Я рассмеялась. Кора велела мне снять свитер и лифчик. Я невольно задрожала, оказавшись полуголой, но Кора действовала на меня успокаивающе. Пусть даже я знала, что Эйден неуютно здесь, подруга сжала мою руку и стала внимательно наблюдать за происходящим.
— Сначала я поставлю метки, чтобы проколы получились ровными и одинаковыми…
Странно было, что какой-то человек, пусть даже и друг, так обращался с моим телом. От прикосновения холодного кончика маркера я снова задрожала, но далеко не так сильно, как в тот момент, когда она надела на мой розовый сосок металлический зажим. Разноцветные глаза Коры взглянули мне в лицо, а я впилась ногтями в ладонь Эйден.
— Так, детка, теперь сделай глубокий вдох, а когда я скажу, медленно и ровно выдохни. Ты почувствуешь сильное давление от иголки, когда она пройдет насквозь, а потом я вставлю металл. Смотри на меня и дыши.
Я повиновалась, и, после первого приступа боли, когда на глазах показались слезы, стало, скорее, неприятно, чем мучительно. Кора повторила процедуру с другой стороны, и все закончилось — я получила свой пирсинг. Она предложила зеркало. Я взяла его и восхитилась.
Грудь у меня и так была неплохая, не слишком большая и пышная, но крепкая и высокая, с красивыми розовыми сосками. Серебряные колечки в них походили на те, что украшали бровь и губу Рула, но на каждом еще висел яркий аквамариновый шарик. Очень сексуально и женственно. Мне страшно понравилось. Выслушав инструкцию по уходу за пирсингом, я стала одеваться. Картинка, которая начала рассыпаться в последнюю неделю, наконец собралась воедино. Я улыбнулась Коре и обняла ее.
— Мне очень нравится.
— Да уж. Просто супер.
Эйден кивнула, натягивая куртку.
— Я и не думала, что тебе пойдет, но я ошиблась. Очень изящно и сексуально. Теперь понятно, почему ты так их хотела.
Кора изогнула светлую бровь, когда я протянула деньги.
— Да, ты говорила, что готова поработать даром, но я все-таки хотела бы заплатить.
Она покачала головой и отмахнулась, но я настояла.
— Мы теперь друзья, и я не желаю этим злоупотреблять, так что, пожалуйста, возьми.
Кора стала собирать инструменты.
— Если ты захочешь татуировку, а Рул или Нэш предложат сделать ее бесплатно, ты разрешишь?
— Рулу да, Нэшу нет.
Она вздохнула.
— Ладно. Потом обязательно расскажи, понравилось ли твоему красавчику, хотя, наверное, по его поганой ухмылке я и так пойму. Держу пари, он только о вас двоих и думает.
Я выпростала волосы из-под воротника куртки, стараясь не морщиться, — от движений мои колечки терлись о лифчик изнутри.
— Как он себя ведет в последнее время?
Мне действительно хотелось это знать.
— Стал спокойнее и тише, чем обычно, но вроде все нормально.
— Да, пожалуй.
— Ты, кажется, сомневаешься.
Я пожала плечами, не зная, как объяснить.
— Рул никогда не отличался спокойствием…
— Да. Но, может быть, ты дала ему повод. Может быть, он наконец счастлив и получил все, что хотел, так что больше нет причин злиться и дергаться.
Я бы прыгала от радости, будь Кора права, но я знала Рула и чувствовала, что здесь что-то не так.
— Ну, может быть…
Кора обняла меня, стараясь не прижимать слишком сильно, и проводила нас обеих из салона.
— Не бери в голову. Ничего страшного, если парень перестает беситься.
— Спасибо, Кора.
— Не за что. Давайте, выметайтесь, мне надо прибраться, пока не пришли клиенты и остальные мастера.
Эйден испытующе взглянула на меня, когда мы вышли на улицу.
— И как это твои сторожа отпустили тебя сегодня? Рул лезет на стену всякий раз, когда ты выходишь погулять без сопровождения.
— Я сказала, что мы с тобой пойдем в парикмахерскую и ты за мной присмотришь. Никакой парень не захочет торчать час в парикмахерской. Особенно Рул.
Эйден подняла брови, когда мы подошли к машине.
— Значит, мы сейчас действительно поедем в парикмахерскую?
Поскольку лгать я не умела и не любила, то действительно договорилась насчет нас обеих.
— Да. На сей раз за мой счет: сначала надо кое-куда заехать, и это совсем не по пути.
— Куда?
Я свернула у Колфакса на шоссе, ведущее в Бруксайд.
— Куда мы едем?
Эйден, несомненно, имела право спрашивать. Когда поутру я проснулась, Рул был таким нестерпимо вежливым и нежным, что я поняла: сегодня нужно непременно сделать две вещи. Одну я уже сделала, а вторую… честно говоря, я подозревала, что она может оказаться болезненнее первой.
— Я быстро заскочу повидать одного старого друга.
— В Бруксайде?
— Немного не доезжая. Давай сначала доберемся, потом объясню.
Мы молча ехали по горной дороге, под меланхоличные песни по радио, которые идеально соответствовали моему настроению, пока не добрались до маленького кладбища.
Мне всегда казалось иронией судьбы, что Реми похоронили далеко от города, в тихом месте, тогда как его переполняли энергия и жизненная сила. Я остановилась на парковке и надела перчатки и шапку, потому что не знала, сколько пробуду там. В горах было холоднее, чем в городе.
— Я оставлю ключи в машине — можешь включить обогрев или радио, если захочешь.
В янтарных глазах Эйден читались печаль и понимание. Она поспешно обняла меня.
— Все нормально, не спеши. Если замерзнешь, закажем горячий массаж.
— Договорились.
Вот за что я любила Эйден.
Под ботинками скрипел снег, пока я шагала в дальний конец кладбища, где стоял холодный строгий камень — серая тень на фоне голой земли. На ярко-белой могильной плите лежал букет алых роз, и я улыбнулась. Реми любил красный цвет, как любил все яркое, привлекающее внимание. Ему так это шло. Не обращая внимания на то, что земля замерзла и была покрыта снегом, я опустилась на колени и коснулась надписи пальцами в перчатке. На глаза навернулись слезы. Я провела рукой по огромному изображению подковы, которое по настоянию братьев Арчеров вырезали на надгробии. Перевернутая подкова — символ удачи. Ром любил символы. А Рулу нравился зримый образ, который связал их навеки.
— Здравствуй, мой милый. Прости, что так долго не приезжала, но… дел было много.
Я с горечью усмехнулась.
— Такое ощущение, что, будь ты здесь, ты бы веселился до упаду и качал головой, глядя на нас. Я так по тебе скучаю. Каждый день я думаю, как хорошо было бы, если бы мы могли поговорить. Ты бы все расставил на места и исправил. Без тебя в тысячу раз труднее…