«- Кулаков я хитрость выдам, расскажу без лишних слов, как они родни под видом укрывают батраков, - бодро начал я и предложил напарнику продолжить, но он с презрением посмотрел на меня и, высокомерно вскинув голову, почти пропел:

- Кулак Пахом, чтоб не платить налога... - Он сделал эффектную паузу и закончил торжественно: - Наложницу себе завел!

Я махнул рукой, понимая, что из нашей агитки ничего не получится».

К счастью, время агиток прошло, и Валентин Петрович начал серьезную литературную деятельность. Но и тут не обходилось без курьезов. Критики и литературоведы на каждом шагу приписывали аполитичной прозе Катаева вовсе и не заложенный в нее пропагандистский смысл. Забавный случай произошел, например, с подругой внучки Валентина Петровича: «Классе в пятом-шестом мы проходили «Сына полка», и моей подруге дали задание написать, о чем думал писатель Катаев, что хотел вложить в образ Вани. Естественно, живя через две дачи от нас, она пришла к дедушке и попросила рассказать, что же он имел в виду. Он рассказал. За сочинение подруга получила тройку с минусом - они с Катаевым оказались неправы»...

Давно живя в Москве и объездив полмира с литературными лекциями, Катаев не переставал утверждать, что лучший город мира - это Одесса.

Давно живя в Москве и объездив полмира с литературными лекциями, Катаев не переставал утверждать, что лучший город мира - это Одесса. На вопросы о том, не хочет ли он вернуться туда жить, Катаев улыбался и говорил, что, конечно, хочет, но не может, так как уверен, что в Одессе всё равно никогда не будет горячей воды.

В кулинарном приложении к посвященной Валентину Катаеву главе можно было описывать любое одесское блюдо. Автор любил и воспевал их все. Но поскольку Гаврик задарма относил мадам Стороженко именно бычков, то о них и поговорим. Итак, «Бычки по-одесски» .

Вам понадобится (на 3-4 порции):

12-16 бычков

4 репчатые луковицы

1/2 стакана растительного масла

3 столовых ложки муки

3 столовых ложки томатной пасты

1/3 стакана воды

соль, перец - по вкусу

2 лавровых листа

сахар - по вкусу

зелень, лимон, майонез - по вкусу

Приготовление:

Обрабатываем бычки, солим их, перчим, обваливаем в муке и обжариваем с двух сторон на растительном масле. Корочка золотистого цвета - признак того, что рыба уже обжарена. Теперь выкладываем на дно глубокой сковороды мелко нарезанный лук и пассеруем его в растительном масле.

Разводим на этой же сковородке томатную пасту, подливаем воду и тушим все вместе примерно 10 минут. Поджаренные бычки кладем в сотейник, заливаем соусом со сковородки, заправляем солью, сахаром, перцем, добавляем 2 лавровых листа и тушим примерно 15 минут. Готовые бычки вынимаем, выкладываем на блюдо, украшаем кусочками лимона, зеленью и майонезными островками. Соус из сотейника можно подавать к столу отдельно - будет очень вкусно.

Пить соки по-одесски

«Простите, а как меня будут хоронить? - интересовался в старости Юрий Олеша . - По высшему разряду? Чудесно! Можно попросить? Пусть хоронят по низшему - а разницу вернут деньгами и сейчас!» Его мысль, как обычно, стала афоризмом.

«Простите, а как меня будут хоронить? - интересовался в старости Юрий Олеша. - По высшему разряду? Чудесно! Можно попросить? Пусть хоронят по низшему - а разницу вернут деньгами и сейчас!»

Автор талантливых романов, ярких фельетонов и эссе, в сердце к широкому читателю Олеша пришел с прекрасной детской сказкой «Три толстяка». Главную героиню, как всем известно, зовут Суок. В этой девочке-циркачке легко узнается первая возлюбленная Олеши - Серафима Густавовна Суок. Об их странном романе - по-южному бурном, по-одесски легком и в то же время по-литературному роковом - и пойдет сейчас речь.

«Одесская жена и одесская мама - две большие одесские разницы», - говорят психологи. Типаж «мамочки» - властной, практичной, заботливой - выносится во главу угла. Потом идет «одесская бестия» -разбитная девица, которой море по колено, а муж по плечо. Но встречается и совершенно иной, но тоже часто взращенный Одессой тип - «девочка-романтик». Даже самые циничные ловеласы пишут о контактах с подобными, как об эдаком «прыжке с подвыподвертом», или как об «очень опасных отношениях». Именно такой была Дружочек (так называли Серафиму Суок друзья), когда ее полюбил Юрий Олеша.

Симе было 16, Юрию - 20. «Не связанные друг с другом никакими обязательствами, нищие, молодые, нередко голодные, веселые, нежные, они способны были вдруг поцеловаться среди бела дня прямо на улице, среди революционных плакатов и списков расстрелянных», - писал Катаев о первой любви друга. Чувства заменили влюбленным весь мир. Как люди, выросшие в культурной среде Одессы, и Олеша, и Сима были «людьми, близкими к Западу». Революцию и гражданскую войну, соответственно, они переживали болезненно. Но, между тем, когда родители Олеши собрались эмигрировать в Польшу, Юрий отказался ехать. Он заявил, что без своего Дружочка не тронется с места, родители - что взбалмошная девица будет обузой. Это был первый бунт тихого и «насквозь интеллигентного» одесского мальчика. Это был разрыв с корнями. Дружочек такому жертвоприношению ничуть не противилась. Впрочем, и сама она тоже клала на алтарь любви самое дорогое - себя саму.

Юрий Карлович Олеша

Невзирая на бытовые сложности, парочка умудрялась жить счастливо, находить Олеше кое-какие журналистские заработки, да еще и бывать на всех мероприятиях города. Среди прочего, они посещали похожие по силе воздействия на сеансы черной магии выступления поэта Нарбута - хромого, бритого наголо человека с отрубленной рукой и острыми, красивыми стихами. Вскоре именно по нарбутовским рекомендациям Олешу и Катаева призвали на работу в Харьков. Дружочек тоже поехала. Времена стояли голодные, и литераторы едва сводили концы с концами. Но тут в компании поселившихся в Харькове одесситов появился чуждый элемент - бухгалтер Мак. Отличался он, прежде всего, благосостоянием. В шутку, «охмурив богача стихами и его будущей ролью в мировой культуре», Сима несколько дней снабжала семгой и колбасой всех друзей. Так же весело вскоре Дружочек объявила, что вышла замуж за Мака. И даже уже к нему переехала. Регистрация брака в то время была делом одного дня, а развод занимал ровно час, потому деятельный Катаев, невзирая на полную прострацию буквально потерявшего дар речи Олеши, решил вернуть заблудшую овцу в дом.

Он пришел к Маку на квартиру и решительно сказал Симе: «Пойдем!»