– Почему?

– Из-за тебя. Только не подумай, что из-за твоей романтики. Я, Леха, говно человек. Я его, говна, столько схавал… Я такого насмотрелся, что даже Салаватику не снилось. Но одно, Леха, я усвоил четко: усек Жар-Птицу – хватай за хвост.

– И что же у меня общего с Жар-Птицей? – улыбнулся Алеша.

От довольной ухмылки толстая морда Монаха стала еще шире:

– Я, – самодовольно изрек он, – видел всякое. Я видел, как по-всякому бабки делают. Из крови, говна, из воздуха. На бабках этот мир стоит, и потому всякий всякого продаст, лишь бы цена была подходящая.

– Глупости! – возмутился Алеша.

– Нет, погоди! Ты думаешь, я тебя не продам? Хрен! Положат цену – продам и не заморщусь. Но я так думаю: настоящей цены мне за тебя никто не даст. Не знают они твоей настоящей цены! А я знаю! – Монах надулся от гордости, как влюбленная лягушка.

– И какая же мне цена? – всерьез заинтересовался Алеша.

– Огромная. Вот как у этого, который компьютеры ваши придумал, как его… Билла Гейтса, какая цена?

– Изрядная, – Алеша улыбнулся.

– Так ты, я думаю, круче будешь.

– А знаешь, Монах, такой анекдот: все население Земли делится на три части: те, кто не знает Билла Гейтса; те, кто знает и очень не любит Билла Гейтса; и сам Билл Гейтс.

– Ну и что? – соль анекдота явно до Монаха не дошла. – Ясно, что не любят, раз бабок у него немерено. Другое дело, что человек великий!

Пока бывший наемник легионер по кличке Монах рассуждал о великом, Алена Булкина глядела на цветущие орхидеи. Прямо под ее окном располагалась стеклянная крыша оранжереи. Под серебристым стеклом крупные и яркие тропические бабочки порхали между такими же крупными и яркими цветами.

Окон в комнате Алены было два. Но ни одно не открывалось и не билось. В последнем Алена убедилась с помощью мраморной пепельницы. Стеклу удар не повредил, а вот пепельница треснула.

Вероятно, ее действия не остались незамеченными, потому что на следующее утро из комнаты исчезли все мало-мальски увесистые предметы. Например, хрустальная ваза для фруктов была заменена пластмассовой.

Алена, впрочем, не могла пожаловаться на дурное обращение. Ее больше никто не обижал, если не считать того, что Алену, фактически, держали в заключении. Но «тюрьма» ее была достаточно комфортабельной, к ее услугам была видеодвойка, музыкальный центр и неплохая библиотека. Причем и музыка, и книги, и фильмы были подобраны кем-то, неплохо знавшим вкусы Алены. Кроме того, ее вкусно кормили и не докучали посторонним вниманием, только раз в день в комнате появлялась горничная, и три раза Алене приносили еду. Все это непременно в присутствии охранника. Но охранник всякий раз оставался снаружи.

Наверное, Алене что-то добавляли в пищу, потому что спала она как убитая и даже как-то успокоилась. По крайней мере у нее больше не возникало желания что-нибудь расколошматить.

Наверное, она окончательно смирилась бы со своей судьбой, если бы не мысль об Игоре Шелехове. И так как у Алены не осталось больше никого и ничего, то так вышло, что этот, почти незнакомый ей молодой человек стал для Алены всем.

Глава тридцатая

Очень дорогой и очень респектабельный ресторан «Русская горка» никогда не изобиловал посетителями в дневное время. И маленький оркестр на эстраде играл исключительно для четырех-пяти гостей. В том числе – для Алексея Шелехова и Салавата, который к музыке относился равнодушно, зато любил вкусно покушать разрешенные пророком блюда. Алеша ел мало. Он немного нервничал.

Как выяснилось, зря.

Подполковник оказался человеком слова. Ровно в шестнадцать ноль-ноль за соседним столиком появилась изящная русоволосая девушка в сопровождении хорошо одетого мужчины. Спустя некоторое время мужчине позвонили по сотовому, и он ушел, оставив девушку в одиночестве. А еще через некоторое время Алеша кликнул официанта и велел подать на соседний столик цветы и бокал шампанского. Красивая одинокая девушка, приятный молодой человек, тоже одинокий, поскольку его спутника можно в расчет не принимать: по роже видно, что телохранитель.

Шампанское и цветы были приняты, юноша одарен благосклонной улыбкой. Молодой человек оценил улыбку правильно и пригласил соседку на танец. Они были единственной танцующей парой в зале. Вполне гармоничной парой, если не обращать внимания на то, что девушка, даже на каблуках, была сантиметров на двадцать ниже своего партнера.

Естественно, после танца молодые люди оказались за одним столиком.

– Вы хорошо танцуете, Алеша, – с очаровательной улыбкой заметила девушка.

– Вы тоже, – сказал Шелехов, но его улыбка вышла немного натянутой.

– Скажите, Алеша, а сколько вам лет?

– Это не имеет значения, – отрезал Шелехов.

– А если я обижусь? – поинтересовалась его собеседница. – Если я встану и уйду?

– Тогда вам не заплатят.

Казалось, девушка, действительно, сейчас встанет и уйдет. Но она все-таки осталась.

– Глупый мальчик, – проговорила она насмешливо. – Вы, кажется, приняли меня за шлюшку. Очень стыдно! Джентльмен должен с первого взгляда определять класс дамы.

С минуту оба смотрели друг другу в глаза.

– Простите, – наконец выдавил Алеша.

– Прощаю. На первый раз. Вас интересует девушка, которую зовут Алена Булкина и которую прочат в невесты Сурьину?

– Да! – быстро ответил Шелехов. – Вы ее видели?

– Видела.

Его собеседница откинулась на спинку стула, пригубила шампанское, поглядела на Алексея поверх хрустального бокала, выдержала театральную паузу.

– Выглядит так себе, – сказала она с иронией. – По-моему она порядочная грязнулька, а стрижка просто кошмарная…

Алексей скрипнул зубами, но перебить не осмелился. А то ведь, действительно, встанет и уйдет.

– Я могла бы устроить вам разговор, – с невинными видом проговорила его собеседница. – Небольшой разговор по телефону. Хотите?

– Да!

– А что получу я?

– Что хотите! – опрометчиво заявил Алеша.

– Правда? – девушка потянулась каким-то совершенно кошачьим движением. – Алеша, я вам нравлюсь? – внезапно спросила она.

– Вы? – Шелехов насторожился. – Вы красивы.

– А еще я умна, хорошо зарабатываю и богатая наследница! – сообщила его собеседница с очаровательной улыбкой. – Не хочешь на мне жениться, Алеша?

Салават поперхнулся минералкой, фыркнул и закашлялся.

«У меня, наверное, очень глупый вид», – подумал Шелехов и был абсолютно прав.

А маленькая русоволосая фея искренне наслаждалась.

– Мне очень жаль, – наконец выдавил он. – Боюсь, я не смогу.