– И что ты им расскажешь, умник? – Ксюша уставилась на него как на больного. – Что проспал вахту, что что-то видел, о чем-то догадался, но подтверждений никаких у тебя нет, потому что ты все отдал начальнику – Суркову то есть. А Сурков тебе не велел ни о чем рассказывать, потому что решил сам на этой информации заработать, потому и погиб. Так, что ли?

– Приблизительно, – согласно кивнул Игорек, еще не понимая, куда она клонит и с чего вдруг у нее тон такой ироничный.

– Нет, ну ты молодец, а! – фыркнула Ксения с чувством. – Тебя же первого и закроют!

– Меня-то с чего?

– А кого? Им теперь лишь бы за кого зацепиться! Лозовского арестовали? Арестовали! Хотя он ни в чем не виноват, если разобраться. Вся его вина… Даже не знаю в чем!

– Да он на твоих глазах убьет кого-нибудь, ты и тогда найдешь ему оправдание! – вышел из себя Смирин, едва не выдернув рычаг коробки передач из гнездовища. – Лозовский у нее не виноват ни в чем! Скажите, пожалуйста! А то, что он ограбил кабинет Волиной, это ни о чем не говорит?

– Это не доказано, – чуть сбавляя обороты, возразила Ксюша. – Он мог и просто так приезжать на фирму, раз не прятался совершенно. А вот тот, кого ты просмотрел или не запомнил… Тот мог запросто и в кабинет пробраться. И еще не факт, что что-то в кабинете пропало. Об этом могла бы рассказать лишь одна Марианна Степановна.

– А она так своевременно пропала непонятно куда, – подхватил Игорь. – А может, ее того, укокошили давно, чтобы следы грабежа скрыть.

– Тоже грабеж нашел! Деньги все на месте, документы вроде тоже.

– Вот именно, что вроде. Точно-то никто ничего не знает. И денег тех могло быть втрое больше. Ладно, поехали. – Он завел машину и поехал прочь от дома Сурковых. – Надо еще с одним человеком переговорить, Ксюш.

– Это с которым? – отозвалась она с опозданием.

Она в этот момент как раз рассуждала о том, куда везет ее Игорь Смирин. Ее адрес он знать не мог. Спросить – тоже не спросил, а едет целенаправленно. Может, к себе везет? Хм-м, он, конечно, весьма симпатичный парень, но не та вроде ситуация.

– Один знакомый с соседней фирмы…

– Фирма та, что через дорогу? – уточнила на всякий случай Ксюша, перебивая Игоря. – «Вереск», кажется?

– Он самый. Так вот там парень один со мной всегда в одну смену попадает. И в ту ночь он тоже дежурил. Мы созванивались. Не факт, конечно, что он мог что-то видеть, но надежда-то остается.

– Надежда на то, что он мог в отличие от некоторых добросовестно нести свою службу? – съехидничала Ксюша.

– Типа того, – криво ухмыльнулся Игорек и скосил на нее взгляд: – Язва ты все-таки, Ксюха. И чего ты мне так в душу запала, не пойму!

– Язва?! – зашипела она, но тут же запнулась, осмыслив его финальные слова. – Запала я ему… И что дальше?

– Дальше-то? А дальше станем дружить с тобой, Ксюха, может, что и нарисуется. – Игорек добродушно рассмеялся. – Вот как только раскидаем с тобой всю эту грязь, так и подружимся. Глядишь, и до семейной жизни нас с тобой наша дружба доведет.

– Волина была бы против, – вдруг с печалью отозвалась Ксюша, которую очень тронули его незамысловатые слова.

Надо же, никогда не думала, что так приятно будет услышать предложение. Хотя и не «прямо вот сейчас», а с перспективой, но все равно приятно. Саша Сурков никогда даже думать ей о нем не позволял как о возможном спутнике на всю жизнь. Да она и не думала. Слишком часто он раздражал ее и разочаровывал. А Игорь…

Она и сама не знает, что о нем думает. Крепкий, симпатичный, будто бы и надежный очень. Ездит вот с ней везде, заморачивается, хотя тут его могут угрызения совести подталкивать. И все равно. Мог бы совесть притушить? Да запросто! А он все равно с ней ездит.

– Волину твою уговорим, как нечего делать, – ответил Игорь после того, как трижды нарушил правила дорожного движения и трижды получил от Ксюши в плечо кулаком.

– Ты найди ее сначала, а потом уговаривай, – снова загрустила Ксюша. Вот не думала, не гадала, что так станет по Марианне тосковать. – Представляешь, вот когда она прессинговала меня день за днем, убила бы, кажется! А как нет ее… Будто земля из-под ног ушла, и не знаешь, за что ухватиться. Опора будто бы пропала. Надежная опора, Игорек.

– Марианна неплохая баба, – отозвался со свойственной ему простотой Игорек. – Властная только больно, а так с пониманием и сочувствием. Стержнем она была для каждого, как ни противно это всем признавать. И вот от того, что на фоне ее себя ущербными некоторые считали, эта ненависть и произрастает. А Марианна… Мне ее порой даже жаль бывало. И с Лозовским этим у нее будущего не было, он наверняка ее использовал, а она ведь его любила.

– Много ты понимаешь! – вспылила Ксюша, которую задело напоминание об отношениях между Марианной и Ярославом. – У него, между прочим, кроме Марианны и Алки этой чокнутой, говорят, жена какая-то имелась. Хотела бы я на нее взглянуть, на эту жену!

– Очень хотела бы? – Игорь резко затормозил и глянул на Ксюшу потемневшими глазами. – Сильно хотела бы, спрашиваю?

– Ну… Не отказалась бы, наверное. – Она делано рассмеялась и попыталась поправить положение: – Хотелось бы сравнить ее и Марианну.

– А заодно и себя, – понял Игорек. – Ну, что же, поехали, покажу тебе ее…

Глава 17

– Ты представляешь, Санчес, что нам будет, если нас с тобой здесь застукают?! – сдавленно прошипел Дмитриев, натягивая черную шапочку на лицо и вытирая ею пот.

Никогда он так, кажется, не потел, как сейчас. Даже пару лет назад, когда пришлось в задержании участвовать и лежать с пистолетом на изготовку в картофельной ботве под палящим солнцем, он так не потел. Страх тогда присутствовал, но совершенно иной природы. Не такой, как теперь. Тогда он боялся за жизнь свою, за горе, которым мог наградить любимую жену, если его убьют. Десятки раз прокрутил в голове картину собственной гибели и Светкиного горя. И в сердце холодно было, и под коленками пощипывало тогда, и между лопатками лужа ледяного пота стояла. Но теперь…

Теперь его липкая, трусливая, подленькая боязнь, что его застукают на месте преступления – а он его сейчас как раз совершал, да, – не имела ничего общего с тем благородным естественным чувством, в котором он увязал, лежа в картофельных грядках.

– Мы с тобой воры, Андрюша. С этим стоит смириться и с этим потом придется жить, – без конца ерничал Саша Давыдов, ползая на четвереньках по чужой квартире с зажатым в зубах фонариком.

– Вор должен сидеть в тюрьме, – вспомнил не к месту афоризм из любимого сериала Дмитриев.

– Да посидим, чего нам, – глупо хихикал Давыдов, вскрывая коробку за коробкой с чужим добром.

– Радуешься, да? Радуешься, подонок?

– Нет, не радуюсь. Мщу!

– За что же ты мне мстишь, дружок? – обиженно шипел от окна Дмитриев, который по неписаным законам жанра стоял на стреме. – Что такого я тебе сделал? С девушкой познакомил?