— Ну вот! — почти в полный голос обрадованно произнес мужчина, и Володя без труда узнал в нем сменного электрика. И даже вспомнил, что именно ему одалживал сверла, которые так безрезультатно проискал перед тем, как свалиться.
Н-да… Дела… Что же делать-то? Играть в благородство или постараться списать все на собственное равнодушие и подлость? Заманчиво, конечно, но не в его стиле. И поэтому спустя полчаса Володя, словно закланный ишак, как он сам себя поименовал, поплелся в противоположную от столовой сторону. Туда, куда пошла влекомая своей напарницей Маша…
Место «авторитетными мстителями» было выбрано верное. Туда никто и никогда без лишней нужды не заходил и не забегал, на то кладбище старой, давно отработанной тары и оборудования.
«Отстойником» именовал его каждый вновь заступающий директор, и каждый поочередно пенял тому, кто сподобился начать это гиблое дело — складировать там отходы. Но каждый следующий упорно и последовательно отвоевывал у пустоши все новые территории.
Об этом месте ходила дурная слава. Поговаривали, что оно было разбито на сектора и каждый из них принадлежал кому-то, а уж потом этот кто-то использовал каждый свой сектор по назначению.
Кто торговал паленой водкой. Кто травку сбывал.
Кто в покер резался на большие ставки. А может, во всем этом не было и доли правды, но тем не менее Машу ждали именно там…
Володя еле дотерпел до начала обеденного перерыва, одним из первых выскочил на улицу и почти тут же, невзирая на боль в боку, согнулся в три погибели и для отвода глаз принялся мусолить шнурки на ботинках.
Народ повалил ровно в двенадцать, беспрестанно молотя тяжеленной дверью о железную притолоку. Маша с напарницей вышли в общей толпе, но тут же отделились и, энергично трамбуя снег подошвами резиновых спецовочных сапог, заспешили за угол. Им предстояло пройти метров двадцать вдоль корпуса завода, затем выйти через северные ворота проходной, которая именовалась так чисто символически, поскольку не имела ни турникета, ни охранника. Потом преодолеть метров десять неогороженной незахламленной территории. За ней начиналась территория отстойника с вбитыми в промерзшую землю покосившимися кольями, кое-как обмотанными давно проржавевшей колючей проволокой. С целым разветвлением пешеходных тропок и огромными грудами разного хлама, образующего высокие, почти двухметровые стены вдоль этих дорожек. Жутковатое местечко!
Нормальный человек в доброй памяти вряд ли туда пошел бы добровольно. А Машка тем не менее шла.
Володя, осторожно следуя за ними, поражался ее тупоумию. Неужели так тяжело понять, зачем ее туда тащат? Ни одна естественная нужда не заставит плестись в отстойник, тем более что большая половина заводских барышень нашла для этого дела места и поближе. А она идет! Идет и даже головы не повернет! Хотя все может еще и обойтись и все его страхи, невзирая на подслушанный разговор, могут оказаться надуманными.
И снова непонятный жалостливый укол в сердце заставил его поморщиться. Ладно бы просто из благородства волочился следом, так еще и это. Жалость-то тут при чем? Что она ему — Эта нескладная деваха с мучнисто-белым лицом и неуклюжими, заплетающимися одна за другую ногами? Благо была бы красавицей…
Две головы в серых платках мелькнули на фоне груды ржавого железа и изодранного в клочья потемневшего картона и тут же исчезли. Володя прибавил шагу. Теперь главное не упустить их из виду, что запросто может случиться в этом лабиринте.
Он тут же побежал и уже через несколько минут беспомощно метался по истоптанным человеческими следами дорожкам. Кто бы мог подумать, что сие место столь посещаемо! А он так надеялся отыскать девушек по следам… Теперь же оставалось только бегать и прислушиваться. И снова бегать.
Но сколько Володя ни напрягал слух, он так ничего и не уловил. Прошло уже почти пять минут, секундная стрелка немилосердно ползла к шестой, а кругом стояла та же тишина, ни крика, ни стона, ни скрипа снега под ногами. Может, и правда все обойдется. Может, и в самом деле его страхи беспочвенны…
— Черт! Черт! Черт! — шептал он, покрываясь ледяным потом от мысли, что сейчас может происходить в недрах этого жуткого места.
И тут снова — хрясь ему в левый бок! Да так, что в глазах разом померкло. Он почти навзничь упал в снег и, боясь дышать, замер. Нет, с этим надо что-то делать. Еще парочка таких приступов — и он может не подняться. И это в тридцать-то лет! Нет, пора.., пора здоровьем заниматься основательно, а не играть в Робин Гуда и не хлестать пиво на ночь. Второй приступ задень, это уже.., это уже… И тут, чуть повернув голову вбок, он в который раз похолодел душой и телом. Все-таки это уже того.., действительно перст судьбы. И не просто так он второй раз за день валится с ног. Это все же рок какой-то укладывает его на обе лопатки, с тем чтобы дать возможность расслышать…
Не дураки были наши далекие предки, что припадали ухом к земле, выслеживая вражескую конницу, ох не дураки. Владимир услышал не только отчетливые звуки борьбы и сдавленных ругательств, но и увидел суетливое мельтешение чьих-то ног в соседнем с ним ряду. В узкую, почти у самой земли, щель в ржавой автомобильной двери отчетливо просматривались четыре пары мужских ног, которые без устали сновали взад-вперед. Они словно, исполняли ритуальный танец, кровавый смысл которого был слишком понятен.
Куда опять подевалась его боль, одному богу было известно. Но в соседнем ряду он очутился минуты три спустя.
— Эге-гей! — крикнул он громко и для чего-то захлопал в ладоши. — Господа, попрошу внимания!
Именно так он входил в свой офис в той, прежней, благополучной жизни. Именно так всегда смотрел на своих подчиненных: чуть свысока, чуть иронично и почти всегда снисходительно. Даже когда ему совсем нечем было их порадовать, даже когда новости были из разряда «плохих» и «очень плохих».
Он всегда смотрел на них так. И это всегда срабатывало. Ему даже не нужно было повышать голоса.
Упаси бог кричать! Персонал смотрел ему в рот и ловил каждое слово. Это всегда срабатывало тогда.
Как-то пройдет это сейчас?..
Их было четверо. Здоровенные ребята. Распаленные и возбужденные, они на мгновение отступились от своей жертвы и теперь, выталкивая из ходивших ходуном легких клубы воздуха, настороженно взирали на непрошеного гостя.
Тот самый электрик, что забрал у него сверла да так и не вернул. В распахнутом на груди бушлате, с непокрытой головой и почти расстегнутыми штанами.
Двое незнакомых парней, совсем еще молодых, с испещренными татуировками запястьями. С ними все понятно…
И еще один. Этот был охранником. Их заводским охранником. Ему Володя собственноручно подписывал табеля. Ловил на себе его подобострастные взгляды и улыбки, когда закрывал глаза на его прогулы и опоздания. Теперь он был в стане врагов и, видно, перетрусил больше всех. Это было много хуже первых трех.
Маши он за их спинами не увидел. Но, судя по ее отчаянным судорожным всхлипываниям, она была жива. Это уже хорошо.