2
Если жизнь – зебра, то у Лики Вронской явно началась черная полоса.
Она лежала в постели, жадно прихлебывая самый вкусный на свете утренний кофе из большой кружки с улыбающимися зелеными жабками, изучала распечатки с информацией о художнике Эдварде Мунке и размышляла.
Володе Седову хорошо с людьми общаться – он лицо официальное, ему по закону граждане должны уделить время, иначе им придется в принудительном порядке приехать в прокуратуру на красивой машине с мигалками. У нее же полномочий задавать вопросы нет. К тому же, среди специализирующихся на творчестве Мунка искусствоведов может оказаться тот, кто причастен к зверским убийствам женщин. А это еще один повод не афишировать, что фактически Лике Вронской поручено провести следственные действия. И как бы это поубедительнее объяснить причину своего интереса к Мунку?
Впрочем, ответ на этот вопрос Лика в скором времени нашла. Эдвард Мунк родился 12 декабря 1863 года. На календаре сегодня 27 ноября, так что формальный повод есть – подготовка статьи для еженедельника «Ведомости» в связи с днем рождения художника. Дата, безусловно, не круглая. Хочется надеяться, что ценители Мунка считают: об их кумире можно писать до бесконечности. И не обратят внимания на тот факт, что до сих пор общественно-политические издания никогда таких статей не размещали.
И только Лика подумала о родной газете, ее крошка «Самсунг» заиграл мелодию Моцарта. Такая музыка была установлена на один-единственный номер в записной книжке – главного редактора «Ведомостей» Андрея Ивановича Красноперова.
– Что делаешь?
Привычки здороваться, впрочем, как и говорить «спасибо» или «пожалуйста», шеф Лики Вронской не имел.
– В постели лежу.
– Одна или с мальчиком?
– Приедешь – буду с мальчиком! – фыркнула Лика, ничуть не обижаясь на шефа. Она уже привыкла к его постоянным подколкам и сальным шуточкам. И реагировала на них соответственно. С волками жить, знаете ли…
– Лучше ты приезжай на редакцию.
« На редакцию… И это речь главного редактора! Повоспитывать его, что ли? А, все равно бесполезно. Горбатого могила исправит. Андрей нутром чувствует сенсацию, способную привлечь читательский интерес. Но хорошим стилистом он не будет никогда», – подумала Вронская и немедленно уточнила:
– А зачем? Что-нибудь случилось?
Веселая непринужденность шефа исчезла, и он холодно сказал:
– Случилось. Ты когда последний раз на работе была?
В первой половине дня Лика соображала туго. Принести свое бренное тело сила воли позволяла куда угодно, но вот проснуться при этом удавалось далеко не всегда. Теперь же кофе вкупе с мысленными рассуждениями свое дело сделали. И Лика могла бы ответить, что не показывалась в офисе неделю, однако Андрея Ивановича ответ подчиненной не интересовал.
– Подтягивайся, короче. Будем решать, как дальше работать.
Шеф бросил трубку, и глаза Лики наполнились слезами. Вспомнив, что Паша уехал на работу, она зарылась лицом в подушку и во весь голос зарыдала.
Все кончено: Андрей Иванович ее уволит! Что с того, что он регулярно получает присланные по электронной почте статьи. В газете есть масса работы, требующей личного присутствия толкового журналиста. Надо тщательно вычитывать заметки региональных корреспондентов, фактически переписывая их заново. Готовить информационные блоки по сводкам агентств. Просматривать кучу сайтов, выбирая забавных чудиков для рубрики «Герои недели». Следить за тем, чтобы верстальщики поставили на полосах фотографии именно тех людей, которые давали интервью. Прокололись недавно жутко – интервью с одним мужиком, а фото совсем другого в газете вышло, однофамильца. Короче, требуется «зоркий глаз», который практически переезжает в редакцию на постоянное место жительства. Проблема в том, что Лика таким человеком быть не хочет, Андрей Иванович не может, терпения не хватает, да и других желающих нести этот крест нет. И вот Красноперову надоела строптивость заместительницы. Просто надоела.
Лика рыдала в подушку, и ей было так плохо, что вроде бы залеченная пару лет назад язва желудка согнула журналистку пополам. Шеф – это три года совместной работы. И книги начала писать, потому что здорово на него разозлилась. А еще она его так и не женила. Он не будет больше смешно морщить лоб. Два метра брутальной красоты начальника исчезнут из ее жизни навсегда…
«Вот урод! Я его люблю и ненавижу одновременно», – думала Лика, умывая заплаканное бледное лицо.
Она посмотрелась в зеркало. Глаза и нос покраснели, губы распухли – красота неземная.
Замаскировав косметикой следы глубокого горя, Лика натянула джинсы и свитер, набросила куртку и пошла на стоянку к верному «фордику».
Рассказывая машине про свои печали, она так увлеклась, что не заметила, как в начале Тверской лихой таксист пытается обогнать ее слева, втискиваясь в узкую щелочку между рядами. Лика могла бы уйти вправо, соседний ряд был свободен. Но поглощенная монологом, она очнулась лишь от противного металлического скрежета.
Желтая «Волга» зацепила две машины – «фордик» и старенький «Москвич». Вронская быстро пометила в блокноте номер обидчика и, боковым зрением отметив, что таксист направляется к водителю «Москвича», бросилась осматривать свое транспортное средство. Самого страшного не случилось. Хрупкий бампер «Форда», крошащийся при малейшем ударе, не пострадал. Краска на левом крыле содрана, но не сильно. А осколки фары на заметенной снегом дороге вылетели из такси – задняя фара «фордика» в целости и сохранности.
Лика подняла голову и с изумлением уставилась в удаляющийся бампер «Волги».
Приехавшие на Тверскую сотрудники ГИБДД еще до окончания оформления всех бумаг связались с таксопарком и выяснили: намерений скрываться таксист не имел, просто не понял, что зацепил два автомобиля. А водитель «Москвича» претензий к лихачу не предъявлял.
«Ну вот, – расстроенно думала Лика, подписывая протоколы. – Кругом виновата. Побежала бы сразу к таксисту – не спровоцировала бы возникновение проблем у невиновного человека. А теперь сделать ничего нельзя. Хорошо, если у дядьки права не отберут. Формально-то он скрылся с места ДТП».
Небольшая авария окончательно убедила Лику в собственном несовершенстве. В кабинет Андрея Ивановича она входила в мрачной уверенности: а пусть увольняет. Таким безалаберным барышням, как она, нет места ни на дороге, ни в редакции.
– Я думаю, нам надо расстаться, – заявила Вронская, забираясь на подоконник и машинально косясь на монитор шефа.
Тот имел обыкновение вывешивать на рабочем столе фотографии своих пассий. Девушки отличались исключительными модельными данными, но, к Ликиному глубочайшему сожалению, часто менялись. А ей так хотелось, чтобы шеф из разудалого мачо превратился в любящего мужа. Теперь же с монитора шефа исчезла симпатичная брюнетка, лидировавшая по времени в хит-параде симпатий Андрея Ивановича. По рабочему столу лениво плавали красные рыбки, и Лика сразу поняла причины нервозности шефа. Возможно, девочке удалось незаметно подойти к Андрею Ивановичу куда ближе, чем он обычно позволял своим подружкам-манекенщицам.