Но вот к чему он не привык, так это к неожиданному возмущению поведением отца.
Рефаим почувствовал на себе испытующий взгляд Калоны, откашлялся и сказал именно то, чего ждал от него отец.
— Но чего же Неферет хочет больше всего на свете? И как мы сможем дать ей это?
Лицо Калоны слегка смягчилось.
— Тси-Сги-ли больше всего мечтает о власти над людьми. Мы дадим ей эту игрушку, позволив развязать войну между людьми и вампирами. Она хочет использовать эту войну как повод для роспуска Высшего совета. Когда это произойдет, вампирское общество будет обезглавлено, и Неферет, пользуясь титулом Инкарнации Никс, приберет его к своим рукам.
— Но в наши дни вампиры стали слишком рациональны, слишком цивилизованы и терпимы, чтобы воевать с людьми, — осторожно заметил Рефаим. — Мне кажется, они не поддержали планов Тси-Сги-ли.
— Это замечание справедливо для большинства вампиров, но ты забыл о новом поколении кровожадных монстров, которое она создала. У них нет никаких предрассудков.
— Красные недолетки, — медленно произнес Рефаим.
— Насколько я знаю, не все из них недолетки? — спросил Калона. — Я слышал, что недавно еще один парень пережил Превращение. И потом, у них есть своя Верховная жрица, эта Красная. Я не уверен, что она так же предана Свету, как ее подружка Зои.
Рефаиму показалось, будто чудовищный кулак ударил его прямо в сердце.
— Красная вызвала черного быка — воплощение Света. Я не думаю, что она сможет сойти с пути Богини.
— Но ведь ты сам только что сказал, что перед этим она вызвала белого быка Тьмы?
— Да, но насколько я понял, это у нее получилось непреднамеренно.
Калона расхохотался.
— Неферет говорила мне, что Стиви Рей была совсем другой до своего воскрешения. Все красные — порождения Тьмы, и им не уйти от своей судьбы.
— Но ведь она Превратилась, как и Старк. И сейчас они оба преданы Никс.
— Нет, сын мой. Если Старк кому и предан, так только Зои Редберд. Насколько я знаю, Стиви Рей не успела обзавестись таким же надежным якорем.
Рефаим счел за благо промолчать.
— Чем больше я об этом думаю, тем все больше мне нравится эта мысль! Если мы сумеем правильно использовать Красную, Неферет получит свою власть, а Зои снова потеряет кого-то очень-очень близкого. Мне приятно думать об этом. Очень приятно.
Рефаим пытался справиться с бушевавшим в нем хаосом паники и страха, чтобы придумать хоть что-нибудь, что могло бы отвлечь Калону от охоты на душу Красной, когда воздух вокруг них вдруг снова всколыхнулся и изменился. Темные тени радостно встрепенулись.
Рефаим перевел вопросительный взгляд с Тьмы, таившейся в глубине веранды, на отца.
Калона кивнул и мрачно усмехнулся.
— Тси-Сги-ли выплатила долг Тьме. Принесла в жертву невинную жизнь, которую не сумела запятнать.
Кровь застучала в ушах у Рефаима, у него потемнело в глазах. Безумный страх за Стиви Рей оглушил его. Но в следующий миг он понял, что этого не может быть. Неферет не тронула Стиви Рей. Красная была запятнана Тьмой. Значит, она в безопасности — по крайней мере, сейчас.
— Кого убила Неферет? — он был так счастлив, что не успел прикусить язык.
— Какая тебе разница, кого принесла в жертву Тси-Сги-ли?
Мысли Рефаима испуганно заметались.
— Просто… просто любопытно.
— Я чувствую, что ты изменился, сын мой.
Рефаим заставил себя, не дрогнув, выдержать отцовский взгляд.
— Я был близок к смерти, отец. Это мрачный опыт. Ты ведь помнишь, что во мне лишь капля твоего бессмертия. Все остальное во мне человеческое, более того — смертное.
Калона коротко кивнул.
— Да, сын. Я забыл, как ослабляет тебя эта человечность!
— Смертность, отец. Во мне нет человечности. Я не человек, — горько вздохнул Рефаим.
Калона внимательно посмотрел на него.
— Как тебе удалось выжить?
На этот раз Рефаим отвел глаза, однако ответил со всей возможной честностью.
— Я точно не знаю, как и почему я выжил. — Он помолчал и прибавил про себя: «Я так и не понял, почему Стиви Рей меня спасла». — Большую часть времени я провел в бреду, и помню все, словно в тумане.
— Хорошо, сын. Мне неважно, как ты выжил. Но на вопрос «почему» я могу тебе ответить. Ты выжил, чтобы служить мне, как ты делал это всю свою жизнь.
— Да, отец, — машинально отозвался Рефаим и быстро добавил, чтобы замаскировать тоску, невольно прозвучавшую в его голосе: — И как верный слуга я должен сказать тебе, что мы не можем остаться здесь.
Калона вопросительно приподнял бровь.
— О чем ты говоришь?
— С тех пор, как растаял лед, здесь стало слишком много людей. Мы не можем здесь оставаться. — Рефаим набрал в легкие побольше воздуха и выпалил: — Возможно, будет разумно на время покинуть Талсу.
— Забудь об этом! Мы никуда не уйдем отсюда. Я уже объяснил тебе, что мне нужно усыпить бдительность Неферет и придумать, как освободиться от ее власти. И лучше всего сделать это через Красную и ее недолеток. Но ты правильно сделал, указав, что это место для нас небезопасно.
— Но почему мы не можем покинуть город, хотя бы до тех пор, пока не найдем лучшего пристанища?
— Почему ты продолжаешь настаивать на том, чтобы уйти отсюда, когда я дважды повторил тебе, что мы должны остаться? — грозно спросил Калона.
Рефаим глубоко вздохнул и ответил:
— Я очень устал от этого города.
— В таком случае, собери остатки силы, переданной тебе по праву моей бессмертной крови! — раздраженно рыкнул Калона. — Мы останемся в Талсе до тех пор, пока не добьемся моей цели. Неферет сама определила, где я должен находиться. Она хочет, чтобы я был рядом, но в то же время не показывался на глаза, по крайней мере, пока. — Калона замолчал, и судорога гнева прошла по его лицу при мысли о том, что Тси-Сги-ли полностью контролирует его жизнь. — Сегодня ночью мы переберемся туда, куда решила поселить нас Неферет. И начнем охоту на красных недолеток и их Верховную жрицу. — Калона скользнул взглядом по крыльям сына. — Ты ведь уже можешь летать?
— Да, отец.
— В таком случае, довольно пустой болтовни! Вознесемся в небо и начнем прокладывать себе дорогу вперед, в будущее, к свободе!
Бессмертный раскинул свои огромные крылья и спрыгнул с крыши закрытого особняка музея.
Рефаим на миг помедлил, пытаясь перевести дух, опомниться и сообразить, что же ему теперь делать. Краем глаза он заметил какое-то движение на краю крыши, и увидел призрачную светловолосую девочку, преследовавшую его с той самой ночи, когда он, окровавленный и израненный, притащился в это убежище.