— Плохо? — участливо поинтересовалась Лялька. — Может, я с тобой?
— Нет, не нужно, — остановила ее сестра. — Я быстро…
Она прошла метров пять по обочине и спустилась в кювет, поросший высоченной травой. Сунув два пальца в рот, выхлестала наружу весь завтрак с тремя чашками кофе. Облегчение наступило, правда, ненадолго. Стоило ей тронуться с места в обратном направлении, как земля слабо колыхнулась под ногами, и Лариса с еле слышным стоном упала в траву.
Где-то наверху проносились машины, оглашая окрестности диким ревом. Птицы в кустах затеяли сумасшедшую возню, давя ей на уши суетливой трескотней. Даже шорох травы раздражал, как будто навязчиво нашептывал: «Опасность, опасность, опасность…» Этот звук нарастал и нарастал, заглушая собой все остальное. Он усиливался и рос, подавляя ее волю и способность к передвижению.
— Нет, нет, пожалуйста, — сипло шептала Лариса, не замечая, как по лицу текут слезы. — Не надо! Не надо!
Она попыталась приподняться, но тело будто налилось свинцом. Ноги сделались ватными. Казалось, жизнь покинула ее. Гул мощного мотора между тем становился все сильнее. Лариса могла поклясться, что чувствует вибрацию земли под собой. Она приподнялась на локтях и попыталась крикнуть. Звуки завязли в горле. Все окружающее сделалось зыбким и неясным, то ли от слез, то ли от ужаса, перехватывающего дыхание. Она умоляла себя подняться и выбежать туда, на дорогу. Но все ее старания были безуспешными. В считаные секунды реальность взорвалась оглушительным треском, скрежетом металла о металл, звоном стекол и страшным громоподобным взрывом. Дикий вой ошеломил ее. Ломая ногти о траву и землю, Лариса начала взбираться вверх по взгорку. Никаких временных понятий в тот момент для нее не существовало. Сколько она поднималась, падая и снова принимаясь карабкаться, бог весть. Может, это были считаные минуты, а может, час. Но когда Лариса выбралась наконец из кювета, ее машина горела огромным факелом. Пламя гудело и насмехалось над ней, обезумевшей от увиденного. Она кинулась к огромному костру, похоронившему в своем жерле сестру и Аркадия, и, сняв с себя рубашку, принялась сбивать ею пламя.
Пальцы почти мгновенно покрылись волдырями. Волосы потрескивали. Лицо сделалось черным и малоузнаваемым. Боль во всем теле перекликалась с болью в сердце, и трудно было понять, какая из них сильнее. Ларисе казалось, что это она умирает мучительной смертью, корчась в адских муках. Она кричала, срываясь на визг и хрипя.
Около горевшей машины постепенно начали останавливаться проезжающие, но никто не решался приблизиться к ней. Кто-то догадливый вызвал «Скорую» и пожарников. Толпа росла, постепенно создавая на трассе пробку. Минут через двадцать, отчаянно взвизгивая сиреной, подкатили пожарники. Пламя к тому времени пошло на убыль и в обгоревшем остове автомобиля стали видны два сцепившихся черных силуэта.
— Кто вы?! Кто в машине? Эй, девушка, вы можете отвечать на вопросы? — Пожилой фельдшер, выскочивший из серой машины с красным крестом, громко спрашивал: — Где у вас болит?! Кто вы?!
Она не отвечала. Гул шипящего пламени, гул толпы, окружившей место аварии, суетившийся фельдшер, непонятно чего хотевший от нее, — все это закружилось, замелькало, Лариса медленно осела на землю и закрыла глаза…
Теплая женская ладонь нежно скользила по его телу, заставляя жмуриться и замирать от удовольствия. Она прошлась по плечам, обвела полукружья грудных мышц тонким пальчиком и опустилась гораздо ниже.
— Эй, эй, — замурлыкал он сонно. — Ты куда?
Ответом был тихий грудной смех, заставивший его мгновенно распахнуть глаза и подскочить на кровати.
— Какого черта!!! — Игорь натянул на себя сползшее одеяло и сурово смерил взглядом сидящую на коленях перед кроватью молодую женщину. — Аська! Чего тебе нужно?! Пошла вон отсюда, кошка!
— Ишь ты, какой сердитый, — замурлыкала она и снова потянула одеяло на себя. — Иди ко мне, мой котеночек. Иди ко мне. Тетушка Ася тебя приласкает. Тебе же нравилось это раньше. Что же изменилось теперь?
Она ворковала, завораживая его магическим взглядом огромных черных глаз, продолжала, подобно кошке, карабкаться к нему на кровать. Игорь смотрел на нее со смешанным чувством удивления и отвращения. Эта женщина, будь она трижды неладна, порой превращала его в пластилиновую ворону. Он и хотел бы противиться желанию, которое она умело в нем разжигала, но его мужское естество постоянно подкладывало ему свинью, и Игорь снова и снова ей уступал.
Но сегодня Аська пришла не вовремя. Ему снился чудный сон, и как продолжение этого сна явились женские руки, ласкающие его тело. Пребывая где-то на грани между явью и сном, он открыл глаза и увидел совсем не то, что так жаждал увидеть…
— Игоряша, иди ко мне, — жарко зашептала Ася и заученным движением сдернула с себя тонкий халатик. — Люби меня, мой мальчик…
Ее гибкое, стройное тело, манившее его прежде, на сей раз отклика в нем не пробудило. Игорь отстраненно смотрел и на ее смуглую кожу, предмет его прежних восторгов, и на грудь совершенной формы, которую ранее считал несравненной, и совершенно искренне изумлялся отсутствию реакции со своей стороны. Он даже приподнял одеяло, чтобы убедиться в этом воочию. Так и есть — никакой реакции.
— Что случилось?! — Аська зашипела, выгнув спину словно пантера. — У мальчика проблемы с потенцией?
— Да, — он резко шевельнул ногой, и Аська кубарем скатилась с кровати. — Иди отсюда. Надоела…
— Ах ты, засранец! Мелкий гадкий засранец! — В черных глазах блеснули слезы. — Ты еще пожалеешь!
Ее угрозы Игорь всерьез никогда не воспринимал. Сколько лет она жила в их доме, столько не прекращались злобные выпады его родной тетки Аси.
Она была родной сестрой его матери, а по возрасту приходилась той едва ли не дочерью. Родители его матери умерли, и девочку привезли в их дом. Игорь рос вместе с ней, исподволь наблюдая, как угловатая худенькая девчушка с множеством косичек превращается в красивую стройную девушку.
Когда Аське исполнилось девятнадцать, его родители выдали ее замуж, снабдив богатым приданым. Но с мужем тетушке не повезло. Прожив с ним четыре года и не нажив ничего, кроме вечного страха быть побитой, она неожиданно осталась вдовой. После смерти супруга обнаружилась масса долгов. Пришлось продавать в спешном порядке и огромный дом, и все имеющиеся машины, вещи, даже кухонную утварь. Если бы не отец Игоря, Аська оказалась бы нищей и бездомной, о чем в их семье частенько любили вспоминать. Так она вновь вернулась в их дом.
Игорь хорошо запомнил этот день. Ася зашла в гостиную с маленькой сумочкой и нерешительно остановилась у порога. Все присутствующие молча оглядывали ее с ног до головы. Зрелище было впечатляющее. Жутко исхудавшая, с остатками незаживших ссадин и синяков на лице, она была одета в поношенную куртку и старые-престарые джинсы.
— Заходи, детка, — отец величественным жестом указал на пустующий стул справа от себя. — Отныне это твой дом. Помни это…