А у нее был выбор? Конечно, она согласилась, хотя перспектива возвращения к родителям, особенно в свете последних событий, радовала мало.
Отец начнет ворчать, чертыхаться и недобро коситься в ее сторону. А мама будет плакать и украдкой от отца осторожно выведывать, нет ли у нее задержки…
– Я приеду к тебе поздно, Шурик, – озадачилась Ксюша, провожая ее на улицу по хлипким ступенькам и все время поддерживая под руку, ну прямо как тяжелобольную, честное слово. – У меня сегодня как раз собрание с моими огородниками по поводу взносов. Отрезать воду будем у некоторых злостных неплательщиков. А что делать, что делать, раз не платят… Короче, буду у тебя где-то в половине одиннадцатого, может, чуть позже.
– Не боишься, одна по такой темноте? – Александра, выбравшись на улицу из сумрака старинного фойе, зажмурилась от яркого света.
– Тю! Ты думаешь, что я одна хожу? Да никогда. Меня мои старички огородники знаешь, как блюдут! И проводят, и на чай напросятся. Но не хмурься, не хмурься, к тебе не поведу. За меня не переживай, доставят в целости и сохранности. А уж завтра, я тебя на веревочке, если понадобится, к родителям сопровожу. И никаких отговорок! Договорились?
– Договорились, – выдохнула с горечью Александра, судя по всему, другого выхода у нее просто не было.
– А сейчас поезжай пока к себе и посиди там смирно, хотя бы остаток дня. Идет? – Ксюша развернула ее к себе, оглядела всю с головы до ног, хмыкнула чему-то, но вслух сказала совсем другое: – Ты поужинать там чего-нибудь сообрази, ладно?
– Угу, – кивнула Александра, оглянувшись.
Неожиданно показалось, что на нее с другой стороны улицы кто-то смотрит. Мимолетное странное ощущение, может, даже и привиделось. Там же не было никого, на другой стороне улицы. Ни машин, ни наблюдающих. Пусто и безлюдно. И ничего, кроме палящего солнечного света и одуревшего от зноя ветра, лениво перекатывающего пыль по асфальту.
Но ощущение возникло и не покидало все то время, пока она шла от парадного входа старинного здания к автобусной остановке. И даже потом, когда уже свернула на свою улицу и увидела край собственного забора, это дурацкое ощущение не давало покоя. Спасибо дяде Коле, который, едва ее завидев, тут же выбежал на свой порог и замахал ей рукой.
– Сашок, как дела? – Сосед смешно поддергивал соскакивающие с худой поясницы брюки и протягивал ей внушительных размеров пакет. – На вот, помидоры тут, огурцы, картошечки немного. Сообразишь что-нибудь на ужин. Парень твой, поди, покушать любит. Как он? Не обижается на меня, нет?
– Все нормально, – невнятно пробормотала Александра с благодарностью принимая из рук соседа пакет.
– Чего-то не видно его уж несколько дней, не поссорились ли? – Дядя Коля с беспокойством заглянул ей в глаза. – Чего-то смурная ты, Сашок? Не обидел он тебя?
– Нет, все в порядке, – снова промямлила Александра, отворачиваясь.
Простое человеческое участие вдруг оказалось совершенно лишним. От него вдруг засаднило горло и защипало глаза. И еще это отвратительное ощущение все не проходит и не проходит. Ну почему, кто бы сказал, ей кажется, что кто-то смотрит на нее и смотрит?!
– Ты или плачешь?! – переполошился дядя Коля, преградив ей дорогу к дому. – Чего это ты, Сашок, а?! Ты скажи только, я же любого!..
– Все в порядке, дядя Коля. – Она вымученно улыбнулась ему сквозь горе свое горькое и поплелась к калитке.
Вошла в дом. Заперла дверь, привалилась к ней спиной и разревелась от души.
Хоть дом ее не предал! И все в нем пока оставалось по-прежнему. И старые сенцы. И кухня. И спальня с огромной кроватью, запахнутой бабушкиной периной. Забраться бы сейчас под нее, зажмуриться и уснуть до самого утра. Может, в нем найдется утешение, может, хоть утром станет легче. И хоть что-то прояснится…
Ужин она все же через не хочу, но приготовила. Сделала овощное рагу, наварила картошки и укутала ее в старенькую бабушкину телогрейку. Вскипятила чайник. Наделала бутербродов из белого хлеба и яблочного повидла. Ничего существеннее просто не нашлось, а в магазин идти с зареванными глазами и не исчезающим комом в горле просто не было сил. Накрыла стол к ужину и уселась на диван ждать Ксюшу.
Как она задремала под любимый фильм, и сама не почувствовала. Задремала под оглушительную стрельбу и трудно переводимый речитатив любимых героев. Очнулась в полнейшей темноте от странного шума под окнами, попыталась встать и неожиданно охнула. От неудобного положения занемела спина и ноги. Пока растирала ступни, пока разминала поясницу, шум переместился ближе к углу дома.
Александра встала и на цыпочках прокралась к окну. Молочные сумерки раннего вечера давно уступили место плотной ночной темноте, разбавляемой лишь редким светом из окон и уличных фонарей. Ничего себе она поспала! Скоро уже и Ксюша явится, который бы час определиться.
Захлопнув оконную створку и плотно запахнув шторы, Александра двинулась вдоль стены, нашаривая рукой выключатель.
Странно…
Выключатель был на прежнем месте, а света не было. С чего бы это? Случалось, конечно, что у них на улице вырубали свет, когда авария какая-нибудь или просто кому-то властному взбредало в голову экономить подобным образом, но сейчас-то на улице свет горел. И в соседних домах тоже. С какой такой блажи в ее доме нет света?
Осторожно ступая, чтобы, не дай бог, не оступиться, не упасть и не набить себе шишек, она прошла на кухню и повторила манипуляции с выключателем.
Все так же! Свет не горел. Мысль о перегоревших лампочках улетучилась мгновенно, не успев зародиться. И ту же ей на смену явилась другая, очень противная и полная зловещего смысла.
Кто-то выключил рубильник на столбе! Неужели, правда?! Может, вырубился сам, а?! Может, нет никакого злого умысла?! И все это только страхи, разгулявшиеся нервы и растраченные иллюзии?!
Что делать, что делать?! Сидеть без света или выходить из дома?
Придется ведь заворачивать за угол. Продираться сквозь заросли мальв, там ведь установлен тот самый злополучный столб с рубильником…
Надо сходить за дядей Колей, решила она, все так же на ощупь пробираясь по сенцам к выходу. Странное дело, как горит свет, так ничего под ноги не попадается. Ну, как темно, то что-то да непременно зацепит. То ведро загремит, то мешочек с сушеной травой, еще бабушкой подвешенный, по лицу чиркнет.
С горем пополам открыла дверь. Вышла на крыльцо и прислушалась. Тихо…
Никакого шума, который ее разбудил, не доносилось. Может, приснилось? Может, это телевизор шипел? Фильм-то закончился, кассету видеомагнитофон давно выплюнул, а звук был включен почти на полную мощность. Хотя стоп! Какой телевизор? Какой видеомагнитофон, если не было света!..
Немного взбодрившись, глотнув ночного воздуха, Александра прошла через палисадник, потянула на себя калитку и только тут сообразила глянуть на соседний дом.