Дело происходило под неусыпным, жутко ревнивым присмотром мастера Хитса, главного конюха, который с полным правом ставил именно себе в заслугу как уход и восстановление изуродованной лошади-пегаса, так и последующее выведение потомства. В свое время он для этого на какие только ухищрения не шел. И денег требовал от хозяина долины, и магической помощи от целителей, и доставки в долину каких-то уникальных жеребцов с Авроры, седьмого континента мира Зелени. То есть предпосылки к чуду изначально закладывались не на пустом месте. Неуемная вера, доходящая до фанатизма, организаторские способности плюс уникальный уход и забота словно о родном человеке, и вот результат: божественное создание, размахивая для равновесия крыльями и смешно взбрыкивая ногами, забавно носится по загону, под озабоченное ржание своей покалеченной матери.
Изначально мастер Хитс встретил визитеров еще вдали от загона и сразу не постеснялся выдать целую серию указаний-предупреждений:
– Близко к ограде не стоять, пегасы нервничают. Громко не разговаривать и не ахать, им это не нравится. Руки, тем более внутрь, не протягивать, запросто Дива откусит. Ну и не вздумайте бросить маленькому Вихрю какой-нибудь сухарь или морковку.
– Хитс! – попытался приструнить его граф Дин. – За кого ты нас принимаешь? Никто Вихрю или его мамаше зла не желает. Да и закармливать мы их не собирались. Тем более при твоем неусыпном контроле… разве их угостить хоть кусочком сахара…
– Сахар им нельзя!
Между прочим, данные пегасам имена тоже исходили от главного конюха, и он очень любил улавливать даже само звучание этих слов, непроизвольно улыбаясь при этом. Но сейчас, словно предчувствуя грядущие нарушения дисциплины в своем ведомстве, нахмурился и стал строже некуда:
– Им вообще нельзя ничего лишнего или постороннего, выбивающегося из установленного рациона!
Все визитеры грустно вздохнули, потому что перед отправлением на конюшню и в самом деле распихали по карманам не только кусочки сахара, но и сухарики с морковками. Но когда дошли к загону и уставились на невиданное зрелище, сразу подзабыли про припрятанные угощения. И без того было чем полюбоваться и что обсудить восторженными восклицаниями.
Разве что когда первые страсти чуть улеглись, Дмитрий негромко поинтересовался у мастера:
– Неужели и в самом деле может руку откусить?
– А то! Ты же сам видел, какие у нее зубы! – с восторгом стал отчитываться Хитс, словно сам был бы рад пойти на прокорм к такому чудесному, волшебному созданию. – Это когда твое сиятельство только доставил калеку к нам, она была еле жива и ласкова со всеми. А сейчас она – дикий зверь! Только меня внутрь загона и пропускает. Ну а когда я стою рядом с Вихрем и глажу ему шерстку щеточкой, она караулит у меня за спиной и дышит шумно прямо в ухо. Так и кажется: вырази малыш недовольство лишь коротким ржанием или даже движением – так мне голову его мамочка и откусит. А у меня от страха и ликования волосы дыбом встают!
Хозяин замка удивленно кивал и двигал бровями, но потом до него дошла главная несуразность такого воспитания:
– Слушай, мастер! Но так ведь тоже нельзя. Если это истинный, всамделишный пегас, то в будущем он, по всем логическим понятиям, легко должен поднять в небо кого-то из людей.
– Ничего он не должен! – сразу озлобился главный конюх, поглядывая на графа, словно на опасного змея. – Эти благородные существа созданы только для красоты, любования, восторга и поклонения! Какие могут быть полеты?! Им бы хоть свое тело поднять в небо. Куда уж волочь на себе человеческую тушу?!
– Ну почему – тушу? – не сдавался и гнул свою линию Торговец.
А его супруга сразу поддержала скромным замечанием:
– Тем более что женщины гораздо легче. Особенно те, кто следит за своей фигурой.
Хотрис тоже, нисколько не стесняясь, безмолвным не остался:
– А я так вообще сорок килограммов вешу. Пока.
Мастер от такого напора прямо-таки испугался:
– Да вы что, сговорились? Или шутите? Может, вы сразу Вихря хотите зарезать и на колбасу пустить?! Бедное животное, вместо того чтобы радоваться жизни и полной свободе, будет надрываться в рабской упряжке.
– Э-э, дружище! – стал уже и Торговец возмущаться. – Так ты договоришься, что мы и на лошадь никогда больше не сядем.
– Так то – лошадь!
– А это – пегас!
– Это будет насилие!
– Нисколько, если человек просто будет дружить с умным животным.
Пока они вот так спорили, главный конюх и голос повысил, и руками стал размахивать, и к хозяину долины почти всем корпусом повернулся. Поэтому в горячке разговора и не заметил, как Вихрь оказался рядом с оградой, а юный Хотрис без всякого раздумья сделал шаг вперед, протянул руку и погладил любопытную мордашку жеребенка. Тот отнесся к такому жесту знакомства вполне лояльно и с явным интересом.
Зато его мамаша и в самом деле обеспокоилась. В два прыжка оказавшись рядом, она, всхрапнув, показала свои внушительные зубы и стала протискиваться между своим чадом и оградой. Вот тут и Елена показала бесшабашность: тоже шагнула вперед и без тени страха потрепала Диву по шее. Когда та замерла от неожиданности, то и вторая рука принялась гладить гриву.
К тому моменту мастер Хитс уже обернулся, но ничего из себя, кроме сдавленного мычания, выдавить не смог. Граф Дин, видевший каждое движение изначально, испугался гораздо меньше. Мало того, он еще и пробормотал во всеуслышание:
– Даже если и укусит за руку, то мы сразу рану залечим.
Но Дива и не думала кусаться. Кося глазами на жеребенка, которого все больше и смелей гладил Хотрис, она ткнулась губами в плечо Елены, затем потянулась к рукам осмелевшей Александры и уже в следующий момент захрустела первым угощением в виде внушительной ярко-красной морковки. Дальше процесс знакомства, поглаживаний и угощений перешел в совершенно иную, практически неуправляемую стадию. Хотрис первым проскользнул в загон, за ним то же самое сделали и женщины, и уже там они по очереди то скармливали пегасам принесенные лакомства, то нежно гладили Вихря, с особым восторгом прикасаясь к нежным и мягким, словно толстенный шелк, крылышкам.
Тогда как на долю хозяина Свирепой долины досталось успокоение главного конюха. Причем держать руками мастера не пришлось: тот и так стоял, словно окаменев. Разве что мотал ошарашенно головой да удивленно восклицал:
– Гляди! Не укусила!..
То есть до того он был полностью уверен в сильной травме любого человека, который бы осмелился подойти к маленькому пегасу на близкое расстояние. А сейчас смотрел и глазам своим не верил. Когда его восклицания несколько поднадоели, Дмитрий попытался подвести итог увиденному действу:
– Вот видишь, дружище, пегасы сами готовы идти на контакт с человеком.
– Но ведь остальных конюхов Дива чуть и в самом деле не покалечила! – возражал Хитс. – А любого, кто приближался к загону, она отпугивала угрожающим ржанием и грызла зубами доски ограждения. Даже Арчивьелов пыталась укусить.