Тимур и на дорогу выходил, и на квартиру ему звонил, но все безрезультатно. Наконец, когда терпению его пришел конец, раздался телефонный звонок, и Александр виновато затараторил:
— Тим, извини, браток! С телкой вчера этой подзавис, еле проснулся пару минут назад. Ты давай, дуй сразу к площади, там я тебя подхвачу, и мы сразу на стрелку.
Тимур так и сделал. Поймав такси, он приехал в условленное место и, купив местную газетенку, уселся на скамейку ждать.
Ожидание затягивалось.
Уже давно минуло назначенное другом время, стрелки часов миновали отметину встречи с клиентом, а затем и с хозяином, а Александра все не было.
Тимур занервничал. Он совсем уже было собрался ехать к Хлысту, когда рядом с ним резко затормозила темно-зеленая «Шкода» и из нее выскочил взъерошенный парень.
— Тимос! Ты чего здесь делаешь? — вытаращил он на Тимура глазищи.
— Сашку жду, а его все нет.
— А ты что? Ничего не знаешь? — Приехавший уселся рядом с ним на скамейку и пытливо уставился ему в глаза. — Сашка не приедет.
— Почему? — не понял Тимур, чувствуя, как жуткий холодок ползет по спине между лопатками. — Что-то случилось?
— Да, он взорвался в машине… — быстро проговорил парень, настороженно оглядываясь по сторонам. — Я вот чего думаю, Тим… Тебе бежать надо.
— Почему?! — все еще не понимая до конца, что случилось, спросил побелевшими губами Тимур.
— Ищут тебя. Считают, что это ты Сашку к праотцам отправил, а бабки сгреб.
— Мать твою!.. — не удержавшись, скрипнул зубами Тимур. — Они что, офонарели, что ли, все?!
— Пойди и докажи, что ты чист! — обреченно молвил тот. — Бабки крутые, их давно ждали, но и это еще не все… В той машине и Хлыст-младший был… Серега всю лысину в кровь исцарапал, белугой ревет. Говорит, что тебя на куски порежет, как найдет. Беги, Тимос!
Тимур сжал голову руками и задумался. Все только что услышанное напоминало кошмарный сон, но он также отдавал себе отчет в том, что доказать свою правоту у него нет ни малейшего шанса. Хлыст-старший был крут на расправу, и если ему не удавалось убедиться в чьей-либо невиновности, то подозреваемый потом долгие годы работал на таблетки, если вообще оставался в живых…
— Что мне делать?! — с отчаянием выдавил он некоторое время спустя.
— На вот ключи, деньги. — Парень вложил ему в руки связку ключей и перетянутую розовой резинкой небольшую пачку долларов. — Это от машины моей телки, она сейчас на югах отдыхает, так что искать никто не будет. Езжай на запад, выбери себе какую-нибудь деревушку и залежь на дно. Имя и фамилию лучше смени, они у тебя, прости господи, как у мартышки задница.
— Спасибо тебе! — растрогался Тимур, принимая ключи. — Почему ты все это делаешь для меня?
Парень немного поразмыслил и после небольшой паузы изрек:
— Я тебе верю… А Хлыста ненавидел люто, упокой его гадкую душу… Беги, Тимур, и помоги тебе господь!..
Бог действительно не оставил Тимура, послав ему спасение в образе миловидной женщины — Алейниковой Нины Павловны.
Она отдыхала у тетки в деревне после защиты диссертации, проводя все время в праздном шатании по окрестным полям и лесам, там они и познакомились. Не очень молодую, одинокую Ниночку растрогала история Тимура, поведанная на сеновале под яркими звездами, и она, окончательно потеряв голову от черноглазого пылкого брюнета, решила ему помочь.
В результате, три месяца спустя, из-под ее скальпеля вышел совсем другой Тимур с более утонченными и мужественными чертами лица.
— Я похож на какого-то американского артиста, только не помню, на какого, — обескураженно пробормотал Тимур, впервые увидев себя в зеркале.
— Ты не помнишь, гы не знаешь, — укоризненно качнула головой Ниночка. — Тебе нужно учиться, Тимочка. Я помогу тебе…
И она принялась лепить его заново, создавая из малограмотного деревенского парня образованного и уверенного в себе мужчину.
Со временем Тимур закончил вуз, заимел свое собственное дело, опять-таки не без помощи и финансовой поддержки Ниночки, и, как говорится, начал жить-поживать да добра наживать. Казалось — живи да радуйся, но успокоения в его душе не наступало. Червоточина, засевшая что-то глубоко внутри, не давала ему покоя ни днем, ни ночью. Что бы он ни делал, какие бы переговоры ни вел, какие бы сделки ни заключал, память жгли каленым железом слова того паренька, сказанные ему перед самым отъездом:
— Это ведь тебя Санек под раздачу подставил, — бухнул он тогда, как в трубу, пожимая на прощание руку. — Перед тем, как Хлыст сел к нему в машину, он сказал всем, кто стоял у подъезда, что ты уже на точке с клиентом и деньги должны быть уже у тебя…
Может быть, Тимур и прожил бы с этим гнетущим чувством всю оставшуюся жизнь, но случилось неожиданное — заболела Ниночка.
Дигноз, поставленный ей столичными светилами медицины, не оставлял никакой надежды на выздоровление. Но этот удар судьбы она вынесла стойко. Поглаживая вздрагивающие от слез плечи Тимура, она приговаривала:
— Ну что ты, Тимочка! Не надо так убиваться! Я же не последняя женщина на Земле…
— Мне никто больше не нужен! Слышишь, никто! — рыдал он, совершенно не кривя душой. Прожив с этой замечательной женщиной более десяти лет, Тимур не представлял себе и дня без нее. — Я не вижу вокруг ни одной женщины! Для меня только ты одна…
Удивительное дело! Больна была Ниночка, а утешать и ставить на ноги пришлось Тимура.
Поначалу он запил, перестал ходить на фирму, забросив дела. А затем сделался вдруг агрессивно-мрачным, приводя в трепет весь подчиненный персонал Ценой неимоверных усилий ей удалось вернуть его к прежней жизни, не дав забыться и потеряться в своем горе.
Этим и жила Нина последние дни своей жизни, угасая буквально на глазах.
За два часа до смерти она позвала Тимура и, усадив на стул перед собой, слабым голосом произнесла:
— Прости меня, Тимочка! Прости, если сделала тебе когда-нибудь больно…
— Чтo ты, милая! — тихо выдохнул он, целуя ее невесомую руку, с замиранием сердца почувствовав, что она с ним прощается. — Ты самое лучшее, что со мной случилось в этой жизни! Всю оставшуюся я буду помнить о тебе, буду думать только о тебе!..
— Нет, — покачала головой Ниночка. — Именно об этом я и хотела тебя попросить…
Не замыкайся в своем горе. Жизнь так хороша!
Даже когда тебе невыносимо больно и тоскливо — жизнь все равно прекрасна! Я только сейчас поняла это…
Не выдержав, Тимур зарыдал. Упав на колени перед больничной койкой, он обнял худенькое тело жены и спрятал лицо в ее ладонях.
— Не надо плакать, любимый, — сквозь слезы и боль попыталась улыбнуться Ниночка. — Я хочу уйти со спокойным сердцем! Я так люблю тебя!