Понемногу приходя в себя, Алка уселась на кровати и в упор уставилась на своего похитителя. Верхний свет был потушен, на тумбочке горел ночник, отбрасывая длинные тени. То ли полумрак сыграл свою роль, то ли эмоциональное напряжение, но вид мужчины, устраивающегося сейчас напротив на стуле, внушал ей такой ужас, что слова вязли в горле. Она судорожно сглотнула.
— Пить хочешь?
Она молча кивнула и поморщилась — боль не отступала. Он встал и подошел к холодильнику. Налив охлажденного сока, подал ей стакан. Причем проделал он это с такой природной грацией, что Алка невольно залюбовалась: «Надо же — ну прямо как ягуар какой-то!» Она начала его разглядывать.
Мужчина не был красив в общепринятом смысле этого слова. Черты лица его скорее были грубоватыми, но все в его внешности носило отпечаток внутренней силы и несгибаемой воли. «Хищник!» — сделала вывод Алка и поежилась. Такие мужчины подчиняют себе женщин, едва приподняв бровь. Мужчины же отступают в сторону, потому как соперничество с такими, как он, — проблематично.
Тот, в свою очередь, тоже разглядывал ее. Но по выражению его лица было трудно понять, о чем он думал. Когда молчание слишком уж затянулось, он обронил с легким акцентом:
— Ну и как… Рассмотрела?
— Да… — она замялась. — По-моему, мы не знакомы.
— Давид, — он протянул ей руку.
— Алла, — подумав, она тоже протянула ему руку.
Он молча перебирал ее пальчики, потом осторожно поднес к губам. Алла попыталась выдернуть руку, но он держал крепко. Нежно поцеловав ладонь, не выпуская ее из рук, сказал:
— Какие изящные пальчики… — видя ее смущение, заулыбался. — Как, впрочем, и все остальное… Может, снимешь пальто, здесь жарко.
— Спасибо… Я лучше пойду…
Давид еще шире заулыбался и рывком приподнял Алку с кровати. В одно мгновение он освободил ее от пальто и, отбросив в сторону, сжал ей плечи.
— Ты пойдешь тогда, когда я этого захочу…
— Так захотите, — пролепетала она чуть не плача. — Мне домой надо…
Все так же с полуулыбкой Давид притянул ее к себе. Алка уперлась руками ему в грудь.
— Пожалуйста! Я прошу вас… — две слезинки все же выкатились из глаз. — Мне страшно…
Слизав ее слезы языком, Давид жарко зашептал ей на ухо:
— А ты меня не бойся… Я не такой уж страшный… — Но видя, как ужас исказил Алкино лицо, нехотя отпустил ее и отошел к противоположной стене.
Судорожно расправляя платье, она пыталась прийти в себя. Но попробуй тут! Ей только что ясно дали понять, как она уязвима и беззащитна и что полностью находится в милости похитителей. Но что конкретно им нужно, сказано пока не было — это немного взбодрило ее.
Ноги совсем не слушались, да и голова немного кружилась. Оглянувшись, она уселась на стул и уставилась на свои руки. «Буду сидеть, пока ему не надоест играть в молчанку…» — упрямо заявила самой себе Алка.
Минуты тянулись бесконечно медленно. «Что он, интересно, затих там в своем углу?» — заерзала она. Наконец не выдержала:
— И долго я буду так сидеть?
Он тихонько засмеялся:
— Можешь прилечь… Учитывая поздний час и твое теперешнее состояние, это было бы уместнее.
— Нечего зубы скалить, — взорвалась она. — Сначала бьют меня по голове и тащат неизвестно куда, потом начинают приставать, а сейчас я должна сидеть и ждать непонятно чего…
— Я же сказал — сидеть не обязательно, можешь прилечь.
Алка вскочила и, размахивая руками, заорала:
— Не хочу я лежать, черт тебя побери… Я уйти отсюда хочу, и я уйду… — она решительно направилась к двери. Но не успела сделать и двух шагов, как была схвачена сильной рукой за шиворот и отброшена на кровать. Платье при падении задралось почти до живота, обнажив ее длинные ноги. Давид навис над ней, подобно каменной глыбе, и тихо, но внятно произнес:
— Замолчи…
От его голоса у нее по коже побежали мурашки — он напоминал шипение змеи, глаза не мигая обшаривали ее фигуру.
— Пикнешь еще — узнаешь, как я пристаю по-настоящему. Сиди тихо…
Стараясь натянуть платье на коленки, Алка судорожно сглотнула. Страх холодной рукой сжал сердце. «Молчи, идиотка!» — приказала она себе.
Протянув руку, он помог одернуть ей платье и снова тихонько рассмеялся. Тут дверь распахнулась и ввалились те двое. Они подошли к старшему — а что он был старшим, сомневаться не приходилось — и стали вполголоса строчить по-своему. «Ишь, иностранцы!» — неприязненно подумала она, сжавшись в комочек на кровати.
Страсти разгорались… Один из вошедших размахивал руками, то и дело указывая в Алкину сторону, и что-то рассказывал, причем недовольство явно было написано на его лице.
Второй поначалу стоял в стороне, но потом присоединился к говорившему, и они вдвоем насели на Давида. Тот, засунув руки в карманы брюк, не перебивал, время от времени в знак согласия кивая головой. Наконец они умолкли, выжидательно уставившись на Алку. Она внутренне подобралась. Ощущение, когда на тебя лупятся трое незнакомых мужиков, было не из самых приятных.
— Я хочу задать тебе несколько вопросов. Будет хорошо, если ты правильно ответишь на них… — Давид поставил стул рядом с кроватью, сел, положа ногу на ногу, и пристально посмотрел на замершую Аллу. — Если меня устроят твои ответы, пойдешь домой. Ну так как?
— Валяйте… Последнее время я только и делаю, что на вопросы отвечаю…
— Вот и умница! — он протянул руку, и его соплеменник подал ему что-то. — Для начала хочу узнать, где сейчас этот человек? Ты ведь наверняка знакома с ним?
С этими словами он протянул ей фотографию. Алка взглянула на снимок и обомлела. На нее смотрело улыбающееся лицо Сереги, который бережно обнимал девушку… Девушкой, конечно же, была она.
С того весеннего дня прошло несколько лет, но не узнать ее было бы трудно. «Понятно теперь, как они меня нашли… — с горечью подумала Алка, потом в душе поднялась волна раздражения на друга детства. — Что-то уж слишком много таинственности вокруг его имени за последнее время».
— Да, я его знаю. Но где он может быть сейчас, понятия не имею, — она равнодушно пожала плечами. — Я бы тоже не прочь пообщаться с ним… Последний раз я видела его недели три-четыре назад.
— И что — где живет тоже не знаешь?
— Почему не знаю? Этажом выше, в моем подъезде. Можно подумать, вы не знаете… — Алка фыркнула и недоверчиво посмотрела на них. — Эту фотографию могли показать кому угодно. Город маленький, здесь каждая собака друг друга знает.
— Возможно… Но рисоваться нам было не резон… — ухмыльнувшись, Давид подал ей пальто. — Одевайся. Поедем, покажешь, где…
Застегивая пуговицы трясущимися пальцами, Алка лихорадочно соображала: что такого мог натворить Серега, что они его разыскивают. Причем делают это аккуратно, не привлекая лишних свидетелей. «А что, если мне заорать в фойе… Там милиционер дежурит…» — судорожно сглотнув, она опустила глаза, боясь встретиться с кем-нибудь из них взглядом.