Старкова – святая простота – ничего не замечала, визитам не препятствовала и никогда бы не усомнилась если не в верности благоверного, то уж в верности своей подружки – точно. А однажды…
А однажды у нее случилось окно на работе. Кому-то неожиданно взбрело в голову перелопатить в канун ее нормального вторника расписание уроков. Катерина пришла, как обычно, ко второму уроку, а у нее вдруг выходной. Не зная, радоваться ей или огорчаться, Старкова поспешила в магазин затариваться продуктами. Потом попутно забрела в библиотеку, нужно было ей кое-что взять там к факультативным занятиям со старшеклассниками. Проплутала таким образом часа два и направилась домой, а там…
А там, как оказалось, ее возвращения никто и не ждал. Там все оказалось в полном разгаре. Разгоряченный Сандро с разгоряченным от вожделения лицом ползал перед Сонькой Калединой на коленях, зацеловывал ее оголенные бедра и ладони до мозолей. Тянулся к ее груди, которую уже высвободил из одежды, и говорил, говорил, говорил.
Катерина ведь сюрприза жаждала. Она ведь вошла потихоньку, не громыхая ключами о тумбочку в прихожей, как поступала обычно. Не шурша пакетами. Не выкрикивая громко имя супруга. Она вошла, крадучись и улыбаясь. Она решила тогда, что своим неожиданным появлением в неурочное время осчастливит его точно.
Осчастливить не получилось. Получилось разгневать. Сандро при ее появлении в гостиной подскочил, как от удара хлыстом. Повернулся к ней, весь разлохмаченный, вздыбленный, как жеребец, и принялся орать. И делать-то ей так не следовало, и следить за ним она не имеет никакого права, и вести себя надобно подобающе возрасту, не уподобляясь школьнице.
Старкова в тот момент на него мало обращала внимания. Она во все глаза смотрела на Соньку Каледину, которая очень сосредоточенно и неторопливо впрягала свою грудь в лифчик, застегивала блузку, одергивала юбку. Потом поднялась, обошла с невозмутимым видом скачущего по гостиной Сандро, приблизилась к подруге и произнесла с достоинством, глядя на нее едва ли не с жалостью:
– Я здесь ни при чем, поняла?
И ушла.
А Старкова заперлась в спальне и проревела там до вечера. Сандро на ночь она к себе не впустила. Утром поцапалась с ним немного, потом примирилась на супружеском ложе. Поверила (!), что он пал жертвой умелого соблазнения искушенной Софьи Калединой, что буквально не давала ему прохода в последние полгода, и… простила ближе к обеду.
Почему простила? Да потому что между ними ничего же не было! Это Сандро сумел ее в этом убедить. И быть не могло, это тоже с его слов. И что, сколько бы Сонька ни билась, ее шансы были равны нулю.
Сандро был прощен, репутация его была отмыта по полной программе, а вот бедной Соньке от нее досталось.
Старкова же не успокоилась. Она же пошла к ней домой, купив по дороге для куражу бутылку водки. Хлебнула из нее изрядно еще в подъезде, выкурила подряд три сигареты. Дождалась, пока ее сердце немного утихомирится и начнет стучать по ребрам тяжело и ровно, и только тогда постучала в дверь подруги.
Та будто ее только и дожидалась. Впустила к себе, проводила на кухню, усадила за накрытый к ужину стол и даже выпила вместе с Катериной пару рюмок, разговаривая с ней хорошо выверенными словами. Но вот когда Старкова принялась ей предъявлять претензии, Софья неожиданно взорвалась, завелась и не могла потом успокоиться в течение получаса.
Поносила она всех и вся, больше всего досталось Сандро – мудаку и бабнику, по ее утверждениям. Попутно Катерине, что терпит такое измывательство, а ведь не дура же. Следом Софья прошлась тяжелой артиллерией по Дедкову, упустившему очередной случай зажить с Катькой долго и счастливо. Он тут как раз второй раз женился. И под финал своей обличительной речи Каледина неожиданно принялась себя жалеть, чем и довела Катерину до белого каления.
Короче, разругались они так, что после этого не то что общаться, по одной улице ходить было неприемлемо. И с тех самых пор ничего друг о друге не слышали. А теперь вот Катерина все же решила позвонить Соньке, чтобы попросить о помощи.
– Сонь, ты это… – Старкова замялась, не зная, как сказать. – Дуешься все еще на меня, нет?
– А ты? – моментально нашлась бывшая подруга.
– Я нет.
– Вот и я тоже. Ты, Катюха, зла на меня не держи. Я ведь знала обо всех его кошачьих проделках. И той ситуацией, в которой ты нас тогда застала, лишний раз хотела все подтвердить и раскрыть тебе глаза на правду, но… Гадко все же получилось, слов нет, гадко. Ты прости, ага! – на одном дыхании выпалила Софья Каледина.
Вот бы тогда так! – едва не ахнула Катерина. Вот сказала бы Сонька тогда так, и ничего бы не было. И дружить бы продолжили, как дружили. И от Сандро бы она много раньше избавилась, не заполучив себе на душу столько ран и шрамов. Как не скажешь, что не было счастья, да несчастье помогло. Вот она, мудрость-то, как в тему!..
– Ты чего звонишь так поздно? Или уже рано?… Не пойму, блин, который час. – Софья протяжно зевнула, потом вдруг затихла и спрашивает осторожно так, с придыханием: – Кать, случилось что-нибудь?
– Случилось, Сонь! Да такое!!!
Ей уже после того, как подруга прощения попросила, захотелось поплакать, а теперь так и вовсе. Она и всхлипнула, не сдержавшись.
– Что?! Ты где вообще? Шум какой-то в трубке.
Шум создавала поливальная машина, для чего-то заехавшая во двор, где проживал теперь ее бывший муженек. Она ревела, фыркала жидкими водяными струйками, не уезжала и не хотела умолкать.
– Я на улице, Сонь.
– Почему на улице? Дома, что ли, нету? – Волнения в ее голосе прибавлялось с каждой минутой. – Выгонять тебя некому, так что тогда?
– Спрятаться мне надо, Сонь. На сколько, не знаю. Ситуация очень серьезная. Опасная, так что можешь сразу отказаться.
– Да пошла ты! – грубо оборвала ее Каледина. – Говори, где ты? Сейчас подъеду и заберу тебя.
Софья Каледина подъехала минут через десять. За это время Катерина успела выплакаться, вволю себя нажалеться, обругать свою самонадеянность вкупе с самодеятельностью, загнавшие ее в такой угол, ну и промерзнуть до костей. Джинсы хоть на ней почти и просохли, но вытянули из нее все тепло. В результате в Сонькину стильную штучку, как та называла свое «Рено», она забралась, стуча зубами.
– Привет, – глянула Каледина на нее исподлобья. – Неважно выглядишь, подруга.
– Ага, и тебе привет. – Катерина попыталась улыбнуться, вышло так себе. – Ты, напротив, очень сексуальна, невзирая на неурочный подъем.
Каледина, не особо заморачиваясь, приехала за ней в коротких шортах и кружевной майке от спального костюма. Шикарное загорелое декольте кого угодно могло свести с ума, разве мог перед таким устоять Сандро?
– И где ты меня станешь прятать, Сонь? – Старкова зажала ладони меж подпрыгивающих коленей. – Ни за что не стала бы тебя втягивать, но… Но дело действительно дрянь, Сонь.