– Зачем Эгейское море дайвинг, когда Красное море – хорошо?! – недоуменно бормочет над моим ухом Дитрих. – Я с ними сегодня говорить. Они мне сказать, что после кризиса много пить. А потом решить ехать в Египет, потому что раньше мало отдыхать, только работать. Но приехать в Турция! Они быть в агентстве так пьян, что перепутать, где есть Красное море! И думать: Кушадасы есть Хургада!
Еще парочка алкашей…
Все понятно: мальчик увидел в воде целый комплект, скорее всего, не шибко трезвых «водяных». Перепугался и чуть не утонул.
– Егор, ты что, не узнал нас? Мы же Сергеи, за завтраком знакомились. Я – Сергей-Толстый. Он – Сергей-Лысый. Слушай, а почему такой аншлаг возле тебя? Что за шум, а драки нет?
– Кажется, все самое интересное мы пропустили! Егор, да хватит тебе за мамой тихариться. Она у тебя худенькая, совсем ненадежное укрытие. И потом, ты же уже взрослый парень. Все, выходи, Леопольд!
Я смотрю на перебивающих друг друга дайверов, и мне кажется, что обоих Сергеев запросто можно назвать толстыми – талии у них нет, зато есть конкретные пивные животики, двойные подбородки. Хотя парни еще молодые, им лет по тридцать. Похоже, они даже сражаются с лишним весом – крепкие фигуры с развитыми бугристыми от мышц плечами свидетельствуют о знакомстве с тренажерным залом. Только вес, да еще при поддержке гастрономических соблазнов, триумфально побеждает в этой нелегкой борьбе. Мне лично, кстати, с обменом веществ повезло: ни целлюлита, ни лишних килограммов, как у этих ребят. Но они, чувствуется, особо не комплексуют по поводу излишнего объема. И придумали для окружающих неплохой способ облегчить коммуникацию. Действительно, если обоих звать Сергеями или толстячками, то можно запутаться. А один из комплекта Сергеев и правда не только толстый, но и лысый. Самокритичные они ребята. И не обидчивые, с чувством юмора.
Мужчины снимают баллоны, а мама Егора, обняв сына, коротко рассказывает о произошедшем. От невольных воспоминаний о пережитом ее голос до сих пор иногда дрожит.
– Счастливое спасение утопающего надо отметить. – Сергей-Лысый махнул рукой в сторону бара. – Не знаете, вон под тем навесиком наливают или там только безалкогольные напитки, а за чем-нибудь покрепче надо в холл главного корпуса идти?
– Наливают, как надо, – равнодушно кивнул Андрей, и брызги с темных волос разлетелись по сторонам. – Но я в такое время – специалист по минералке и яблочному чаю. Кстати, уже хорошо так солнце припекает, градусов тридцать есть. Правда? А с утра казалось – погоды не будет.
– Действительно, Андрей, может, пройдем в бар, посидим? – Мама Егора все не отпускает сына, обнимает его. И не видит, как белобрысый хулиган, уже полностью забывший о произошедшем, гримасничает, делает вид, что мамуля его придушила. – Мы так вам признательны!
Андрей покачал головой:
– Нет, Таня, извините, теперь я пас. Но мы с женой с удовольствием вам составим компанию вечером.
Сложно не проводить глазами его удаляющуюся фигуру. Он хорошо сложен, подтянут, движения порывистые, как у мальчишки. Морской ветерок треплет густые темные волосы. Солнце его любит – подарило очень красивый оттенок загара, шоколадный, без пылающей красноты. Да, пожалуй, не только герой, но и красавец. Таких обычно в рекламе снимают – с выразительными глазами, чуть небритых, с растрепанной темной челкой…
– Руссо-туристо! Ну а мы что застыли?! Пойдемте, вмажем по сто граммов. Виски здесь ничего такое! – Сергей-Толстый, окончательно освободившись от дайверского костюма, звонко хлопнул себя по арбузу живота. – Пойдемте, а то сгорим тут на солнцепеке!
Только теперь я замечаю двух девиц, блондинку и брюнетку, оценивающе разглядывающих «комплект» Сергеев. И они, похоже, тоже россиянки – брюнетка томно обмахивается глянцевым журналом на русском языке.
Ребята мигом подхватывают флюиды их интереса:
– Девочки, не стоим, идем с нами. Будем выпивать! За спасение Егора, потом за знакомство!
– Да, мы по вискарику, вы по шампусику или по коктейльчику, кто на что учился! Вперед! Не дадим себе засохнуть, как говорится.
Девицы благосклонно хлопают какими-то подозрительными, излишне длинными, ресницами. Пока, судя по пресноватому выражению хорошеньких девичьих мордашек, интерес к парням в симпатию не перерос.
Меня не удивляет, что мама Егора, Татьяна, предлагает мне присоединиться к их компании – она принимает меня за ровесницу и думает, что со мной, наверное, проще найти общий язык, чем с худосочными, хищно сверкающими умело подведенными глазами девицами-пираньями.
Но почему я покорно двигаюсь вместе со всеми в направлении бара? Что мне до этих незнакомых молодых людей? Странно, я всегда была уверена, что являюсь кошкой, которая гуляет сама по себе, что одиночество нисколько не напрягает, наоборот, оно даже комфортно, как разношенные джинсы. Старею? А может, на отдыхе и правда возникает особая потребность в компании? Надо же с кем-то обсуждать отель, достопримечательности, температуру морской водички и мощность солнечной лампы.
Верной собакой рядом семенит Дитрих. Пожалуй, мне это даже начинает нравиться – он незаметно сгонял к нашим шезлонгам, прихватил мою шикарную белую шляпу с широкими полями и бело-голубое парео, отлично сочетающееся с бирюзовым купальником, расшитым серебряной нитью. Что ж, галантный симпатичный поклонник – это всегда приятно. Даже если по возрасту он ближе к сыну, чем к мужу…
Сначала она испугалась, даже задохнулась от страха – так много непривычных звуков вдруг оказалось в новом дне.
За окном шипит море, истошно зазывают к себе торговцы полбяными лепешками и подогретым вином, стучат по вымощенной камнем дороге лошадиные копыта, бряцает оружие, перекрикивают друг друга всадники…
Спросонья Теренция не сомневалась: императорские наследники, сошедшие с ума от власти и безнаказанности, опасающиеся заговора даже больше, чем пожара, добрались до нее. И вот-вот перережут острым ножом беззащитное нежное горло. Но в следующий же миг она вспомнила события вчерашнего дня и счастливо рассмеялась.
Нечего и некого здесь бояться, радоваться надо! Это ведь была первая ночь, проведенная за долгие годы не в каморке лупанария! Публичный дом расположен напротив библиотеки Цельсия, там относительно тихо. Здесь, на постоялом дворе близ порта, по утрам оживленно и шумно. Впрочем, гостиница – это ведь ненадолго, только до той поры, пока Марк Луций не подберет уютный домик. После вчерашнего разговора сенатор просто не смог оставить, как он выразился, «свою любимую богиню» в лупанарии. Рассчитался сполна с хозяйкой, проводил в просторную светлую комнату на постоялом дворе, обещал на следующий же вечер прийти в гости, оставил тугой мешочек с сестерциями…
Вот оно, счастье! Свершилось! Постоянный любовник, нежадный, красивый, страстный и умный!
Теренция, сладко потянувшись, перевернулась со спины на живот, с головой закуталась в одеяло. Прекрасно начинается новая жизнь! Можно делать все, что только душа пожелает: пойти в термы, пробежаться по лучшим лавкам на улице Куретов, принести жертву богам, неимоверно благосклонным и милостивым!