— Думаю, мне нужно всех их повидать.
Джорджу это явно понравилось.
— Если вы навестите меня, я попрошу остальных тоже собраться в моем доме!
— Ну, если это вас не затруднит, — ответил Квелл.
— Нет, конечно, — сказал мужчина. — Приедут все, кто еще здравствует на этом свете.
Ему уже порядком надоело сидеть дома и бездельничать из-за больной ноги. Теперь все складывалось так, как будто он мог сыграть определенную роль в полицейском расследовании, заодно собрав вокруг старых друзей. Он покажет им свои фотографии. Для него это станет своего рода стимулом. Возможно, удастся разыскать Майкла Уинвуда или Стэнли. Стэнли, кстати, все эти годы всегда старался не теряться и поддерживал связь со многими приятелями.
Вокруг его автомобиля уже собралась приличная толпа. Спот сидел в кресле водителя, положив передние лапы на руль. Покупатели, выходящие из соседнего магазина, останавливались в умилении, чтобы посмотреть на щенка. «Ах, какой милашка!» — восклицали многие, махали ему рукой и шли дальше. Стэнли не слишком благоразумно припарковал машину возле полицейского участка прямо на желтой линии, думая, что проведет в магазине всего пару минут. Когда он вернулся, к нему тут же подошел полицейский в форме, бросил суровый взгляд на Спота и сказал, чтобы Стэнли «убрал оттуда собаку» и немедленно уезжал, поскольку нарушает правила парковки. «Вам еще повезло, — добавил полицейский, — что я пока ограничился лишь предупреждением».
Стэнли жестом велел Споту занять место на заднем сиденье, положил на переднее пассажирское сиденье цветы, которые он купил Морин, и поехал в сторону Йорк-хилл.
Он всегда дарил женщинам цветы. Как и его брат Норман, он славился своей галантностью, хотя, по мнению друзей и соседей, в его поведении не было ничего неправильного. Своей жене он все равно покупал больше, чем любой другой женщине. Еще Стэнли всегда разговаривал со своими собаками. Покинув машину, Споту он тоже сказал, что тот должен хорошо себя вести, тем более что отовсюду может явиться злобный полицейский. Щенок, поглядывая на хозяина, понимающе вилял хвостом. Морин, возможно, и собиралась что-то высказать по поводу присутствия собаки, но огромный букет желтых нарциссов быстро ее успокоил.
— А Дафни еще не приехала?
— Еще нет никого, только ты и, естественно, Норман, — ответила Морин. — Джордж теперь может опираться на свою ногу, поэтому прошу тебя, поддержи его. Ему будет приятно.
— Хорошо. А это Спот.
— Я уже догадалась. Он ведь не написает мне на пол, не так ли?
— Нет, конечно! Он хорошо воспитанный пес.
Они были еще в прихожей, когда в дверь позвонили. Это были Норрисы и инспектор уголовной полиции Квелл, которые как раз повстречались на подходе к дому. Алан и Розмари дошли до Йорк-хилла пешком. Почти всю дорогу Алан молчал, потому что предчувствовал встречу с Дафни после столь долгой разлуки, но он решил не думать об этом. В ее возрасте приехать сюда было бы непросто. Тем более что она была на два или на три года старше его. Как она сюда доберется? Возможно, на метро. Сначала линия Дистрикт, затем Центральная. Может быть, Стэнли приедет на станцию в Лоутон, чтобы встретить ее. Но Алан не станет спрашивать.
Они вошли в гостиную, створчатые окна которой выходили в сад. Стоял прекрасный солнечный день. Морин принесла большую голубую вазу, наполненную весенними цветами, и поставила на стол. Спот, заметив в саду белку, с лаем бросился за ней.
Поскольку дело близилось к обеду, Джордж предложил гостям «Пино Гриджо», но Квелл от вина отказался, сказав, что он сегодня за рулем. Большинство считает, что все стражи порядка в той или иной степени относятся к транспортной полиции, и один за другим (за исключением Нормана) остальные тоже не стали пить вино, возможно, в душе чувствуя, что инспектор Квелл сочтет употребление ими алкоголя оскорбительным для себя, а значит, своего рода преступлением. Угощение, однако, было вполне приемлемо, и даже Квелл взял себе сандвич с копченым лососем.
— Ну хорошо, может быть, начнем? — сказал он. — Мы ведь не обязаны всех ждать, не так ли?
Джордж заговорил о водоводах, о том, как он и его братья — «бедняга» Роберт и Стэнли — были первыми, кто их обнаружил. Лишь немного позже, когда он уже в юности занялся строительным Делом, он понял, что водоводы — это фундамент дома, возведение которого было остановлено в начале войны.
— Так, значит, это был фундамент Уорлока? — спросил Квелл.
— Нет-нет, отец Майкла Уинвуда запретил нам там играть. Он подошел ко входу в подземелье и закричал, чтобы мы выходили. В те дни дети были послушными. Мы сделали так, как нам велели. Вышли и отправились по домам. После этого мы никогда больше не ходили туда, и через какое-то время там все заросло. Не знаю, кто потом все это начал, но сейчас уже и не узнаешь. Там были сплошь сельхозугодья, и наша фирма — то есть мой брат Стэнли и я — выкупила себе столько, сколько можно, и одним из домов, который мы построили, стал Уорлок. Мне кажется, это было где-то рядом с нашими водоводами. И произошло это году в пятьдесят втором или пятьдесят третьем.
— Вот вы говорите, что играли там… А во что? Сдается мне, в подземных проходах заняться особенно нечем.
Они с сожалением посмотрели на него. Он говорил с ними из века компьютеров и онлайн-игр, электронных книг, DVD-дисков, скайпа, смартфонов и айпадов. Они же были представителями далекого прошлого, когда все читали книги, и большинство людей чем-то увлекались, что-то мастерили собственными руками, играли в карты и шахматы, шили, рисовали, писали друг другу письма и отправляли открытки.
Алан начал рассказывать о том, как они проводили время: как обмазывали картофель глиной и пекли в старом водяном баке; как играли в свои любимые «сардинки» [8] ; устраивали пикники с сандвичами из сыра, играли в карты; как разыгрывали любимые сценки из истории о Марии, королеве Шотландии, и Риццио (озадаченный Квелл видел передачу «Мария — королева магазинов» [9] , но никогда не слышал о шотландской королеве), о Генрихе VIII и шести его женах, о гибели адмирала Нельсона. Среди них еще была девочка, умеющая предсказывать судьбу. Она садилась посреди освещенного свечами подземелья и рассказывала каждому о его будущем. Он слегка замешкался, когда перешел к рассказу о гадалке.
Вскоре раздался дверной звонок, и в гостиную вошла Дафни Фернесс в сопровождении мужчины, которым оказался не кто иной, как Майкл Уинвуд.
Если бы он увидел ее на улице, то, наверное, не узнал бы. Конечно, ведь прошло шестьдесят лет. Он узнал ее теперь только потому, что больше никого не ждал. Кто же еще это мог быть, как не Дафни? На ней был элегантный черный костюм, белая шелковая сорочка и туфли на очень высоких каблуках. Розмари всегда говорила, что пожилые женщины не могут носить высокие каблуки, поскольку у них уже ослабло чувство равновесия. Но Дафни могла. Изредка заглядывая в субботние или воскресные приложения газет, он заметил, что сейчас возникла тенденция снимать вместе с молодыми манекенщицами пожилых женщин, которым на вид не меньше шестидесяти или семидесяти лет. Именно одна из таких изящных пожилых женщин, с длинной шеей и стройными ногами и напомнила ему Дафни. Он медленно поднялся.