– Что, девочки, мужика не поделили? Была битва на мясорубках?
Стараясь не расхохотаться (очень проницательный эскулап!), Лика поинтересовалась:
– Как здоровье девушки? Жить будет?
– Еще бы! На всякий случай держись от нее подальше!
Вполуха прислушиваясь к беседе врача с Ольгой, Вронская вышла из комнаты, позвонила няне.
С Даринкой, судя по Светиным уверениям, все было в полном порядке.
– Нет, не тошнит, голова не кружится, – доносился из гостиной слабый голос.
И тогда Лика, мельком посмотрев на свое отражение в висевшем в прихожей зеркале, на цыпочках прокралась к входной двери. Делать в этой квартире, похоже, было уже совершенно нечего.
Скорее, скорее. Набрать знакомый телефонный номер, тот самый, что был и в книжке Ольги.
Пока не понятно, что говорить. И как затронуть столь щекотливую тему. Но… это тот самый случай, когда «легенду» придумать проще простого. А там уже можно действовать по обстоятельствам…
«Абонент отключен или находится вне зоны действия сети», – сообщил равнодушный женский голос.
Лика села в машину, сняла пиджак и забарабанила пальцами по рулю.
Он не отвечает. Уехал? Отключил телефон?
Или?…
– Ну точно!
«Фордик» истошно засигналил в унисон восклицанию, и Вронская завертела головой по сторонам. К счастью, перепуганных нечаянным гудком людей вокруг не оказалось.
– Точно, точно! Он, скорее всего, просто поменял телефон. Мы не созванивались года полтора. И чем сидеть и тупо ждать у моря погоды, надо просто перезвонить в редакцию и выяснить его координаты у корра отдела политики!
В редакцию… К горлу невольно подступил комок. Декретный отпуск ударил больнее всего по журналистике. График кормлений очень плохо сочетается с репортерской работой, «горячая» тема может потребовать много времени, а ребеночек все равно важнее дедлайна. А еще в связи с тем, что Даринка пока маленькая, приходится пропускать планерки и вообще по минимуму появляться в офисе. Конечно, это все – на какой-то период времени, потом можно будет работать в любимом еженедельнике «Ведомости» в прежнем формате. И даже снова начать плеваться. Редакция портит характер и расшатывает нервную систему куда больше, чем написание книжек. Книжку писать – одно удовольствие, лежишь на кроватке с ноутом на пузе и сочиняешь себе. А в газете все всегда горит, кипит, все на нервах – журналисты, начальство. В день сдачи номера никто нормальным тоном не разговаривает, народ исключительно орет. И хочется отпуска, пенсии, больничного или хотя бы выходного, чтобы отдохнуть от этого дурдома… Но, как теперь выясняется, нет худшего наказания, чем затянувшийся отдых.
– Все-таки я – журналистка. А писательство – это хобби, – бормотала Лика, пролистывая записную книжку в памяти телефона. – Или – я просто жадина, которой нужно всего и побольше? И если я брошу сочинять свои детективчики, мне тоже будет грустно? Хм, а может, попробовать?
Она нашла в списке фамилию корреспондента отдела политики и улыбнулась. Пять лет назад на ее визитке была именно такая должность. Как быстро летит время, и как много может измениться за два года.
Только вот политика по-прежнему остается одной из самых интересных журналистских специализаций. Там есть события, энергия, характеры, власть, борьба.
От нахлынувших воспоминаний глаза вдруг наполнились слезами.
«Не хватало еще разреветься из-за тоски по родному еженедельнику, – спохватилась Лика и нажала на кнопку вызова:
– Привет, солнце, это Вронская. Узнал, говоришь? Жаль, значит, богатой не буду. Да, я очень корыстна, а будто бы ты другой! Слушай, дай мне номер Зайцева. Жду. Стоп, стоп, ты уверен, что телефон правильный? Не менялся… Странно. Я ему звонила, он не ответил. И я решила, что он просто номер поменял. Что?! Куда его назначают? Не может быть! Я тоже в шоке…
Она медленно опустила телефон на сиденье.
