— Классно, — восхищенно протянула она. — Как в кино!
— У тебя, я думаю, жизнь тоже сплошное кино…
— Ага, — кивнула Алка. — Только сплошные фильмы ужасов! Рассказать — не поверишь!
— А ты попробуй, — подначил Лешка. — Дорога дальняя, говори и говори себе…
— Я даже не знаю, с чего начинать-то, — пожала она плечами.
— Давай с детства.
— Ну ладно, слушай… — согласилась она, устраиваясь поудобнее.
Костер давно прогорел, на небе одна за другой зажигались звезды, когда Алка закончила повествовать о своей жизни.
— Да, подруга, — протянул Лешка. — Натерпелась ты — на десять человек хватит…
— Не знаю как на десять, — обреченно махнула она рукой, — а мне хватило под завязку! Как теперь жить — ума не приложу. Ну, приеду я домой, а что потом? Кто меня там ждет-то?
— Ну ты же сказала, Надежда не поверила в твою смерть!
— Ну и что! Сколько времени прошло — больше двух месяцев! Осень вон уже на дворе. Если и не верила поначалу, то теперь уже, наверное, смирилась. Страшно мне, Лешка! Очень страшно!
— Ладно, Алка, не переживай, что-нибудь придумаем. Давай спать ложиться, а утро вечера мудренее. Я тебе в кабинке постелю, а сам в кузове устроюсь, есть у меня там местечко одно. Устраивает?
— Конечно, — благодарно улыбнулась она в темноту.
Он ушел к машине.
Через несколько минут Лешка позвал ее:
— Иди сюда. Все готово.
И когда Алка устроилась поудобнее, спросил, смущенно отводя глаза:
— Ал, я тебя хочу спросить: ты как будешь с мужем-то решать?
— А ничего я решать не буду. Кто знает — с кем он сейчас. Серега, помнится, говорил, что он оскорблен был подробностями моей смерти. Так что — время покажет…
И, пожелав друг другу хорошего отдыха, новоявленные друзья отдались на милость целительницы ночи.
Дорога серо-голубоватой лентой уходила за горизонт. Уныло глядя в окошко, Алка отмечала про себя, что осень уже вступила в свои права, позолотив листву деревьев.
Сцепив руки между колен, она в который раз задавала себе один и тот же вопрос: «Как жить дальше?» Ответа не было.
Ужасно хотелось прижать к сердцу любимое дитя, но встреча с Владом страшила по-настоящему. И причины были самые разные…
— Ал, я что думаю, — нарушил тягостное молчание Лешка. — Не надо тебе домой возвращаться.
— Как это? — опешила она от неожиданности. — А куда же мне надо?
— Поедешь к нам с Любушкой. От дома твоего недалеко. Потихоньку все о своих разузнаешь, подготовишь их постепенно, а там видно будет…
— Ты долго думал-то?! — присвистнула Алка.
— Ага, — широко заулыбался он. — Всю ночь почти… По всему видно — хорошая ты девка. Мы люди простые, но с понятием. Чем можем — поможем.
— Хороший ты человечек, Лешка, — со слезами на глазах коснулась она его волос. — А как же жена? Что ты скажешь ей?
— А ты сама все ей и скажешь. Она добрая у меня, все поймет…
— А не заревнует?
— Нет. Она знает, что ее одну люблю! Давай не раздумывай. К тому же Давид твой не дурак был, когда говорил об опасности.
— Не надо о нем, — прервала его Аллочка.
— А ты часом не влюбилась в него? — подозрительно посмотрел он в ее сторону.
— Какое это сейчас имеет значение? — ответила она устало. — Его больше нет…
Неожиданно в памяти всплыли его насмешливые черные глаза, неустанно следившие за каждым ее движением. Горечь утраты подкатила к горлу, Аллочка прерывисто вздохнула и прикрыла глаза.
— Не переживай, — посочувствовал Лешка. — Кстати, Ал, а почему ты так уверена, что он мертв?
— Я сама видела…
— Что? Как машина горела? — фыркнул он. — А если он, как и ты, выпрыгнул на ходу?
— Он бы поднялся ко мне. Я всю ночь просидела там…
— Ну и что? А если он ранен был или ногу сломал, да мало ли что? — он недоверчиво покрутил головой. — Не думаю, что такой крутой мужик, как Давид, мог так глупо погибнуть. Ты, главное, надейся, если, конечно, он тебе…
— Да! — перебила его Аллочка. — Я только сейчас поняла, чего я лишилась…
— Не паникуй, жив он…
— Если бы это было так!..
Через полчаса они подъехали к автозаправочной станции. Заправившись, Лешка залез в кабину и протянул Алке целый пакет пончиков:
— На вот, перекуси пока. Обедать дома будем, — и, опережая ее вопрос, сказал: — Едем к нам. Погостишь, осмотришься. Ты же не можешь появиться в своем городе с такой видухой?
— Ладно, — согласилась Алка. — Днем раньше, днем позже. Да ты и прав — вид у меня не ахти.
С того дня, как Алексей привез ее в свой дом, минул месяц. Любушка оказалась именно такой, как он и рассказывал, — доброй, милой и застенчивой. Аллочка дивилась поначалу: как могла она набраться решимости и поехать в чужой город разыскивать незнакомого парня.
— Ну что ты, Аллочка, — всплескивала она мягкими ручками. — Какой же он мне незнакомый? Я когда пришла в себя, то первым делом вспомнила руки его — крепкие, с мозолями, но такие нежные. Он так бережно нес меня, так успокаивал. Я прямо заболела этой идеей — увидеться с ним. А когда увидела — не смогла расстаться.
— А как же чувствовала все это, ты же без сознания была? — спросила ее Алка.
— Не знаю, — пожимала та плечами. — Просто очнулась именно с этим чувством. Судьба, наверное!
— Да-а-а… — дивилась она. — Действительно судьба! Что-то моя мне еще уготовила?!
— Я так думаю, что у тебя теперь все будет хорошо, — округлив голубые глазки, предсказывала Любушка. — Бог послал тебе столько страданий, чтобы потом наградить счастьем.
— Да уж, наградил! — с горечью произнесла Аллочка, опуская глаза на свой плоский пока живот.
— Да ты что?! — зашумела на нее новоявленная подруга. — Разве дите — не счастье?! Мы вон с Лешей как радуемся…
— Вы-то с Лешей, — печально улыбнулась она. — А я одна! Опять одна!.. Ирония судьбы какая-то — муж послал меня лечиться от бесплодия для того, чтобы я забеременела от чужого мужчины.
— Не надо так! — укоризненно покачала головой Люба. — Ты ведь можешь избавиться от ребенка, пока еще не поздно…
— Нет! — отрезала Аллочка. — Я рожу этого ребенка, обязательно рожу!.. Но прежде мне нужно съездить домой.
— А ты вернешься? — испугалась Люба. — Ты мне как сестра стала… Мы с Лешей привыкли к тебе, да и детей будем вместе растить.
— Вернусь, Любаш, обязательно вернусь, — успокоила ее Аллочка. — Стасика заберу и вернусь.