«„Метелицу“ на Новом Арбате знаю. „Кофе хауз“ знаю, ресторанчик „Шиш-Бек“ знаю. „Coffee town“ … Даже вывески такой не помню», – думала Лика, проскакивая перекрестки.
Возле мидовской высотки она остановила машину, опустила окошко и прокричала прохаживающемуся вдоль служебной стоянки милиционеру:
– Подскажите, пожалуйста, как найти кофейню «Coffee town»?
– Где-то в районе «Дома книги». Точно не помню, – отозвался он, потирая озябшие руки.
Правила ей пришлось нарушить дважды: при развороте через двойную сплошную линию и парковке аккурат под запрещающим знаком.
Лика включила на «Форде» аварийную сигнализацию и приступила к осмотру ближайших многоэтажек. Сбоку первой же неярко светилось: «Coffee town».
Неудивительно, что она и названия такого не видела. Кофейня располагалась в полуподвале, вывеска тусклая, малозаметная.
Лика сбежала вниз по ступенькам, толкнула звякнувшую колокольчиком дверь и мысленно выругалась. Освещение в зале более чем интимное.
За барной стойкой скучал симпатичный брюнет. К нему-то Лика, повесив куртку на вешалку у входа, и направились.
– Мне капуччино, пожалуйста. Хотя на самом деле чертовски хочется напиться.
Брюнет сочувственно спросил:
– Что-нибудь случилось?
– И не спрашивайте…
Такой судьбы не пожелаешь никому. Муж так и шастает по бабам. Сколько раз она его просила остепениться. А все без толку. Недавно в его карманах нашла фотографии каких-то грымз. Ладно бы еще, Клаудиа Шиффер. Понять можно – не устоял перед красавицей. Но эти! Эти-то! Ни рожи ни кожи.
– Вот, полюбуйтесь, – Лика извлекла из рюкзачка распечатки и протянула их бармену.
Парень мельком взглянул на фотографию Инессы Моровой, обнимающей племянника за плечи, а листок с фотографией Карины Макеенко поднес поближе к глазам и воскликнул:
– Вот ведь сукин сын! Был тут, точно. Я женщину эту запомнил, потому что она долго одна сидела. Я еще подумал: кто к такой придет? Но потом она дождалась какого-то мужика. Он вина заказал и пирожных.
Лика высокохудожественно охнула и схватилась за сердце. Потом с тревогой переспросила:
– А мужик такой высокий, красивый, да? Мой-то муж мне сказал, что это его друга знакомая! А сам с ней по кофейням ходит! Ну не сволочь ли?!
Бармен заулыбался:
– Нет, был бы красивый – я бы запомнил. Тот мужик… То ли старый… То ли уставший был какой-то. Я его не помню. Вообще не помню.
– А одежда на нем какая была? Генка – это друг наш – он всегда в галстуке ходит, в костюме.
– Да, он в костюме был. Или нет? Не помню.
– А официантки у вас есть?
– Работает одна девушка. Но она уже неделю на больничном. Сам справляюсь. Да не волнуйся! Точно это не твой муж был! Уверяю. Тот, который с женщиной встречался – он совершенно не запоминается.
«Вот это и плохо, – подумала Лика, расплачиваясь за кофе. – Ящики уничтожает. Ай-пи адрес маскирует. И даже лица его никто не помнит…»
3
Первым, что увидела Наталья Перова, приоткрыв дверь квартиры Марины Красавиной, были изящные лиловые полусапожки хозяйки на высоких каблуках, украшенные вышивкой и стразами.
«Марина дома? Странно, – подумала Наталья Александровна, снимая пальто. – Она обычно старается уйти, когда я работаю. А тут сама позвонила, попросила приехать не в „свой“ день. Я была просто уверена, что квартира пустая».
– Здравствуйте. Потерпите меня? Я мешать не буду…
– Конечно, Мариночка, – ответила Наталья Александровна, машинально отметив: белоснежный пушистый свитер к лицу черноволосой хозяйке. – Да у вас тут и работы не так много, я быстро управлюсь.
Отодвинув зеркальную дверцу шкафа, Марина склонилась над коробкой с пылесосом, и домработница заохала:
– Мариночка, да что вы. Я сама, неудобно-то как. Вы не отвлекайтесь. Мне и так стыдно, что я вам помешала. С мыслей сбивала.
Марина улыбнулась и пустилась в объяснения. Сбить с мыслей писателя сложно. Сюжет романа поглощает автора целиком и полностью – звонков телефонных не слышишь, спать не хочешь, голода не чувствуешь. К тому же, у нее теперь пара недель отдыха. Она только что закончила очередной роман и отправила его в издательство. А еще одна книжка на днях вышла из типографии, и будет презентация.
– Вот поэтому я и попросила вас пораньше приехать. Потом кто-то из друзей наверняка зайдет в гости. А пылесос… Там ручку можно удлинить, рычажок такой есть, знаете? Вы как-то говорили, что спина у вас болит. А я все забывала про этот рычажок сказать.
– Знаю. Пользуюсь, – Наталья Александровна тоже заулыбалась.
Все-таки Марина – ее любимая клиентка. Кто бы еще так о ней заботился? Только вот сегодня скуластое личико хозяйки какое-то бледненькое.
– Приболела, – пояснила Марина, и тут же добавила: – Но вы не беспокойтесь, я вас не заражу. К хорошим людям зараза не липнет.
«Значит, не очень-то я хорошая. Простуживаюсь часто. Все в воле божьей», – думала домработница, с неудовольствием отмечая: Марина достала с полки свой роман в кроваво-черной обложке и что-то пишет на книжной странице.
Книгами Марины Красавиной зачитывалась вся страна. Только вот Наталья Александровна относилась к творчеству хозяйки более чем сдержанно. Первый же презентованный Мариной роман она открыла с большим интересом. И захлопнула, прочитав буквально пару страниц. Почитание публики – оно, безусловно, заслуженное. Писала Марина так увлекательно и интригующе, что оторваться от книги было непросто. Но все же Наталья Александровна заставила себя это сделать. В книге жили ведьмы, вурдалаки, черти и демоны, наслаждавшиеся злом. Зло действительно манит и притягивает, стараясь незаметно проникнуть в человеческое сердце. Оно опутывает душу черной паутиной и невидимо для заблудшего человека. Себя ведь в первую очередь оправдываешь, а винишь – в последнюю. Зло всемогуще и услужливо. Самые сладкие мечты, затаенные желания, дерзкие фантазии – вся эта россыпь сверкает, манит, а потом… Чувствуется, как тепло собственного тела, слышится, как свой голос, знакомо, как отражение своего лица в зеркале. Получаешь многое, а отдаешь все. И это так больно, что хотя бы из-за страха перед возмездием жить надо просто и светло. И бежать от темноты. Книги же Марины Красавиной затягивали в самую темень омута.
– Спасибо, – поблагодарила Наталья Александровна за подаренный роман.
Не удержалась от любопытства, приоткрыла первую страничку.
«Белому ангелу от черного», – написала Марина в книге.
– Мариночка, давайте сделаю вам чайку горячего, а? – Наталье вдруг так жалко сделалось ее, заплутавшую. Ведь может же вырваться из паутины, освободиться. Господь заблудшей овечке радуется больше, нежели тем, которые не терялись. – Или хотите, покушать вам приготовлю?