Трое живых и трое мертвых. Фреска церкви Нотр-Дам де Антиньи (XIV в.). Мертвецы вооружены копьем, топором и лопатой

Трое живых и трое мертвых. Миниатюра XV в. Все три мертвеца размахивают копьями

В 1370-х гг. возникают первые «Пляски смерти», и скелеты начинают триумфальное шествие по Европе [8] . В их толпе сложно отыскать бретонского монстра, но кое-какие детали из позднего Средневековья он усвоил [9] . На французских миниатюрах XV в., иллюстрирующих стихотворение Пьера Мишо «Танец слепых», вооруженный длинной стрелой скелет восседает на быке. Карты Таро XV–XVI вв. изображают Смерть (скелет с косой) верхом на лошади, а на иллюстрациях XVI в. к поэме Петрарки «Триумфы» («Триумф Смерти») скелет в черном плаще едет стоймя на повозке с гробами. На других иллюстрациях в одинаковых позах, жестоко попирая человека ногами, показаны Смерть (скелет) и Время (бородатый старец) с косой — лишний довод в пользу античного происхождения косы.

Вышеназванные средневековые фигуры, за исключением загадочного романского скелета, олицетворяют смерть и время или служат изображением мертвеца.

Анку заимствовал у них свои атрибуты — косу, стрелу, копье, повозку, но не сущность. Преследующего людей ночного чудовища среди них нет. Существовали, правда, два странных персонажа, близкие по времени к Анку и по духу схожие с ним куда более Суцелла и Дагды.

В 1492 г. автор «Саксонской хроники» Конрад Бото описывал некоего бога вендов (лужицких сербов) Флинца (Флинса): «Славяне поистине отступили от клятвы и восстановили старого бога, звавшегося Флинц, который стоял на кремне, был изображен в виде мертвеца в длинном плаще и имел в руке палку с горящим факелом и на левом плече — вздыбившегося льва, который будет воскрешать мертвых». На позднейших гравюрах Флинц был представлен как в виде скелета в саване, так и в виде обыкновенного старца.

Ирландский Дуллахан («безголовый») тоже охотится за живыми людьми по ночам, высматривая их посредством своей фосфоресцирующей головы, чья личина искажена мерзкой усмешкой. Он держит ее в высоко поднятой руке и, обнаружив жертву, гонится за ней верхом на черном коне или управляя каретой, запряженной лошадьми. У Дуллахана был собственный прототип из местных божков — Кромм Дуб (Кромм Черный), которому вплоть до VI в. приносились в жертву первенцы каждого семейства.

Но, как видим, функциональная близость не дополнена внешним сходством, и образ Анку по-прежнему аналогов не имеет. Впрочем, за последние два столетия он изрядно потускнел. Уставшие от постоянного страха бретонцы решили очеловечить своего демона, причем в буквальном смысле — назвав его человеком. Это не кто иной, как прихожанин, умерший последним в минувшем году и сделавшийся Айку данного прихода. Тем самым Анку утрачивает свою одиозность.

Смерть с копьем верхом на быке. Миниатюра i486 г., иллюстрирующая стихотворение П. Мишо «Танец слепых»

Ничто, однако, не мешает рядовому бретонцу превратиться после смерти в чудовище, поэтому в другой версии Анку назначили родителей — Адама и Еву. Он был первым их сыном. В наказание за проступок отца Бог велел Анку убивать своих родящихся на грешной земле братьев. Он будет исполнять эту миссию до конца света, не выходя за жесткие рамки божественных указаний. Как и сам Творец, Анку подчинен моральным правилам и наделен обязанностями перед людьми:

Бог призывает меня, чтобы я выполнил мой долг,

Если будет угодно Господу, Он будет повелевать,

А я — поверьте мне — стану Ему служить.

Сравним «долг» Анку с его враждебностью к людям из старинной песни:

Если бы я хотел слушать людей,

Принять от них плату…

Я купался бы в богатстве!

Но я не приму даже булавки,

И не пощажу никого из христиан,

Ни даже Иисуса, ни Святую Деву,

Я и к ним не знаю пощады.

Службой Богу идеализация образа Анку не ограничилась. Постепенно он превратился в доброго наставника, помогающего праведникам приготовиться к кончине и умереть достойно, и оказался едва ли не противопоставлен нечистой силе. В отдельных чертах Анку отчетливо различима психология современного человека, в том числе христианина, озабоченного равномерным распределением земных благ. Анку возносится над Богом. Он справедливее Его, так как не придает значения социальному статусу, богатству, духовным подвигам и рано или поздно уносит всех без разбора. Даже беспощадность Анку поставлена ему в заслугу! Простой мужичок, много работающий и позволяющий себе немножко согрешить (например, выпить лишнего), чрезвычайно доволен тем, что Анну, в отличие от Бога и святого Петра, не отдает предпочтения гению, святоше, аристократу, без устали размахивая своей косой.

Смерть с косой на катафалке, запряженном быками. Миниатюра XVI в., иллюстрирующая поэму Петрарки «Триумфы»

Дело за малым — нужно сделать Анку «своим в доску» парнем. Вслед за добротой и усердием Анку обретает… жену (в некоторых народных сказках). Правда, детей он иметь не может — это было бы полным крахом его миссии, зато может выступать их крестником (так народ истолковал средневековые портреты Анку на купелях). Нового Анку гораздо легче сопоставить с кельтскими богами.

ЧАСТЬ II. МЕРТВАЯ ГОЛОВА

Он сам присочинил себе еще, что будто царевна София отрубила его предку голову за верность Петру Великому и что казненный взял будто свою отрубленную голову, поцеловал ее и сказал: «Отнесите ее моему законному государю».

Лесков Н.С. Захудалый род

Тема мертвой человеческой головы еще ждет своего российского исследователя. Самую полную, хотя и несколько тенденциозную подборку сведений о мертвых головах осуществил не ученый, а волхв по имени Богумил. Однако головы, преследующие людей из мести или каких-либо иных соображений, им почти не были затронуты. В книге «Из жизни английских привидений» мы говорили о беспокойных черепах, населяющих английские дома. В Англии этот мотив развился позднее, чем в Бретани, чьи средневековые легенды и сказки содержат обширнейший материал по отрубленным и оторванным головам. Его нельзя понять вне границ мирового фольклора, «головные» направления которого мы должны охарактеризовать.