— Извините. С моей стороны это было… очень невежливо. — Он извиняется сквозь зубы, но я вижу, что он по-настоящему подавлен. Кроме того, в его взгляде появляется неожиданная глубина, как будто он вдруг начал воспринимать меня совсем по-другому.
— Не обращайте внимания, Грейс, — вмешивается Александр Нортон. — Он всегда реагирует так, когда речь заходит о его отце.
Мне бы очень хотелось знать, что в действительности произошло между Джонатаном и старым графом, потому что за этим наверняка должно стоять нечто большее, чем простое недоразумение, если Джонатан так злится на него. Но я не думаю, что стоит спрашивать его об этом. Похоже, Александр Нортон считает так же.
— Давайте сменим тему. — Он поднимает бокал. — Лучше объясните мне еще раз, как так получилось, что наша новая практикантка получила право работать с шефом.
Я тут же перевожу взгляд на Джонатана. Это меня тоже очень интересует. Но его лицо ничего не выражает.
— Это всего лишь эксперимент, — отвечает он, делая большой глоток вина.
Похоже, то, что как раз в этот самый момент официант приносит еду, а его компаньон решает не вдаваться в подробности, ему на руку. Но его ответ не идет у меня из головы. Что он хочет выяснить с помощью этого эксперимента?
Час спустя мы втроем сидим в лимузине, поскольку Александр Нортон едет вместе с нами в офис. Хорошее настроение Джонатана, сопровождавшее его с утра, похоже, улетучилось, он сидит рядом со мной и снова что-то пишет в телефоне. Несмотря на кажущуюся близость, он находится невероятно далеко от меня, и это удручает. Я чувствую себя в какой-то степени виновной в его плохом настроении. Как бы там ни было, за сегодняшний день мне дважды удалось разозлить его своими замечаниями.
Поскольку он, очевидно, не собирается нарушать молчание, я обращаюсь к Александру Нортону:
— А откуда вы знаете профессора Уайта?
Светловолосый мужчина примирительно улыбается.
— Он был приглашенным профессором в колледже Уинчестер, когда мы с Джонатаном там учились, и я поддерживал с ним связь спустя годы. В то время он был кем-то вроде моего наставника.
«Колледж Уинчестер», — думаю я. Я об этом слышала. Интернат для мальчиков — не так известен, как Итон, но считается примерно настолько же элитарным. И дорогим. Поэтому я удивлена.
— Вы вместе учились в школе? — То, что Джонатан, будущий граф Локвуд, ходил туда, меня не удивляет, но Александр Нортон не принадлежит к аристократии, и я читала в Интернете, что он родом из довольно небогатой семьи.
Он пожимает плечами.
— Я получил стипендию, — коротко объясняет он.
Джонатан поднимает голову, и взгляды мужчин встречаются. Молчаливое понимание, но они не улыбаются, как будто это напоминает им о каких-то трудных временах. «Что-то объединяет их», — думаю я. Что-то мрачное, о чем им не очень хочется вспоминать.
— Значит, вы вместе решили основать компанию «Хантингтон венчурс»? — Я говорю очень быстро, чтобы снова не вызвать гнева неподобающим замечанием.
Александр Нортон откидывается на спинку сиденья и качает головой.
— Нет, Джонатан придумал это сам. Меня он пригласил позже.
— И вы взяли на себя руководство инвестиционным отделом, превратив его в сердце фирмы, — вырывается у меня. Увидев его удивленную улыбку, я пожимаю плечами, как бы извиняясь. — Для подготовки к практике мне нужно было ознакомиться с историей и философией вашего предприятия.
— И к какому же выводу вы пришли? — Похоже, его это интересует по-настоящему.
Я оказалась в своей стихии, и, поскольку у Александра Нортона зеленые глаза и они не так нервируют меня, как голубые глаза его компаньона, я вспоминаю то, что рассказывала отборочной комиссии еще в Чикаго.
— Что «Хантингтон венчурс» предложила очень новаторскую идею предприятия, строящегося не только на быстрой оптимизации прибыли, а и на спонсировании патентов и разработок. Вы сводите капитал с идеями и зарабатываете на раскрывающемся потенциале.
— Красиво сказано, — произносит Александр и с веселой улыбкой глядит на Джонатана. — Похоже, вы настоящий фанат нашего предприятия. Постепенно я начинаю понимать, почему Хантеру так нравится, что вы находитесь рядом.
Опять это тревожное прозвище. «Но оно подходит», — думаю я. Джонатан — охотник, четко видящий перед глазами цель и последовательно идущий за ней. Подавив вздох, я задумываюсь, стану ли когда-нибудь одной из этих целей, — и сердце подпрыгивает, когда я перевожу взгляд на него и замечаю, что он смотрит на меня.
— Можете прекращать разговаривать обо мне, — заявляет он, и голос его звучит мрачно, — мы на месте.
И почти в тот же миг автомобиль останавливается. Выглянув в окно, я вижу, что мы действительно стоим напротив входа в здание «Хантингтон венчурс», и я поспешно ретируюсь в уютное фойе. Джонатан и Александр Нортон следуют за мной не сразу, некоторое время разговаривают у машины.
У стойки администратора Александр прощается со мной.
— Приятно было познакомиться с вами, Грейс. Если вы теперь так тесно сотрудничаете с Джонатаном, мы наверняка еще увидимся. — А затем он оборачивается к светловолосой Кэролайн, которая протягивает ему какие-то бумаги.
Джонатан уже направился к лифтам, и я спешу нагнать его. Он молчит, и, когда мы начинаем подниматься наверх, выражение лица у него по-прежнему мрачное.
— Вы на меня злитесь? — спрашиваю я, не в силах выносить молчание. — Я сделала что-то не так?
— Я не злюсь на вас, — коротко отвечает он, и я не знаю, то ли он таким образом обрывает нежелательные разговоры, либо его действительно тревожит что-то другое.
Поднявшись наверх, он бросается в свой кабинет, но когда я пытаюсь последовать за ним, он останавливается и задерживает меня.
— Во время следующего разговора вы присутствовать не можете, — говорит он. Меня словно оттолкнули.
— Почему?
— Я ведь говорил, что могут быть исключения.
Верно. Но я не могу успокоиться, особенно сейчас. Это кажется мне похожим на наказание.
— А с кем вы встречаетесь? — Я знаю, что с моей стороны спрашивать об этом довольно нагло, но я просто-напросто не понимаю, что вдруг произошло.
— С Юуто Нагако, — заявляет Джонатан, уже в дверях в свой кабинет. — Он придет через несколько минут. Посидите пока у себя. — И он оставляет меня одну.
Я нерешительно застываю у стола Кэтрин Шепард, которой сейчас нет на месте. И хорошо, потому что мне было бы очень неприятно, если бы она видела эту сцену. Затем я разворачиваюсь и направляюсь в свой кабинет, закрываю за собой дверь и прислоняюсь к ней.
Еще вчера вечером он хотел, чтобы я обязательно присутствовала при его встрече с Юуто Нагако, а сегодня он меня отослал. Ничего не понимаю.
Спустя некоторое время я слышу звуковой сигнал, возвещающий о прибытии лифта, а затем — мужские голоса в фойе. Один принадлежит Джонатану, и он говорит со своим посетителем по-японски.