Марин вздрогнул, услыхав чей-то требовательный сигнал. Машинально глянул на светофор. Пора было ехать. Тронул машину и поехал, хотя представления не имел – куда.
Только что его допрашивали. Уже не беседовали, лояльно предлагая испить воды и улыбаясь навстречу. Его самым настоящим образом допрашивали со всеми придирками и стопроцентным пристрастием.
Боялся ли он?
Да нет, не боялся. Поехал уже подготовленным своими друзьями и этой… подругой жизни, мать ее! Был уверенным в том, что алиби, состряпанное ему Снегиревыми, Сашей и этой… спасет его от подозрений и от нелепых вопросов.
Не спасло!
Его так ломали, так выворачивали всю душу наизнанку, что он едва не сорвался и не признался им в том, что ни хрена не помнит и что запросто мог убить свою бывшую жену. Почему-то ему ее не жалко, а? Может, по этой самой причине? Убил осознанно, хотя и с пьяных глаз, вот и…
Антон съехал на обочину. Заглушил мотор. И очень долго рассматривал свои руки, поворачивая их то ладонями вверх, то вниз.
Мог или все же нет?!
Если мог, то ведь за что-то. А за что?!
Нет, за то, что ушла от него, он точно убивать бы ее не стал. Время той жгучей ревности и ненависти давно ушло. За то, что дверью хлопнула перед его носом, тоже не стал бы делать ей больно. Знал ее характер и не удивился. Корячиться стал лишь потому, что его стали удерживать. И Ванька в глаз получил по той же причине. Нечего лезть!
Что же тогда могло его заставить сделать это, если все же он это сделал?!
То, что застал ее с Сергеем полураздетыми в туалете? Тоже вряд ли. Неприятно было, но не более того.
Почему же ему ее не жалко-то?
Да, умерла. Да, хоронить будут через пару дней, Сашка сказала. Он ответил, что не пойдет. Незачем ему появляться на глаза всем Алкиным бывшим родственникам, объяснил.
А причина крылась в другом. Скорби-то в душе не было, вот! За ним там станут наблюдать, отслеживать слезинки, а и следа их не было.
Он же ждал этой самой боли. Думал, вот окажется дома, закроет за собой дверь входную, привалится к коридорной стене спиной, и уж тогда-то его накроет.
Не накрыло, как ни странно!
Совершенно спокойным прошел в ванную, разделся, влез под душ. Долго тер себя мочалкой, грел горячей водой. Потом пошел в кухню, раскрыл холодильник, обнаружил у себя зверский аппетит. Наелся. Сел к телевизору, поиграл с пультом, елозя по кнопкам. Смотреть было нечего. Телик выключил, прислушался к душе. А там ничего, совершенно ничего не происходило.
Нет, там бушевало пламя, конечно. Но совсем по другой причине. По той, что он оказался-таки на крючке этой прилипчивой бабы. И зубы скрипели, и решимость крепла: успеть за две недели найти настоящего убийцу.
Но и все. Не болело, не ломало, не корежило его от того, что Аллу кто-то убил.
Это было очень странно и противоестественно. И это его сейчас волновало даже больше чем откровенные намеки следаков, взявших с него подписку о невыезде.
– Ничего они доказать не смогут, – с убежденностью сказала Саша, когда он отзвонился ей после допроса и доложил о результатах. – Нас слишком много против них двоих. Ничего не бойся…
А он и не боялся теперь. Не переживал, не боялся, не нервничал даже. А к мысли, что придется жениться на Владе, даже как-то попривык за эти дни. Даже пообещал завтра съездить с ней к ювелиру и заказать обручальное кольцо. Она, правда, собиралась сама оплатить свой заказ. А он еще не решил, станет ли возражать против этого или нет.
Вообще с ним что-то странное творилось. А что именно, он пока не понял.
Равнодушен, холоден, спокоен, что еще? Ах да, совершенно позабыл! Его при теперешнем его апатичном состоянии души вдруг начало разбирать страшное любопытство. Никогда этим не страдал, а тут поди же ты!
– Кто же ее все-таки убил, Сашка? – спросил он, когда она посоветовала успокоиться и продолжить просто жить.
– Теперь это уже не важно, – вздохнула она с печалью. – Алла мертва… Мне очень жаль, но… Изменить-то уже никто ничего не в силах. Разве это имеет значение?
– Для меня, знаешь, да! – хохотнул он и замогильным тоном произнес: – Вдруг это я убийца?! Должен же я знать о своих склонностях или нет!
Она обозвала его дураком, посоветовала обратиться к психиатру, потребовала прекратить всю эту достоевщину, но напоследок все же пообещала поторопить Дениса. Желание просмотреть длинный список из фамилий автовладельцев у него не пропало, а как раз наоборот – крепло день ото дня.
Может, снова любопытство его нездоровое тому виной, а? Или все же важным было для него оправдать себя перед самим собой и перед друзьями, что солгали ради его спасения, что он не способен был и не делал этого?
Сашка права, конечно, заставляя его продолжать просто жить. Только вот она не знала, насколько важно для него: продолжать жить нормальным человеком или продолжать жить убийцей.
А для того чтобы убедиться в том, что он вполне нормальный человек, он должен найти настоящего убийцу. Не найдет, так и продолжит мучиться до конца дней своих. А вдруг это он?!
– Будем искать, – промолвил Марин вполголоса и посмотрел на себя в зеркало, откинув солнцезащитный козырек. – Даже если и найдем самого себя.
С чего начинать поиски, он не знал. Нет, он, конечно же, предпринял какие-то попытки, пустив сотрудников собственной службы безопасности по следу Сергея и охранника, что встречал его у ворот. Следы затерялись. Либо их очень активно путали, либо сотрудники его ни к черту не годились.
Что же, станет сам искать. Тем более кто знает, на кого могут вывести его эти самые поиски. Вдруг на него?
– О господи! – выдохнула Саша в нос. – Я тебе в этом не помощник и не консультант, Марин!
– Как хочешь, мне больше положиться не на кого, – капризно буркнул он. – Не эту же мне просить о помощи!
– Кого эту?
– Будущую жену! – елейным тоном выпалил Антон.
– Почему нет? – удивленно отозвалась подружка. – Она соврала ради тебя следствию, это о чем-то да говорит.
– Ну да, ну да. И если я найду настоящего убийцу, она очень обрадуется, по-твоему?
– Почему нет? – повторила Саша.
– Да потому что надобность в ее показаниях отпадет сразу, балда!
– Спасибо, – сделала вид, что обиделась Саша.
– На здоровье! – фыркнул Марин, продолжая рассматривать себя в крохотное зеркальце. – Вот скажи, что она во мне нашла, а?!
– Ну… Ты красивый. Хороший. Добрый, – начала перечислять она.
– Я не об этом, Саш. – Марин поморщился, погладил себя по щеке, подергал за ухо. – Чего она увидела во мне такого, чего не смогла рассмотреть Алла? Кстати, ты не знаешь, где она в последнее время жила? Где работала?