— А чем ты занимаешься? — спросил Марк, морщась.
Жужжание машинки звучало на диво приятно и успокаивающе.
— Я учусь на врача. Хочу работать на «Скорой».
— Неплохо. А почему именно на «Скорой»?
Я собрала волосы в небрежный узел на макушке.
— Ну, всегда хотела быть врачом. Мой отец — кардиохирург, но несколько лет назад мой близкий друг погиб в аварии… возможно, если бы о нем лучше позаботились, когда привезли в отделение экстренной помощи, он бы остался жив. Я хочу помогать людям, которые сильнее всего в этом нуждаются.
Рул поднял голову, и мы несколько секунд смотрели друг на друга, пока он вновь не занялся своим делом. Марк вздохнул.
— Тебе, парень, досталась необыкновенная девушка. Гляди, обращайся с ней как следует.
Рул что-то неразборчиво буркнул в ответ, и я переключилась на проект, который был далек от завершения. Два часа стучала по клавишам под жужжание машинки.
Мы молчали — я работала и украдкой поглядывала на Рула, Марк помалкивал, потому что ему явно приходилось нелегко, а Рул сосредоточился исключительно на том, что делал, и за ним было очень интересно наблюдать. Он вкладывал частицу себя в рисунок — и намеревался добиться совершенства. Глядя, как он работает, как прилежно запечатлевает вечный узор на теле Марка, я, казалось, влюбилась в него еще сильнее.
Марку пришлось сделать два перерыва, и каждый раз Рул подходил ко мне. В первый раз он поцеловал меня в макушку, в другой раз крепко прижал к себе, так что пришлось спешно поправить блузку, когда Марк вернулся с перекура. Короче говоря, я очень приятно провела вечер — и почти закончила проект. Через четыре часа Рул принялся вытирать пятна черной туши с покрасневшей груди Марка, на которой красовался великолепный эскиз рисунка. Я снова похвалила его выбор и сказала, что мне очень хочется посмотреть, когда татуировка будет готова. Марк обнял меня по-отцовски крепко и велел беречь себя. Потом расплатился с Рулом, и я просто разинула рот — понятия не имела, сколько стоят татуировки. Вдобавок Марк оставил огромные чаевые.
Рул велел мне собираться и принялся приводить в порядок рабочее место. Через час, когда я уже зевала, он запер салон, и мы ушли. Моя машина стояла достаточно близко, и я решила оставить ее и не искать места рядом с домом. Рул обещал встать утром и довезти меня до нее, если понадобится. Мы шли быстро, потому что было холодно; всю дорогу обнимались.
Зайдя в квартиру, мы поздоровались с Нэшем. Я подумала: может быть, Рул присядет на минутку поговорить с приятелем, но он бросил мои вещи на столик, достал из холодильника пиво и потащил меня в комнату.
Мы не разговаривали — не было необходимости. К тому времени я уже поняла, что значит заниматься сексом — по крайней мере, с Рулом. Он обожал физический контакт, и я извлекала максимум удовольствия. После того как меня дважды перекатили туда-сюда, я, совершенно счастливая, растянулась у него на груди, рассеянно обводя пальцем контур змеи на руке рядом с моим лицом. Рул полулежал на подушках, пил пиво и баловался с телефоном, одновременно чертя что-то пальцем на моей спине. Я была довольна и уже почти засыпала, когда вдруг проснулась от его голоса.
— Хочешь в субботу снова пойти со мной на концерт? Один парень, которому я набивал татуировку, обещал провести меня за кулисы.
Я открыла глаза и замерла — Рул наверняка это почувствовал, раз уж служил мне в качестве подушки. Отвела волосы с лица и приподняла голову. Вид у Рула был сонный, но я понимала, что ему и правда важно знать ответ. Я сглотнула и прикусила губу, как всегда, когда нервничала.
— На выходные, к сожалению, придется поехать к матери. Я уезжаю в субботу и вернусь только в воскресенье вечером.
Теперь уже Рул напрягся.
— Ты едешь одна?
— Нет, — шепотом ответила я. — Пообещала Гейбу, что заодно подброшу его домой.
— Ты собираешься ехать с парнем, который к тебе пристает?
Он спросил это таким тоном, что я всерьез заволновалась.
— Ну да.
— Зачем?!
— Это проще, чем терпеть претензии, которые мать непременно озвучит, если я не приеду. Ты не понимаешь.
— Нет, я прекрасно понимаю. Твоя мать щелкает пальцами, и ты готова прыгнуть в объятия этого психа. Прямо не верится, Шоу. Мы с тобой почти не видимся, я с ума схожу, просыпаюсь среди ночи, ищу тебя и не нахожу… и вдруг ты говоришь, что намерена провести целые выходные со своим придурочным бывшим. Блин.
Я откатилась в сторону и натянула одеяло, вдруг почувствовав себя беззащитной и уязвимой, причем вовсе не от того, что была голая.
— Это неправда, ты сам знаешь. Я не хочу никуда ехать, не хочу общаться с Гейбом, но уступить маме гораздо проще, чем с ней спорить.
— Откуда ты знаешь? Ты хоть когда-нибудь пробовала?
Я втянула воздух сквозь зубы.
— Она моя мать, Рул.
— Как хочешь. Завтра обсудим.
Он отвернулся. Я достаточно хорошо знала Рула, чтобы догадаться, что завтра никакого разговора не будет.
Утром он молчал. Мы не смотрели друг на друга, не целовались. Ничто не намекало, что мою невольную ошибку можно исправить задушевным разговором.
После работы на следующий день я написала Рулу, попросила прощения и предложила встретиться. Он не ответил. Во вторник я позвонила — и услышала автоответчик. В среду я чуть не сошла с ума и собиралась уже заявиться прямо в салон или к нему домой, но тут в Денвер приехал Ром и пригласил меня на ужин. Он обмолвился, что на несколько дней остановился у Рула, потому что к его другу внезапно нагрянули родственники. Я чуть с ума не сошла, когда сообразила, что Рул даже не удосужился сообщить мне о приезде Рома. Выставила бы себя полной дурой перед ним, а Рулу было наплевать!
Четверг и пятницу я рыдала на плече у Эйден — подруга проявила редкое бесчувствие — и кое-как держалась на работе. К субботе я дошла уже до ручки и, забирая Гейба возле булочной, больше всего хотела переехать этого самодовольного улыбающегося придурка.
Он наклонился, чтобы поцеловать меня в щеку, но я так резко отстранилась, что ударилась головой о стекло.
— Не надо.
От моего тона в машине буквально понизилась температура. Я скучала по Рулу, злилась, что пришлось выбирать между ним и родственниками, — а он не понимал, почему я это делала! Всю неделю меня мучили воспоминания о наших сексуальных достижениях, так что дыхание перехватывало. Я понимала, на что Рул обиделся, но как же было досадно, что он просто взял и перестал со мной общаться!
— Да ладно, Шоу, неужели нельзя прожить два дня в удовольствие? Наши родители будут в бешеном восторге, если мы помиримся…
Я включила радио, позволяя музыке заполнить бреши в разговоре, и хлопнула Гейба по руке, когда тот попытался убавить звук.