Его приятель – рожа и рубашка в крови из разбитого носа – загнусил испуганно:
– Ну чё, чё те надо? Ну поймал, ну крутой! Поучил немного и отпусти, зачем, мать твою, калечить!
Салават прищурил свои и без того маленькие глазки.
– Ты маму мою не трогай, – сказал он, взяв вора двумя пальцами за кадык.
Вор побелел от ужаса.
– Я тебя калечить не буду, я тебя убивать буду, – негромко пообещал Салават. – Медленно. А ты быстро говори: зачем пришел? До двух считаю: один…
– Навели нас! – хрюкнул вор. – Гумуз навел. Сняли, грит, гринов немеряно! Ну! Падлой буду, если вру!
– Гумуз – кто? – Салават навис над перепуганным воришкой.
– В Промэкбанке охранник!
«Секьюрити» на полу зашелся кашлем.
Салават размышлял. Этот процесс давался ему с трудом. И завершился традиционно.
– Мочить гнид парашных! Так да, командир?
– Развяжи их, – велел Шелехов.
– Командир, ты чего? – Салават непонимающе уставился на него.
– Развяжи, развяжи! Только сделай так, чтобы не дергались.
– Понял!
Салават распутал узлы «разговорчивого», схватил его за руку, повернул. Раздался хруст, «разговорчивый» дико заорал, получил по затылку и утих.
«Секьюрити» дополнительной обработки не требовалось. Он и так был в соответствующей кондиции. Отпутанный от стула, он тут же пал на карачки и наблевал на ковер.
Шелехов достал мобильник.
– Милиция? Меня пытались ограбить. Гостиница «Дружба», номер 311. Да, вора задержали. Жду.
– Подними его, – Шелехов кивнул на «секьюрити».
Салават без труда выполнил указания.
«Секьюрити» уставился на Алешу мутными глазами.
– Ты меня понимаешь? – спросил Шелехов.
«Секьюрити» матюкнулся. В том смысле, что понимает.
– Тогда запоминай. Ты услышал в номере шум. Вошел. Увидел вора. Задержал его. Потом вошли мы. Все запомнил?
– Да пошел ты!..
– Погоди, Салават! – остановил Шелехов телохранителя, собравшегося преподать грубияну урок. – Мы не хотим проблем, но возможен ведь и другой вариант…
– Ты попал! – сказал Салават охраннику. – Не понял, свинья?
– Вам не поверят! – буркнул «секьюрити».
– Я сказал: возможен и другой вариант, – Шелехов чуть улыбнулся. – Ты пытался задержать вора, но неудачно. Вор оказался крепким парнем и сломал тебе шею. – Алеша сделал паузу, чтобы суть предложения дошла до пленника. – Если такой вариант тебе нравится больше, – скажи. Вот моему другу он явно больше нравится!
Салават энергично кивнул и встряхнул «секьюрити», как тряпичную куклу.
– Может, я ему сначала шнифт выну? – спросил он с надеждой.
Согнутый толстый палец потянулся к охранникову веку.
«Секьюрити» отдернул голову.
– Ладно, – быстро сказал он. – Пусть будет по-вашему.
– Будет только по-нашему, – заметил Алеша. – Ну что, первый вариант или второй?
– Первый.
– Вот и хорошо, – кивнул Шелехов. – А теперь внимательно посмотри на моего друга…
Салават оскалил крупные желтые зубы. С некоторой натяжкой это можно было назвать улыбкой. Наверное, похожая улыбка была у питекантропов [1] . Или гигантопитеков [2] .
– Бывает так, что люди сначала говорят одно, потом, по забывчивости, другое, – заметил Алеша. – Мой друг обычно следит за тем, чтобы такие забывчивые больше не разговаривали. Чтобы им нечем было разговаривать. Я понятно выражаюсь?
«Секьюрити» буркнул что-то утвердительное.
Алеша кивнул. Он чувствовал себя персонажем кинобоевика. Правда, от кинобоевика не воняет блевотиной.
– А ваши документики? – спросил лейтенант, пристально глядя на Салавата.
Татарин ухмыльнулся и протянул ветеранское удостоверение. Милиционер покрутил его в руках.
– А паспорт есть?
Салават порылся в кармане и извлек на свет засаленный документ советского образца. Лейтенант полистал, хмыкнул.
– Это мой телохранитель, – не выдержав, вмешался Алеша.
– Телохранитель? – милиционер оживился. – Попрошу предъявить оружие.
– Во! – внушительный кулак Салавата возник перед носом лейтенанта. Тот отшатнулся от неожиданности.
– Я имел в виду то, что сбоку у тебя выпирает! – рявкнул лейтенант.
Салават ощерился, полез за пазуху и вытянул плоскую фляжку.
– Спирт, – сообщил он. – Налить, начальник?
– Мусульманин? – задал встречный вопрос милиционер.
Салават важно кивнул.
– А спирт, значит, пьешь?
– Не-а, – Салават ухмыльнулся. – Это для дез-ин-фекции!
Выговорив трудное слово, татарин усмехнулся еще шире, довольный собой.
– Ну-ну… Значит так. Все быстренько вышли. А ты, Шелехов… м-м-м… господин Шелехов – останьтесь.
Присутствующие, «секьюрити», второй милиционер, тот, что в форме, Салават и менеджер гостиницы покинули номер.
– Жучки в номере есть? – деловито спросил лейтенант.
– Не проверял, – ответил Алеша. – А должны быть?
– Не обязательно. – милиционер полистал иностранный паспорт Алеши, переливающийся отметками виз. – В Великобританию по какой надобности ездите?
– Я там учусь.
– Понятненько… Покойному Игорю Алексеевичу Шелехову вы, часом, не родственник?
– Сын.
– Угу, – лейтенант помолчал немного, погладил лысеющую голову. – Ищут вас, господин Шелехов, – сообщил он. – Очень хочут с вами потолковать.
– Хотят, – сказал Шелехов.
Малорослый помятый милиционер в чине лейтенанта в осыпанном перхотью пиджаке не внушал ему особого уважения.
– Чего?
– Не хочут, а хотят, – учительским тоном произнес Алеша.
Он чувствовал, что милиционер тоже не испытывает к нему особого уважения.
– Хотите, чтоб без неприятностей? – неожиданно предложил лейтенант.
– Кто меня ищет?
Лейтенант молчал, задумчиво разглядывал собственные ногти.
Алеша тоже решил подождать.
Лейтенант вздохнул, взял листок бумаги: