Она на мгновение умолкла и принялась тяжело вздыхать, покусывая нижнюю губу. Последнее меня насторожило. Зная изначальную природу этой ее привычки, я приготовилась к неприятностям. Моя интуиция не обманула меня, новостей было две: плохая и очень плохая.
Усердно избегая смотреть мне в глаза, перво-наперво Тонька выпалила, что поехать со мной не сможет.
— Ты с ума сошла?! — опешила я от неожиданности. — Посмотри на меня! Ты убеждала меня, торопила с отъездом, а теперь заявляешь, что у тебя дела?!
— Прости, — пробормотала она и уставилась на меня глазами побитой собаки. — Я все равно не смогла бы с тобой надолго уехать.
Так, на недельку, не больше. У меня скоро сдача объекта. А тебе нужно как следует отдохнуть. Но я провожу тебя на вокзал, я даже билет тебе уже купила!
— Спасибо! — фыркнула я раздраженно и взялась за сумочку.
— Ань, ну подожди! — со слезой в голосе взмолилась Тонька. — Ты просто еще ничего не знаешь!
— Что-то уж больно плаксивой ты стала в последнее время, — с подозрением уставилась я на нее. — А ну давай, выкладывай! Опять благоверного своего решила простить?
Тонька обреченно качнула головой и полезла за новой сигаретой.
— Ты конченая дура! — вынесла я свой вердикт. — Это, который раз? В прошлый раз он променял тебя на сиськи! В позапрошлый — на ноги от ушей! Что будет следующим этапом?
Тонь, сколько можно?!
— Я его люблю… — сдавленно прошептала она и заревела.
Ну это уже перебор! Тяжело вздохнув, я вытащила из сумочки бумажный носовой платок и протянула ей со словами:
— Перестань кукситься, я поеду одна.
— Правда? — Тонька подняла на меня зареванные глаза и попыталась улыбнуться. — Анюта, Милая, как я тебя…
— Ой, да ну ладно уже, — я недовольно сморщилась. — Просто я решила на время уехать для того, чтобы там, вдали, все взвесить и сопоставить.
— Переоценка ценностей, — с пониманием кивнула подруга. — А не страшно в лесу одной ночью?
— Тимур погиб средь бела дня в самом центре города с населением в двести пятьдесят тысяч. Кругом было полно народу, и никто, повторяю, никто не кинулся ему на помощь.
Все стояли и смотрели, как догорают обломки его машины.
Удивительно, но, произнося все это, я оставалась спокойной! Голос мой не дрогнул, сердце по привычке не сжалось от тоски.
Я озадаченно свела брови и попыталась затронуть чувственные струны собственной души, но, вопреки обыкновению, они почему-то молчали. Это могло означать одно из двух: либо я наконец смирилась со своей утратой, либо я очерствела настолько, что произношу имя моего покойного мужа без внутреннего содрогания.
Видно, Антонина тоже что-то почувствовала, потому как прекратила свое бесполезное занятие — лить слезу — и с подозрительным прищуром уставилась на меня.
— Ань, ты в порядке? — не выдержала она и пятиминутной паузы.
— Абсолютно, — бесстрастно прозвучал мой ответ. — Более того, я настолько в порядке, что готова выслушать твою «очень плохую новость». Ее, я полагаю, ты приберегла напоследок?
Антонина отчаянно заерзала под моим при стальным взглядом и принялась выскребать почти чистую салатницу. Признаться, взгляд мой выдержать было трудновато. Как любили шутить коллеги, под взглядом моих иссиня-черных глаз даже ни в чем не виноватый человек мог сознаться в любых злодеяниях. Подруге о рентгеноскопических его свойствах было доподлинно известно, поэтому она сейчас и не поднимала головы.
— Оставь в покое салатницу, — потребовала я. — Ничего не изменится, когда ты сообщишь мне это — через пять, десять, двадцать минут или сейчас. Давай, выкладывай!
— Тебе Семен Алексеевич ничего не говорил, когда ты была у него? — начала она осторожно.
— Нет. О чем?
— Даже не знаю, говорить тебе или нет. Ты вроде немного начала успокаиваться, а тут вдруг опять…
— Хм, — уголки моих губ приподнялись в скептической ухмылке. — Подобное вступление, по-твоему, должно меня успокоить?
Давай же, выкладывай, не тяни!
— Ты знаешь, что на прошлой неделе произошла трагедия на окраине города? Хотя откуда тебе знать? Ты же все это время в постели валялась и потолок разглядывала, — вернула мне подруга мою саркастическую усмешку. — Так вот, в четверг вечером была взорвана машина одного предпринимателя. Характер преступления и взрывное устройство, заложенное. в машине, идентичны…
— Поняла, — прервала я ее на полуслове. — Все то же самое, как и в случае с Тимуром… Но ведь не это главное?
— Да, — кивнула Антонина, вновь обретая величественную осанку. — Это была машина Алейникова Тимура Альбертовича…
— Ну и что? — как можно равнодушнее спросила я. — Ты ждала, что эта новость повергнет меня в шок? Напрасно! Я даже рада, что его дружки решили поквитаться с ним его же оружием… Ну и как он? Надеюсь, издох?
— Да нет, — кисло улыбнулась Антонина, вглядываясь во что-то за моей спиной. — Он жив и, по-моему, вполне здоров.
Заинтригованная многозначительностью ее последней фразы, я обернулась и едва не вскрикнула от неожиданности. За соседним столиком, который располагался чуть в стороне от нашего, сидел только что упомянутый Алейников в компании двух бритоголовых парней.
— Какая неожиданная встреча, — едва не зарычала я от бешенства. — Ты наверняка видела его тут и раньше?
— Нет, что ты! — испуганно вытаращилась на меня Тонька. — Впервые вижу его здесь, уверяю тебя! Во всяком случае, за два года, что бываю в этом заведении, ни разу его не заметила.
— Понятно…
Хотелось с тех самых пор, как я переступила порог зала заседаний, — я плюнула ему в лицо.
Тонька тихонько ахнула и закрыла рот рукой. Краем глаза я заметила, как сорвались со своих мест два бритоголовых парня и ринулись к нашему столику.
— Все нормально, — небрежно махнул в их сторону Алейников и полез во внутренний карман пиджака за платком. — Пока все нормально. Может быть, вы отпустите мой пиджак, леди?
С трудом поняв, что вопрос задан мне, я отцепила пальцы и, чтобы хоть как-то унять дрожь в них, схватила со стола салфетку.
— Только что в присутствии свидетелей вы нанесли мне публичное оскорбление, — пробормотал этот наглец, аккуратно вытирая лицо. — И не мне вам объяснять, чем это грозит.
— Вы меня спровоцировали, — клокочущим от гнева голосом выдавила я из себя. — Идите к черту! Дайте нам спокойно пообедать!..
Совершенно не обращая внимания на мои слова, он сложил платок вчетверо, убрал его в карман и продолжил:
— Женщина с таким темпераментом и такой жаждой мщения способна на многое.
— Что вы хотите этим сказать? — подала голос Антонина, незаметно делая знак официантке.