Да, это не сумасшествие. Вот аппарат в ее руке – значит, разговор действительно был. Хотя и кажется, что это сон.
Председателя Демократической всероссийской партии назначают министром… После недавнего сокрушительнейшего поражения! С ним и в парламенте никто не считался, партия едва преодолевала необходимый пятипроцентный барьер. Как победителей не судят, так и проигравшим власти не дают. Но вот же – готовится назначение. Корреспондент отдела политики уверил: информация надежнейшая, из аппарата правительства, вот-вот будет опубликован указ, и репортеры уже терзают политика, как Тузик грелку. Поэтому, дескать, Зайцев и отключил сотовый, ибо достали с просьбами прокомментировать, а до официального назначения в его интересах на эту тему помалкивать.
– Чертовщина какая-то, – пробормотала Вронская. И зажала рот рукой.
Похоже, есть одно объяснение происходящему. Невероятное, но… Но хоть какое-то!
Лика завела двигатель, сняла машину с ручника и резво тронулась с места.
До офиса партии, если без пробок, всего минут тридцать езды.
Пресс-службу возглавляет однокурсник. А это значит: хочет Зайцев общаться с журналистами или не хочет, а поговорить с заместителем главного редактора «Ведомостей» ему придется. Будет упираться – значит, встретится ему г-жа Вронская в ресторане, возле авто, где-нибудь, да встретится, явки-пароли шефа однокурсник сдаст без проблем, корпоративная солидарность все-таки выше ведомственных интересов.
И вот после того как политик будет отловлен, ему придется услышать следующее.
Да, брак с Ольгой он не афишировал, о личной жизни в интервью предпочитал никогда не говорить. Но папарацци из желтой прессы пару раз супругов доставали. Развод удалось не «засветить» в СМИ, и это правильно. С точки зрения имиджа и сам брак с женщиной, которая в дочери годится, репутацию не улучшает. Развод – тем более.
А репутация была о-го-го какая. Оригинальнее биография – только у одного политического деятеля, писавшего тексты для популярной рок-группы. Зайцев – второй номер в списке примеров, подтверждающих: в политике есть место творчеству. По его сценариям снято много фильмов. Не то чтобы особенно хороших. Но бывают ситуации, когда выигрывает тот, кто первым скажет нужную фразу. Может, банальную, но нужную именно здесь и сейчас. И Зайцеву это удавалось, на его картины, снятые в «перестроченные» годы, народ ломился. Редкий случай, когда сценарист не остается за кадром. Хотя в то время внимание к прессе было колоссальным. Стоило поругать коммунистов – и тебя знает вся страна. Зайцев активно брюзжал. И очень быстро понял, что репутацию диссидента можно превратить в политическую платформу.
«А дальше я ему скажу, – прикидывала Лика, гипнотизируя красный глаз светофора, – что я ошиблась. Мне казалось: муж Ольги хочет вернуть ее и поэтому пытается скомпрометировать Игоря. Но я же не знала, кто у нас муж! В политике есть одна серьезная любовь – к власти. Хотя, я думаю, без Ольги в этом деле не обошлось; правда, косвенно, а не напрямую. Скорее всего, она общается с бывшим мужем и после развода. Ну а что – люди они интеллигентные. Хотя Ольга и завернута больше необходимого, как мне кажется, на котлетах и доской по голове меня чуть не шарахнула – но, если быть объективной, она милая здравомыслящая особа, чего ей с бывшим ругаться? Со свекром она тоже была в хороших отношениях, небось закармливала его своими пирожками-блинчиками. Я эту породу дамочек знаю, у меня мама такая. Не успеешь в гости зайти, она уже тащит на кухню и активно впихивает в меня первое-второе-третье. Я уже дышать не могу, а мусик мой все в меня еду, как в топку, бросает… И вот какая в этом случае схема выстраивается. Бандитов, ворвавшихся в квартиру отца Ольгиного бойфренда, действительно нанял бывший муж. Только с другой целью. Его интересовало копье Лонгина, символ власти и успеха… И он его получил! Наверное, Ольга просто нечаянно затронула эту тему в разговоре. А реакция у политиков хорошая, работа быстро приучает варежкой не щелкать».