– Я сам от восторга чуть сознание не теряю! – признался с радостным всхлипом Тител Брайс.
И тут же они получили ласкательное прикосновение, проникающее во все внутренности и отозвавшее в сознании словами:
– Ой, папочки! Мне так приятно, что я вам нравлюсь!..
– А как же осмотр? – всполошился граф. – Мы тебя не отвлекаем своими восторгами?
– Нисколько! Я ведь могу одновременно быть уже почти во всем пространстве замка.
Но все равно мужчины отступили от вертушки под самую стенку и там непроизвольно тихими голосами продолжили обсуждение как перспектив использования информационного облачка, так и ближайшего будущего Дасаша Маххужди. По утверждениям ректора получалось, что Эрлиона уверена в правильном воспитании вчерашнего диктатора. По ее выкладкам выходило, что Дасаш вскоре станет истинным целителем и по своей мощи будет несколько превосходить четвертый уровень. Возможно, ориентируясь на него, придется вводить даже пятый уровень магических умений.
Такая сила в голове у Дмитрия никак не находила определений.
– Что он тогда сможет творить с больными?
– Не знаю, – пожимал плечами ректор. – Там остается всего один-два шага до воскрешения мертвых.
Но наговориться они все равно не успели за полчаса. Мельтешащее облако замедлилось, а потом выпустило из себя несколько взъерошенную, постреливающую во все стороны голубыми молниями Александру. Причем настроение у нее явно оставляло желать лучшего.
– Дорогая, – бледнея от переживаний, бросился к ней Светозаров. – С тобой все в порядке?
– Даже более того! – ответила та резко. – И не только со мной! – Затем перешла на ехидный и сварливый тон: – А ну-ка признавайся: когда это я успела забеременеть?!
– А-а-а? Так я…
– Сама догадываюсь, что во время нашего последнего «отдыха». Ну а ты куда смотрел? Ты ведь мог меня оградить! Мы ведь пока ничего не планировали!
– Почему не планировали? Я тебе говорил.
– Да?! Без меня решаешь? Ну ладно! Я с тобой наверху поговорю!
И она решительным шагом отправилась к лифту. Магическая сущность не отзывалась, видимо, она и так уже с женщиной наговорилась достаточно во время осмотра, а вот старый друг имел неосторожность посочувствовать:
– М-да! Холостяком, оно, конечно, легче живется. Но как скучно!..
Дмитрий уже порывался бежать за супругой, но замер на месте и с укором уставился на ректора. Затем нахмурился, что-то соображая, и полным чувствительной заботы голосом обратился в пространство:
– Кстати, Эрлиона! Мне тут по пути сюда твой папа Тител жаловался, что он у меня в роли бесправного раба подвизается и даже собственной жены не имеет. Не пора ли ему подобрать подругу жизни?
Пока ректор заикался от такой наглости и размахивал руками, магическая сущность задумчиво стала рассуждать:
– Чуть позже я попробую свои новые наработки по омоложению, так что детородные функции у папы Титела обязательно возродятся. А вот с выбором для него жены придется основательно потрудиться. Будет нелегко подобрать ему спутницу жизни по всем сходным параметрам. Но справимся!
– Да вы что? Издеваетесь? – прорезался наконец голос у Верховного целителя.
Не обращая на него никакого внимания, Дмитрий буркнул себе под нос:
– Так тебе и надо! – А вслух от души поблагодарил: – Спасибо, детка! Я знал, что ты своих папочек в беде не оставишь.
– Всегда готова помочь! – понеслось ему в спину вместе с хрустальным смехом. Кажется, удивительное создание могло одновременно не только смеяться, говорить, петь или вести научные опыты, но и все остальное, вместе взятое, творить легко и беззаботно.
Когда Дмитрий вошел в столовую, Александра с сердитым видом сидела за столом и резво поглощала огромный бутерброд с сыром и ветчиной. На мужа она демонстративно не смотрела, хотя глаза так и пылали гневом пополам с обидой. Поэтому граф аккуратно зашел сзади и постарался погладить женское плечико:
– Сладенькая, чего ты так расстроилась? По-моему, все прекрасно. Ты ведь сама мечтала о детях, и мы решили, что их у нас будет много.
– Вот! Именно что «мы»! – Ненадкушенный бутерброд оказался на тарелке, а женский пальчик обвинительно уперся в грудь любимого мужчины. – Знаешь, что больше всего обидно? Если что-то незначительное, то ты говоришь «мы», а как только что-то важное, ты обязательно решаешь сам.
– Ну так я ведь мужчина, мне вроде как положено не грузить тебя разными проблемами.
– Ах! И мою беременность ты называешь проблемой?
– Я имел в виду другое.
– Тогда почему ты мне сразу не сказал? Ты ведь уже утром, когда мы выбирались отсюда, все знал! Как только тебе не стыдно?!
– Стыдно, чего уж там. Еще как стыдно, – пригорюнился Дмитрий. – Но я ведь больше от переживаний промолчал. Хотелось, чтобы ты прошла полную проверку, следовало вначале устранить возможные неполадки в организме, а уж потом порадовать приятной новостью.
– Заливай, заливай! Ведь сам утверждал, что я здорова как лошадь, а потом, словно испуганный заяц, перевел разговор на другую тему.
– Ну, нам тогда действительно следовало спешить.
Неожиданно он понял, что таким образом может оправдываться до бесконечности, и резко форсировал события. Подхватив супругу на руки, он закружился с ней по столовой, целуя в щеки и в губы и восторженно приговаривая:
– Поздравляю! Поздравляю, и еще раз поздравляю! Я так счастлив! А ты?
Александра еще продолжала капризничать, хотя руками уже крепко обхватила мужа за шею.
– Ну а как ты думаешь? Мне в последние годы о моей устоявшейся бездетности сотни раз повторяли. Так что я уже к этому привыкла на генетическом уровне. А тут вдруг… И ты мне ничего не сказал!
– Вот такой я недалекий: хотел как лучше, а получился полный сюрприз! – Он усадил любимую обратно на стул и совершенно деловым тоном приказал: – Давай хорошенько подкрепись, теперь ущемлять себя никак нельзя. И быстренько смотаемся к Бонзаю. Поделимся с ним приятной новостью и пообещаем взять в крестные к нашему мальчику.
– О-о-о! Ты даже это сумел рассмотреть? – Графиня округлила глаза. – Этого даже Эрлиона рассмотреть не смогла. Или ты просто гадаешь?
– Только гадания мне в таком деле не хватало!
– Тогда как именно?
– Это долго рассказывать, поверь пока мне на слово, а со временем обязательно тебя научу. Договорились? Вот и хорошо. Ешь быстрей, нам еще опять в сюртуки переодеваться.
Александра жалобно наморщила носик:
– А может, без них? Я в сюртуке этом, словно в тесном танке хожу. Ни вздохнуть, ни разогнаться как следует.