Он расхохотался.
– У меня действительно очень большая каюта, она вместит всех нас троих. – Он осторожно погладил ее косу. – А что касается моей кровати...
– Меня не интересует ваша кровать, – отрезала она. – И вообще ничто лично ваше.
Он не обиделся, только небрежно пожал плечами:
– Очень жаль. Мне говорили, у меня изумительная кровать, как и все лично мое.
– Вы хотите меня поразить?
– А если да?
– Тогда делайте это получше. Разве мать не учила вас, что жестокостью нельзя привлечь женщину?
Игривое выражение исчезло с его лица. Кажется, она зашла слишком далеко; по его темному, мрачному взгляду она поняла, что этот человек способен на все те ужасы, что ему приписывают.
– Вы не захотите узнать уроки, которые давала мне мать, – сказал он тихим, пугающе безразличным голосом. – Теперь извините, у меня дела.
– Подождите, – сказала Лорелея, не желая отпускать его, пока он не удовлетворит ее интерес. – Я все же хочу кое-что обсудить.
Он медленно и напряженно повернулся к ней. Переход от игривости к злости был таким стремительным, что у нее закружилась голова. Ничего подобного она не ожидала. А ее еще называют вспыльчивой!
– Да? – холодно спросил он.
Набравшись духу, она посмотрела ему прямо в глаза.
– Почему вы так ненавидите лорда Уолингфорда? Ведь он ваша цель, не так ли? Вы захватили меня, потому что знали, что Джастин отправится за мной вместе с отцом?
Ноль эмоций. Как будто она обращалась к статуе.
– Прежде чем задавать вопросы, маленькая Лорелея, спросите себя, хотите ли вы знать ответ.
– Конечно, хочу. Почему бы мне не хотеть?
– Действительно, почему. Скажите, почему вырешили, что я его ненавижу?
– Потому что он поклялся повесить любого пирата, которого встретит.
Его взгляд стал насмешливым.
– Вы очень наивны.
– Тогда почему же? – спросила она, раздраженная его высокомерием.
– Ступайте к себе, Лорелея, – со вздохом сказал он. – Спрячьтесь в своей каюте.
– От чего я должна прятаться?
– От меня, от жизни, от всего.
С досады она скрипнула зубами.
– Может, перестанете играть и просто ответите?
Повисло молчание. Наконец он ответил:
– Да, я захватил вас, чтобы за вами отправился Габриэль Уолингфорд.
– Почему вы его ненавидите?
– Потому что меня это устраивает.
– А это почему?
– Потому.
Решив, что другого ответа она не получит, Лорелея слегка отступила.
– Вы, конечно, понимаете, что были и другие способы привлечь его внимание?
– Да, я мог бы убить одного из его сыновей.
Он сказал это так буднично, что она оторопела.
– Тогда почему вы этого не сделали?
– Это не соответствует моим целям.
Однако он не страдает многословием!
Пират подошел к ней вплотную. Хотя между ними сохранялась холодность, она почувствовала его желание. Она чувствовала его с их первой встречи и теперь вдруг поняла.
– Совратить меня – это часть вашей мести? Для этого вы похитили меня с такими сложностями? Ведь вы легко могли захватить Джастина, и лорду Уолингфорду пришлось бы отправиться к вам, но вы этого не сделали.
– Вы очень проницательны.
Неизвестно почему, но такой ответ ее разочаровал.
– Знаете ли, вы понапрасну тратите время.
– Неужели?
– Да. Я люблю Джастина.
– Любовь? – Он фыркнул, – придумали мужчины, чтобы женщины залезали к ним в постель, не испытывая чувства вины.
– Вы в самом деле в это верите?
– При чем тут вера? Я это знаю.
– Мне жаль вас. Жизнь без любви – пустая жизнь.
– Жизнь без любви – счастливая жизнь.
Господи, какой он тупой! Или он так говорит, чтобы ее распалить?
– Вы никогда не испытывали любовный трепет? – спросила Лорелея. – Не чувствовали, как ускоряется сердце, когда к вам кто-то приближается? Не желали разделить каждое мгновение жизни с одной особенной женщиной?
– Это называется вожделение.
– Это называется любовь.
– Ну что ж, тогда я был влюблен сотни раз. В сущности, я и сейчас влюблен. Потому что все, о чем я могу думать, – это как я буду прижимать к себе ваше нагое тело, целовать...
– Я не это имела в виду, – сквозь зубы сказала она, чувствуя, что краснеет.
– Вы это сказали.
Она глубоко вздохнула, чтобы утихомирить злость. Он положил руку ей на щеку и большим пальцем провел по краю подбородка. Его рука обжигала, ей понадобились все силы, чтобы не уткнуться губами в его ладонь.
О, его прикосновение волшебно... Теплое, приглашающее...
Она с испугом поняла, что хочет принять это приглашение. Он за талию притянул ее к своей твердой груди.
– Я мог бы доставить вам такое наслаждение, о котором вы и не подозреваете. Когда вы с подружками болтали и хихикали, вы не могли вообразить, что я могу дать.
Порочное желание зашевелилось внутри, какая-то ее часть готова была принять это. Каково это – обнимать такого красивого мужчину? Такого опасного? Такого, чье прикосновение раскаляет ее добела?
Ее охватило безумие, она это понимала. Она помолвлена, а он человек вне закона, он в розыске; как только ее освободят, он поплатится за это жизнью.
Что бы там ни думало ее тело, Лорелея подчинялась только логике, а логика говорила, что надо сохранять дистанцию.
– Конец света наступит раньше, чем я позволю такому случиться. Единственное, чего я желаю, – это чтобы вас не было.
Он печально покачал головой:
– И это единственное, что я отказываюсь вам дать.
– Тогда вас ждет большое разочарование. В его глазах заплясало веселье.
– Вы так думаете?
– Я это знаю.
– Ну так кто из нас самонадеян?
– По-прежнему вы. Я всего лишь констатирую факт.
Он рассмеялся:
– Как и я. А факты говорят, что ни одна женщина передо мной не устоит. По крайней мере ненадолго.
Каков наглец, вскипела она. Самый чванливый человек на свете! Если она что и ненавидит, так это самодовольство. Что ж, пора преподать Черному Джеку урок хороших манер. Пора показать ему, что он не является беспримерным образцом мужских достоинств.