Неожиданно вышел на связь один из «троянчиков». «Открылся» компьютер административно-хозяйственного отдела. К сожалению, он оказался не связанным с остальными машинами. Алеша попытался пройти на сервер хлебаловской сети, но потерпел фиаско. Но и административно-хозяйственный комп тоже оказался небесполезен. Пятый «пень», почти не уступающий в быстродействии шелеховскому ноутбуку, с немеряным «винтом»… доверху забитым игрушками. Полезной информации – максимум на два гига. Порывшись в ней, Алеша обнаружил пару по-чайниковски запароленных файлов, без труда их распечатал и в одном из них нашел очень интересную картинку. Настолько интересную, что, скачав ее к себе, Шелехов вышел из сетки и крепко задумался.

Картинка представляла собой трехмерный поэтажный план здания, построенного купцом Дорошенковым. И на плане этом (красным, для удобства изучающего) было обозначено то, что ни в коем случае не предназначалось для глаз постороннего наблюдателя: упрятанные в мощных стенах дома потайные ходы.

Через четверть часа Алеша выяснил: один из невидимых коридоров проходит рядом с этой комнатой. Локализовав «вход», Алексей встал и без особого труда обнаружил ниточку-щель, прямоугольником очертившую стену. Увы, сколько он ни нажимал на полутораметровой высоты «дверь», толку не было. Везение закончилось. Каменный блок даже не шелохнулся.

Глава восьмая

Девять человек тщательно обследовали брошенный лагерь, в котором недавно кушали макароны трое «разбойников». Каждую травинку. Каждую царапину на дереве. Десятый, Тиша Кочко, бывший опер из Ширгородского РУБОПа, подставленный (с тайной подачи Хлебалова) умельцами из областной «рыбинспекции» и выкупленный, но уже явно, Хлебаловым же, присматривал, чтобы работа шла как следует. Общее представление о происшедшем у Тиши уже сложилось. Он знал, сколько было нападавших, что они ели, как развлекались и как вели наблюдение. На сосну Тиша лазал сам в надежде отыскать что-нибудь типа нитки или подсохшей кровяной капельки. Не нашел ничего. Ни там, ни на поляне. И проникся уважением к лихой тройке. Следов была масса, но ничего конкретного. Даже паршивой корки с оттисками зубов. Правда, по отпечаткам обуви можно примерно определить рост и вес, да что толку?

– Надо вычислить джип, – сказал Тише бригадир поисковиков по кличке Дыня. – Ну, может, где купили или там, кто, конкретно?..

Кочко вздохнул:

– Это наш джип, – сказал он. – Угнанный. У него протектор характерный.

На поясе у Дыни загудела рация.

– Тебя, командир, – он передал агрегат Тише. – Хозяин.

– Я, – устало произнес Кочко. – Да, работаем. Нет, не обнаружен. Нет, уничтожен – вряд ли. Это же минисейф. Да, будем искать. Конец связи.

– Чего он? – заинтересовался Дыня.

– Кейсом интересуется. Может, говорит, сгорел?

– А может?

– Может, – сказал Кочко. – В мартеновской печи. Я эту систему знаю.

– А чего там было? Бабки?

Кочко пристально посмотрел на Дыню. Под этим взглядом жадный интерес в Дыниных глазках истаял, а на физиономии появилось что-то вроде смущения.

– Да я так, – пробормотал он. – Полюбопытствовал…

– Пошли, – сказал охранник. – Хозяин зовет.

– Сейчас, – Алеша выключил компьютер, но без спешки, чтобы охранник успел увидеть картинку «Starcraft». Пускай доложит по инстанции, что Шелехов иcпользует компьютер так же, как большинство его российских сверстников: играет в игрушки.

В коридоре молоденькая девушка драила пылесосом ковровую дорожку. Охранник мимоходом ущипнул ее за попку, получил кулачком по спине и заржал.

Фомы в приемной не было – только накрашенная, как матрешка, секретарша. Зато в кабинете Хлебалова, помимо хозяина, находился Веня Застенов.

– Я слыхал, ты недоволен? – проворчал Хлебалов.

– Добрый день, Николай Григорьевич! Привет, Веня!

– Привет! – Стена чуть усмехнулся: малыш умеет себя поставить.

– Кому добрый, кому нет, – буркнул Хлебалов. – Мне сказали: ты что-то требовал. Никто ничего не может требовать у меня в доме! Только я!

– Николай Григорьевич, – Алеша посмотрел прямо в глаза опекуну. – Вчера вы поручили мне девушку, которую, кстати, я привел в этот дом. И за которую полагаю себя ответственным. И я не допущу, чтобы ее обидели. Тем более после того, как она осталась сиротой. Как и я. И еще я хочу сказать, что вижу очень неприятное сходство в том, как погибли мои родители – и ее.

– Уж не меня ли ты хочешь обвинить в этом? – грозно произнес Хлебалов.

– Николай Григорьевич, я был мальчишкой, когда погибли мои родители…

– Ты и сейчас мальчишка… – проворчал Хлебалов.

– …И у меня нет фактов, чтобы обвинять кого-то конкретно. Но расследование проведено халатно, даже на мой непрофессиональный взгляд. Вы же, как не раз утверждали, были другом моего отца. И мне известно, что здесь, в Никитске, никто не может с вами не считаться. Почему тогда вы не позаботились о том, чтобы выяснить правду?

– Научили тебя языком молоть в твоей Англии! – проворчал Хлебалов. – Ты не похож на своего отца, мальчишка! Тот верил своим друзьям и не наезжал на них с глупыми подозрениями, когда у них неприятности!

– Вы не говорили мне, что у вас неприятности, – вежливо произнес Алексей.

– Теперь говорю! А теперь скажи: разве не я велел дать тебе документы?

– Вы, – согласился Алеша.

– Разве я не относился к тебе, как к сыну? Разве тебе не хватало денег? Разве тебе в чем-то отказывали? Разве ты не получаешь наилучшее образование, в то время как я вынужден разбираться с курганскими бузотерами, чтобы твое имущество не растащили и не пропили?

– Простите, Николай Григорьевич, но разве Курганский завод не приносит прибыль? – поинтересовался Алеша.

– Приносит! – рявкнул Хлебалов. – Потому что им управляю я, понял?! Не нравится – забирай его! И, я отвечаю, через год его раздавят налогами, закроют к херам наши сраные власти или заберут бандиты. И хорошо еще, если тебя самого не посадят, понял?

– Николай Григорьевич, – спокойно сказал Алеша. – Я благодарю вас, что вы приняли на себя эту обязанность. И благодарю вас за то, что я не испытываю недостатка в деньгах и учусь в дорогом колледже в Англии. Я уже говорил, благодарен и вам, и Вене, и дяде Фиме, и дяде Коле Яблоку, будет земля ему пухом, – если у меня возникают сомнения, я считаю бесчестным утаить их от вас. И таким же бесчестным считаю бросить человека, который мне доверился. Я говорю об Алене. Развейте мои сомнения, успокойте мою совесть – и можете твердо рассчитывать на мою помощь, если она вам требуется.

– Вот это уже лучше, – кивнул Хлебалов. – Касательно твоих родителей ничего говорить не буду: сейчас не до этого. Меня, Алеша, подставили на очень большую сумму. И я должен выкручиваться, иначе упаду не только я, но все, кто со мной связан. И ты в том числе. Кроме того, те суки, которые убили Яблоко, и, скорее всего, похитили Алену Булкину, не унимаются. Я почти уверен, что именно они застрелили ее отца. А вчера взорвали мою машину с ребятами и сбили вертолет.