Валентин Иванович долго колебался — идти ли ему следом. Но суровая школа жизни, а главное, отсутствие санкции прокурора на проникновение на частную территорию, вовремя его остановило.
Он остался по другую сторону забора и стал ждать. Ожидание его было не напрасным. Народ стал покидать фармкомбинат с удивительной поспешностью. Но на этот раз молодой человек предпочел одиночеству общество молодой леди. Причем делал это с поразительной галантностью, так не свойственной современной молодежи. Валентин Иванович едва не прослезился от умиления. Группа на «Опеле» так же была на редкость предупредительна друг к другу. Двоих членов команды товарищи несли на руках. Водрузив людей на заднее сиденье, они принялись таскать какие-то коробки в багажник.
Ох, как велико было искушение Валентина Ивановича выскочить из засады и приказать им не двигаться. Вызвать опергруппу. Перетряхнуть весь багаж, включая недвижимых товарищей. Ведь он же был уверен, что там что-то произошло. Не зря же некоторые из персонажей лишились способности передвигаться самостоятельно.
Но он трусил. Нет, он не боялся бандитов, отнюдь! Он боялся конфуза. Повторения истории пятилетней давности, когда попал впросак в такой же вот похожей ситуации. Он не мог такого еще раз допустить. Его соратники долго тогда потешались, вспоминая, как он задержал целую группу наркодельцов, правда, вместо наркотиков те перевозили сахарную пудру. Да, товар был левый. Они паковали его где-то на дому и потом продавали с лотков на рынке. Но весь фокус заключался в том, что заявление от пострадавших — дирекции сахарного завода — никуда не поступило. Более того, узнав о том, что за их производством ведется наблюдение, на заводе были, мягко говоря, недовольны.
Поэтому все, на что сейчас решился Валентин Иванович, так это следовать курсу, проложенному «Москвичом». Номерные знаки «Опеля» он хорошо запомнил, и найти теперь владельца и его сотоварищей не станет особенно трудным. А вот эти двое вызывали в нем живейший интерес. Посему и ехал он сейчас след в след за старенькой машиненкой, на ходу гадая, куда те держат путь.
А они свернули на объездной дороге и взяли направление на ближайший пригородный поселок. Через полчаса, поколесив тесными переулками, они остановились у двухэтажного дома и вскоре скрылись за бетонным забором.
Скоропупов записал адрес, номера автомобилей и, довольный результатом своей ночной вылазки, отправился домой. Пусть он не спал эту ночь. Пусть жена опять станет ворчать и коситься в его сторону. Он сделал то, что должен был сделать — он сумел ухватить за конец путеводную нить огромного клубка хитросплетений. Все, что сейчас от него требуется, так это понаблюдать, а еще — немного подтолкнуть главных действующих героев к свершению новых подвигов. А уж он тогда не растеряется — он окажется рядом…
Валентин Иванович поставил машину на стоянку и неторопливым шагом двинулся к своему подъезду. Угловое окно восьмого этажа, окно его с женой спальни, призывно светилось.
— Ждет, — Скоропупов слегка улыбнулся.
Но теплое чувство, неожиданно ворохнувшееся у него внутри, тут же потухло, стоило вспомнить, каким неприязненным взглядом провожала она его на ночное дежурство. Объяснять ей, куда и зачем едет, он не стал, а просто сказал, что дежурит сегодня. Вовку из дежурной части он заранее предупредил, так что никаких недоразумений произойти не должно.
Но недоразумения все же произошли. Да такие, что Скоропупову поначалу показалось, что он сошел с ума, перемерзнув в ночном дозоре.
Перво-наперво отказалась открываться входная дверь. Сколько он ни ворочал ключом в замке, у него ничего не получалось. Затем не хотела открывать его жена, что-то лопоча испуганно за дверью. Ну а следом не замедлил явить ему свое обаяние и герой-любовник, взирая на ворвавшегося все же в дом Скоропупова из-за плеча своей возлюбленной, то бишь его, Скоропупова, жены.
— Что здесь за херня?! — взревел Валентин Иванович, чувствуя всем нутром, как прорезаются и растут с неимоверной скоростью рога на его голове. — Кто это?! И что он здесь делает?!
— Валечка! — Жена Варвара-краса, правда, без косы, а с новомодной стрижкой, сложила маленькие ручки на полуобнаженной груди и с умоляющей гримаской уставилась на мужа. — Я тебе сейчас все объясню!
— Что ты мне объяснишь?! — продолжал орать Скоропупов, отрезая сопернику все пути к бегству. — Что ты мне можешь объяснить, мать твою?! Что это твой сотрудник?! Что он зашел к тебе для того, чтобы вместе работать над проектом?! А дома так жарко, что вы незаметно для самих себя разделись догола?! Сука!!! Убью!!!
Он не помнил, как в руках у него оказалось табельное оружие, не помнил, как снял пистолет с предохранителя. И лишь когда жена, смертельно побледнев, рухнула в обморок к его ногам, Скоропупов опомнился.
— Господи! Что я делаю?! — Он убрал пистолет на место и, подхватив жену под мышки, скомандовал: — Бери ее за ноги, урод, мать твою! Она их только что для тебя раздвигала, так что ничего нового ты не увидишь!
Обомлевший мужчина подхватил Варвару под колени, и они вместе дотащили ее обмякшее тело до дивана в гостиной. Уложив кое-как ее на подушках, Валентин Иванович взял вазу с цветами, выкинул оттуда три подмороженные гвоздички, очевидно, принесенные Ромео, и выплеснул содержимое вазы прямо ей в лицо.
— Зачем вы так?! — дернулся как от удара любовничек, будто это на него только что вылили воду. — Она такая…
— Сука она, — устало произнес Скоропупов и рухнул в кресло. — Сука и стерва, каких мало. Запилила за десять лет совместной жизни — сил нет. Тебя как зовут-то?
— В-валентин, — еле слышно ответил тот, лихорадочно натягивая брюки и пытаясь попасть в рукав вывернутой наизнанку рубашки. — Мы тезки…
— Ишь ты! Стерва хитрющая, — Валентин Иванович протянул левую руку к дверце секретера и достал початую бутылку водки и рюмку. — Специально, наверное, подбирала. Проговориться во сне боялась. Она ведь во сне разговаривает…
— Да? — совершенно искренне удивился Ромео, затягивая узел галстука. — А нам ведь, знаете, еще не приходилось засыпать вместе. Мы все больше… Извините…
Он обреченно уронил голову и виновато посмотрел исподлобья на рогоносца. Валентин Иванович, к тому времени сумевший обрести немного душевного равновесия, неторопясь, по глоточку, опорожнял рюмку водки.
— Гм-м-м, — прокашлялся гость. — Вы как считаете, с Варенькой все в порядке? Может, нужна медицинская помощь?
— Ничего с ней не случится, — супруг махнул рукой в ее сторону. — Она давно пришла в себя и сейчас усиленно притворяется. Но актриса из нее ни к черту, так что… Одним словом, «Скорая помощь» ей не нужна. Слышь, Варька! Кончай нас дурачить, и давай поговорим.
Варвара, словно пружина, подскочила на диване и пошла в наступление.
— Ты не смеешь так со мной разговаривать! Ты — опер хренов!!!
— Я не опер, а следователь по особо важным делам, — скривился он от ее визга.
— А мне плевать! Ты всегда и всех спасал! Только о спасении моей души не позаботился!