Так ведь именно сказал ему въедливый Леонид, когда допрашивал и пытался выяснить причину того, почему Антон явился на вечеринку друзей, зная, что Алла там будет с любовником.
– Вы же не могли не знать, какие чувства вас станут обуревать при встрече со сладкой парочкой! – подсвистывал Леониду Борис, совсем лишившись в своем служебном кабинете былого радушия. – Не могли и знали. Значит, заранее готовились к тому, что совершили. А это уже отягчающее вину обстоятельство!
Он очень хорошо запомнил эту фразу. Она ему просто весь мозг проела, и он ее повторял потом дома на все лады. Правда, думал при этом совсем о другом.
У него ведь имелось другое обстоятельство, которое непомерно отягощало его возможную вину – он ничего не помнил! Ничего вообще, как отрезало!
– А ведь и правда. – В глазах женщины впервые что-то заблестело, кроме слез, призрачная такая, едва уловимая, но надежда. – Валечка, она ведь мастерица была выслеживать. Это у нее еще с детства. Все игры какие-то устраивали с девчонками во дворе. Следопытками себя называли. Если Сергей совершил что-то ужасное, то она точно за ним следит. Точно, точно…
Она положила чайную ложечку на край блюдца, поправила чашку на нем, устанавливая ее строго в центре. Снова посмотрела на Сашу просветленным взглядом.
– А знаете, я ведь вспомнила, что она мне сказала напоследок. Поначалу забыла, будто это неважным мне показалось. Так, обычная наша с ней болтовня. А теперь вспомнила.
– И?!
Саша аж привстала с места, пришлось Марину ее придержать за локоток. Не ровен час, примется трясти несчастную женщину, торопя ее с ответом.
– Валечка сказала, что она едет по делам. Спрашиваю, какие дела накануне выходных? Говорит, самые важные. Я, говорит, теперь во всем разобралась. Все, все знаю. И все остальное теперь не важно. Вот!
– И это все?!
Саша не смогла скрыть разочарования.
Смысл фраз Валентины мог быть применен к чему угодно и вообще не иметь никакого отношения к трагедии в загородном доме. Тем более что ее там никто не видел.
Была машина, владельца которой они так до сих пор и не нашли, Денис все медлит со списками. А милиция на этот счет загадочно помалкивает. Но машина та была не той, на которой ездила Валентина. И ни у кого из ее знакомых такой машины не было, это им страховой агент сказал. А уж он-то точно знал, поскольку Валя всех своих знакомых в их агентство таскала страховаться.
– И вот думаю, в чем же она разобралась-то? И о чем обо всем узнала? – Теперь уже тетка Вали вцепилась в Сашину руку. – Она ведь ни о чем другом думать в последнее время не могла, только о Сергее. И за кошкой этой следила только затем, чтобы его вернуть.
– Как это? – удивилась Саша.
Она вот лично не представляла, чем могла помочь ей слежка за любовницей Дениса. Одно дело знать, что она где-то существует. Ненавидеть ее тихонько про себя за то, что обкрадывает ее, встречаясь с ее мужем. А совсем другое видеть ее и наблюдать за ней. Домысливать, а куда она пошла, а с кем сейчас встречается, уж не с Денисом ли.
Зачем?! Зачем добавлять себе лишней боли, если ее и так предостаточно?!
Что могла дать слежка за Аллой Валентине? Что она могла узнать, наблюдая за ней и аккуратно занося свои наблюдения в блокнот? Узнать, какими средствами гигиены пользуется соперница, и начать пользоваться такими же? Переманить ее портниху? Учителя танцев?
Глупо!
– Да, если речь шла не о чем-то другом, – рассеянно отозвался Антон. Он подвозил Сашу к ее дому.
Все мысли у него теперь были заняты тем, что ему сегодня предстояло ехать с Владой к ювелиру и подбирать ей обручальное кольцо. Правильнее, тем, как ему не хотелось ехать с Владой к ювелиру. Начал даже подумывать о том, чтобы отлынить. Придумать себе болезнь какую-нибудь неожиданную. Или на занятость сослаться. А самому засесть дома и просидеть весь вечер с выключенным светом и телевизором. Отоспаться хотя бы, во! Он которую ночь толком не спит. Все думает и ворочается, ворочается и думает.
– О чем еще может идти речь между соперницами, Марин?! Бабы не поделили между собой мужика, – продолжала возмущаться Саша, открывая дверь машины. – И только!
– И только, – фыркнул он, отвлекаясь от невеселых дум. – Ты так говоришь, будто знаешь, о чем речь. Когда такое вот противостояние, то любые средства хороши. От банальных угроз до шантажа. Не просто же так она за Алкой таскалась и записывала все. Что-то, может, узнала или увидела. Решила узнать подробнее. Неспроста же она тетке своей сказала, что теперь все-все знает и во всем разобралась.
– Так… А Серега тут при чем? Ну, разобралась она, узнала, начала Аллу шантажировать, убивать-то ее при этом зачем?
– А она убила, да? – с насмешкой спросил Антон и потрепал подружку по плечу. – Вряд ли, малыш. Скорее узнала она про Аллу что-то и действительно начала шантажировать. А Алла явилась к ней домой и устроила ей жуткий скандал. Помнишь, что тетка сказала? Вот, она тогда к Сергею с претензиями. Мол, знаю я про ваши делишки, и все такое. А он…
– Он перепугался за карьеру свою, за жизнь и свободу и убил сначала Аллу, а потом Валентину, – перебив, закончила за него Саша. – А что же такого он мог натворить, а?
– Не забывай, он юрист. И мог очень круто влипнуть. Секретарша их юридической конторы сказала, что его много кто ищет. Может, он должен кому-то очень крупную сумму денег? Как бы хорошо он ни зарабатывал, его расходы явно превышают доходы. Алке квартиру снимал на набережной. Знаешь, сколько там аренда стоит? То-то же! Валентине опять же машину купил. Сам не бедствовал. Скажи мне, откуда такие деньги?! Явно что-то нечисто. Что, прямо гонорары такие бешеные у него, что ли, были?
– Да-а-а. – Саша выбралась на улицу, поежилась от свежего ветра. – Неуютно мне как-то, Антоша, и от того, чем мы занимаемся, и от того, что открывается в результате этих занятий. Как ворвемся во что-то!
Он глянул на нее, съежившуюся на ветру, с покрасневшим от холода носом, с несчастными растерянными глазами, и усовестился.
Зачем в самом деле тащит девчонку непонятно во что?! Действительно могли нарваться на неприятности. Сами того не заметив, могли нарваться. Ему самоуспокоением приспичило заняться, а Сашка-то тут при чем. У нее и так в последнее время глаза какие-то невеселые. Куда былая непроницаемость подевалась, не поймешь! И все смотрит и смотрит куда-то мимо. Вот как началось все с той вечеринки, так до сих пор и продолжается.
– Эй, малышка, – окликнул ее Антон, прежде чем отъехать от ее дома. – Ничего не угнетает, нет? Что-то глазки мне твои не нравятся. Все в порядке?
– Если бы тебе мои глазки нравились изначально, ты женился бы на мне, а не на Алке! – вспылила вдруг она и скорыми шагами помчалась к подъезду, чуть сумку с плеча не уронила, так спешила.
И стоило захлопнуться за ее спиной тяжелой подъездной двери, как она разревелась.