирой?
Вот теперь я растерялась по-настоящему. Он знает об этом? Откуда? Клайву Реншоу я об этом не рассказывала. Но Вероника слышала наш разговор с Энни, когда мы вчера уходили. Может быть, Джонатан Хантингтон спрашивал ее об этом? И почему его вообще это интересует?
— К сожалению, я напоролась на мошенника, — говорю я ему, когда понимаю, что он ждет ответа. — Мнимый арендодатель взял залог за несуществующую квартиру. Но я смогла переночевать у Энни Френч, так что не осталась на улице.
Он склоняется вперед.
— Мы ни в коем случае не хотим, чтобы одна из наших практиканток была вынуждена спать на улице, — говорит он, и мне почти кажется, что его голос ласкает меня. Я с трудом сосредотачиваюсь на его словах. Возьми себя в руки, Грейс!
А он тем временем продолжает:
— Наш правовой отдел позаботится об этом деле. Мы немедленно составим заявление, и, надеюсь, полиции удастся задержать этого парня, чтобы вы смогли получить деньги обратно. Я полагаю, что существуют квитанции о произведенном вами переводе?
— Нет… я имею в виду, что да, документы есть. Но вам действительно нет необходимости что-либо предпринимать. Я и сама могу пойти в полицию.
От одной мысли о том, что он сейчас может спросить, как звали мнимого арендодателя, меня бросает в пот. Я наверняка умру от стыда, если придется признаться Джонатану Хантингтону в том, что я не знаю одну из самых известных английских легенд. Это и без того достаточно неприятно.
— Вы можете воспользоваться такой возможностью. Я на этом настаиваю, — не отступает он. — И решение вашей жилищной проблемы я уже тоже нашел. На время практики вы можете поселиться в одной из принадлежащих фирме квартир неподалеку. Мой шофер Стивен, которого вы уже знаете, отвезет вас туда позже и все покажет.
Меня словно водой облили, я смотрю на него, пытаясь понять, что должна думать о его предложении. Он организовал для меня квартиру. О’кей, это мило. Ух ты! Даже очень мило. Но ведь он мог бы и спросить меня, хочу ли я этого. Или нужно ли мне это. Почему-то меня злит то, что он снова все за меня решает. Как будто люди должны делать только то, что он говорит. Может быть, так и есть, напоминаю я себе. Поэтому он и добился такого успеха. Но даже если в прошлый раз ему удалось убедить меня принять его предложение, теперь мое решение твердо.
Я улыбаюсь.
— Большое спасибо, мистер Хантингтон, но я уже сама решила свою жилищную проблему. В квартире, которую мисс Френч снимает совместно с другими людьми, одна комната свободна, и сегодня утром она предложила мне переехать туда на время практики.
Он хмурит лоб.
— Комната в квартире совместного пользования не сравнится с квартирой, которую я предлагаю. Это пентхаус, который мы обычно предоставляем деловым партнерам, когда они приезжают в город. — Совершенно очевидно, что мое решение для него не имеет значения.
Но как бы круто это ни выглядело и каким бы интересным ни казалось, я вовсе не обязана соглашаться. И ни за что на свете я не откажусь от своей комнаты в Айлингтоне.
— Возможно, все так и есть, и я очень благодарна вам за предложение, — отвечаю я ему, — но в квартире, которую снимает мисс Френч, я чувствую себя очень комфортно, и мне хотелось бы там остаться.
— Ага. — Он с трудом скрывает свое удивление — и раздражение. — Что ж, это ваше решение. — Тон его голоса совершенно однозначно дает понять, что лично он обо всем этом думает, и на миг меня начинают терзать муки совести.
Наверное, он уже считает меня довольно-таки упрямой, раз я не хочу позволить ему помочь мне. Но я действительно не желаю сидеть в одиночестве в пентхаусе, если вместо этого могу развлекаться с Энни и ее друзьями.
Он хмурит лоб, очевидно, все еще озадаченный моим ответом, и, чтобы не видеть его критического взгляда, я опускаю глаза на его грудь. На его довольно широкую грудь. Как и вчера, на нем нет галстука, а воротник облегающей рубашки слегка расстегнут. Мой взгляд, словно завороженный, останавливается на загорелой коже, виднеющейся там, и во рту внезапно становится сухо. Я поспешно поднимаю глаза и встречаюсь с его взглядом.
— Это все? — спрашиваю я, беспокойно ерзая в кресле. Должно быть, это все. А что ему еще может быть от меня нужно?
— Нет, это еще не все, — решительно объявляет он, и я снова застываю в ожидании.
Я понятия не имею, что сейчас будет, но этот визит становится для меня почти мучительным. Почему он наконец не сжалится надо мной и не отпустит? Я имею в виду — ничто ведь не изменилось. Он босс, а я никто, просто девушка, которая может немного набраться опыта в его фирме. Благодаря нелепой случайности мне удалось привлечь к себе его внимание, но это продлится недолго. Пропасть между нами слишком широка. Сейчас все закончится, и, если мне очень повезет, я не опозорюсь в очередной раз.
Он снова откидывается на спинку кресла в этой своей совершенно расслабленной манере, источающей самоуверенность. Волосы падают ему на лоб, и он мимоходом откидывает их рукой. Жест не тщеславный, совершенно неосознанный, и поэтому кажется небрежным. Я снова задумываюсь о том, что его длинные волосы кажутся мне довольно красивыми. Это подходит не всякому, но ему — да. На миг я задаюсь вопросом, какие у него на ощупь волосы, настолько ли мягкие, как кажется, а потом замечаю, что он что-то говорит, и снова сосредотачиваюсь на его словах.
— Клайв доложил мне, что во время первого совещания вы произвели хорошее впечатление. Похоже, вы очень активны и заинтересованны, обладаете хорошим чутьем на проекты, на которых специализируется этот отдел «Хантингтон венчурс», — кстати, это сердце нашего предприятия, которое так дорого мне и моему компаньону.
— Я знаю… в смысле, не то, что я произвела хорошее впечатление, этого я не знала, а то, что вложение инвестиций вам очень небезразлично. Это ведь… философия вашей фирмы.
Что я несу? Говорю же, нужно выбираться отсюда, причем срочно.
Он улыбается, и я снова напрягаюсь. Если бы его зубы были идеальны, то Джонатан Хантингтон по-прежнему оставался бы очень привлекательным. Но этот маленький отколотый уголок придает его улыбке нечто совершенно неповторимое, и я не могу наглядеться на нее. Это делает его каким-то более настоящим и — ранимым. «Интересно, как это случилось?» — спрашиваю я себя.