– Джек, ты знаешь, где твоя комната, а для заложницы я найду особое местечко.
Джек покачал головой, бросив скептический взгляд на Лорелею.
– Боюсь, ей придется жить со мной. Я не решусь оставить ей шанс сбежать. Она, знаешь ли, очень хитра.
«Она!» Лорелее надоело, что о ней говорят так, как будто ее здесь нет. Опять захотелось хорошенько пнуть его. Регина надулась.
– Если ты так настаиваешь...
– Настаиваю.
– Ладно. Дэвис скоро придет.
Джек извинился, взял Лорелею под руку и вывел в холл. Они поднялись по лестнице и пошли по коридору, стены которого были обиты панелями.
– «Для заложницы я найду особое местечко», – передразнила Лорелея. – Что она себе воображает?
Джек открыл последнюю дверь, и она вошла в чистую, аккуратную комнату, где главенствовала огромная кровать под балдахином. У него лукаво загорелись глаза.
– Лорелея, я еще никогда не видел, чтобы ты вела себя так запальчиво.
– Толи еще будет! Я задушу эту тетку. А ты лучше найми дегустатора, будешь с ним обедать, а не со мной, жулик похотливый.
Джек плотно закрыл дверь.
– Должен тебя предупредить, не вздумай конфликтовать с Региной. Если ты ее разозлишь, она вполне может прислать тебе чашку с ядом.
Лорелея остановилась:
– Что?
– Она бывает очень порочной, когда рассердится.
– Тогда зачем ты меня сюда привел? Чтобы твоя любовница на меня полюбовалась?
Джек расхохотался:
– Моя – кто?
Она покраснела.
– По ее приветствию было понятно, что вы в интимных отношениях. Я этого не признаю. Ни на секунду.
– Поверить не могу! Ты ревнуешь?
– Да! А ты бессовестный.
Он обнял ее лицо руками и погладил по щекам большими пальцами.
– Ревновать не из-за чего. Я пришел сюда, потому что это единственная гостиница в городе, где проститутки не пристают прямо в холле. Регина может раздражать, но у нее в гостинице чистые простыни и вполне съедобные обеды. А что касается интимных отношений с Региной, поверь, что у меня есть доля разума.
Она подозрительно посмотрела на него:
– Что ты имеешь в виду?
– Лорелея, я вырос в борделе и рано узнал о болезнях, которые можно получить при случайных связях. Я всегда был осторожен в выборе партнерш, и, уверяю тебя, меня не привлекает общественная постельная принадлежность в лице Регины.
Лорелея скривилась:
– Это жестоко.
– Жестоко или нет, но это правда.
Лорелея не была уверена, что ей стало веселее после такого признания. Она с негнущейся спиной отошла к окну и села за стол.
– Почему ты всем болтаешь, что я твоя заложница?
– Потому что наш мир безобразен, и если я представлю тебя как-то иначе, люди тебя сурово осудят.
Эта мысль его ужасно беспокоила, она видела это по глазам, по напряженности тела. Тому было только одно возможное объяснение.
– Так случилось с твоей матерью?
Он напрягся еще больше.
– Да, она начинала не как проститутка, она из приличной семьи и получила хорошее воспитание.
Джек сел на кровать, пригладил растрепанные волосы и стал стягивать сапог.
– Ее отец был майор, он обожал свою единственную дочку. Иногда, когда я пытаюсь заснуть, я могу его вспомнить. По крайней мере общее впечатление.
Лорелея подошла к нему и стала помогать стаскивать сапог.
– Что с ним случилось?
– Не знаю.
Сапог освободился, и Лорелея шлепнулась на пол. Поставив сапог под кровать, она спросила:
– Не понимаю, если твой дед любил дочь, твою мать, как же она...
– Она полюбила морского офицера, который, к несчастью, был женат. Когда он узнал, что она беременна, он пообещал, что она не будет ни в чем нуждаться.
Джек подал ей другой сапог, она поставила его рядом с первым и села на кровать.
– Но твой отец не сдержал слово?
– Одно время держал. Мы жили у бабушки в ее поместье в Северной Англии. Я слышал, как люди шепотом говорили гадости о моей матери, но тогда ничего не понимал. Я знал, что мои родители женаты, что отец служит на море, как любой морской офицер. Когда мог, он нас навещал. В его последний приезд все переменилось. Он сказал матери, что собирается оставить жену. Что хочет вместе с нами бежать из Англии. Предполагалось, что мы поедем в Америку, где нас никто не знает, и начнем новую совместную жизнь.
– Сколько тебе было лет?
– Пять. Помню, как он нес меня на руках, когда мы ночью вышли из дома. Я чувствовал себя в полной безопасности и думал, дурак, что он никогда не сделает нам ничего плохого.
– Но он сделал.
– Да. Все было ложью. Он не повез нас в Америку. Он привез нас в Вест-Индию и снял маленький домик возле гостиницы. Сказал матери, что хочет переодеть форму и купить билеты на рейс в Америку и что он скоро вернется.
Лорелея закрыла глаза от жалости. Какой ужас должен был охватить этих двоих, мать и сына!
– Что сделала мать?
– Она пыталась его разыскать, но узнала всего лишь, что он отплыл на том же корабле. Она была раздавлена.
У Лорелеи сжалось горло, она хотела протянуть к нему руку, но удержалась, поняла, что сейчас любое утешение неуместно.
– А ты?
– С того момента я его возненавидел. Я смотрел, как моя добрая, нежная мать становится отъявленной стервой, которая ненавидит меня каждым своим вздохом. И она была права – если бы она не родила меня, она жила бы как респектабельная дама.
Лорелея нахмурилась и вопреки здравым соображениям погладила его по руке.
– Ты был не виноват.
Джек отдернул руку.
– Знаю, но все равно больно, – прошептал он. Его глаза прожгли ее. – Я не хочу, чтобы ты страдала, Лорелея. Видит Бог, не хочу, чтобы с тобой случилось нечто подобное.
– Не случится.
Он вздохнул:
– Хотел бы я в это верить.
В дверь постучали. Джек вскочил так стремительно, что чуть не столкнул ее с кровати. Тряхнув головой, Джек вошел в роль пирата и открыл дверь. Слуги внесли чан для купания, воду, мыло, полотенца, одежду и еду. Расставив все по местам, они ушли.
Джек с вожделением посмотрел на чан и сказал:
– Ты мойся, а я пойду поищу своих.