Однажды вечером переодетый Шипс Дубин вошел во «Вторую кожу» (всем было известно, что этот притон содержит Б’ва Келл), положил на барную стойку полный золотых слитков «дипломат» и сказал:
– Я хочу поговорить с триадой.
Тамошние вышибалы тщательно обыскали Дубина и завязали ему глаза. Когда повязку сняли, он увидел, что находится в мокром складском помещении, стены которого поросли мхом. Перед ним за столом сидели три престарелых гоблина. Он сразу узнал их по полицейским фотографиям: Кривец, Слюнь и Тугозад. Старая гвардия триады.
Чтобы разжечь их любопытство, достаточно было подарить им золото и пообещать ещё. Его первое обращение было тщательно продумано.
– Генералы, – поздоровался Дубин, – для меня большая честь встретиться с вами лично.
Гоблины гордо раздули свои морщинистые животы. Генералы?
Остальной текст речи Дубина был не менее льстивым. Он мог «помочь» организовать Б’ва Келл, наладить методы управления триадой и, что особенно важно, вооружить её. Затем, в нужный момент, гоблины, подняв восстание, свергнут Совет и этих лакеев-полицейских. Дубин пообещал, что, став генерал-губернатором, он первым же указом освободит всех преступников-гоблинов из «Гоблинской тишины». Свою речь Дубин приправил обильными дозами гипнотических чар.
От такого предложения гоблины отказаться не могли. Золото, оружие, свобода для братьев и, конечно, возможность передушить всех этих ненавистных полицейских. До них даже не дошло, что Дубин может предать их с такой же легкостью, с какой предал Легион. Мозгов у гоблинов – как у червей-вонючек, а зрение – и того хуже.
Дубин встретился с генералом Кривцом в секретной камере под «Лабораториями Кобой». Настроение было поганым из-за того, что Люку не удалось уничтожить ни одного из врагов. Но ведь существовал ещё план Б… Триада Б’ва Келл всегда с радостью шла на убийство. Гоблинам было всё равно кого убивать.
Кривец был возбужден и жаждал крови. Из его пасти, как из испорченной газовой плиты, вылетали голубые языки пламени.
– Когда мы отправимся на войну, Дубин? Скажи, когда?
Эльф предпочел ближе не подходить. Ничего, терпеть осталось немного, а потом нужда в этих тупых созданиях отпадет и…
– Скоро, генерал Кривец, очень скоро. Но сначала вы должны оказать мне одну услугу. Она связана с майором Крутом.
Гоблин прищурил желтые глаза.
– С Крутом? Ненавижу этого мерзкого полицейского! Можно мы убьем его? Расколем его череп и поджарим мозги?
Дубин великодушно улыбнулся.
– Конечно, генерал. Вы можете сделать с ним всё, что угодно. А после смерти Крута город неминуемо падет.
Гоблин аж запрыгал от возбуждения.
– Где он? Где Крут?
– Где он сейчас, я понятия не имею, – признался Дубин. – Но знаю, где он будет через шесть часов.
– Где? Говори, эльф!
Дубин поднял на стол тяжелый ящик. В нем находились четыре комплекта крыльев «Кобой Двойникс».
– В шахте Е93. Вот вам кое-какое снаряжение, пошлите туда своих лучших бойцов. Кстати, пусть оденутся потеплее.
Шахта Е93
Джулиус Крут любил путешествовать с комфортом. На этот раз он реквизировал шаттл посла Атлантиды. Салон из кожи и золота, сиденья мягкие, как гномья… гм, то, что у гнома сзади; амортизаторы, которые гасили все толчки, за исключением наиболее сильных. Нет нужды говорить, что посол не трепетал от восторга, передавая майору чип зажигания. Просто майору Круту очень трудно отказать, особенно когда его пальцы нервно барабанят по тройному стволу висящего на поясе бластера. Таким образом, два человека и два эльфа поднимались по Е93 с комфортом.
Артемис налил себе негазированной воды из холодильника.
– Какой-то странный вкус, – пробормотал он. – Не могу сказать, что неприятный, но… какой-то другой.
– Ты просто не привык к чистой воде, – откликнулась Элфи. – Ты даже представить себе не можешь, через какое количество фильтров мы её пропустили, чтобы очистить от той грязи, которую напустили в неё верхние людишки.
– Не надо ссориться, капитан Малой, – остановил её Крут. – Мы теперь на одной стороне. Я хочу, чтобы операция прошла гладко. А теперь надевайте комбинезоны, без защиты мы не выживем там и пяти минут.
Элфи открыла шкафчик над сиденьями.
– Фаул, выходи в центр.
Слегка улыбаясь, Артемис подчинился и стал ждать, что произойдет дальше.
Элфи достала из ящика несколько квадратных коробок.
– Какой у тебя размер? Шестой?
Артемис пожал плечами. Он не был знаком с системой измерений волшебного народца.
– Что? Артемис Фаул не знает? А я считала тебя самым великим знатоком волшебного народца. Неужели об этом не было написано в той Книге, что ты украл у нас в прошлом году?
Артемис открыл коробку. В ней оказался комбинезон из какого-то сверхлегкого полимера.
– Противорадиационный костюм, – пояснила Элфи. – Через пятьдесят лет клетки твоего тела скажут мне спасибо. Если, конечно, ты ещё будешь жив.
Артемис натянул комбинезон прямо поверх одежды. Оказавшись на теле, защитный костюм сжался и обтянул его как вторая кожа.
– Умный материал.
– Латекс с памятью. Сам подстраивается под форму тела. К сожалению, одноразовый. После использования приходится пускать на переработку.
Лязгая железом, подошёл Дворецки. На нём было навешано столько оружия, что Жеребкинс сжалился и выдал ему «Лунный пояс». Этот пояс был замечателен тем, что в пять раз уменьшал вес висевших на нём предметов.
– А у меня такой будет? – спросил Дворецки, кивая на противорадиационные костюмы.
Элфи озадаченно сдвинула брови.
– Комбинезонов твоего размера мы не производим. А латекс так сильно не растягивается.
– Ладно, наплевать. Я уже бывал в России, и она меня не убила.
– Пока не убила. А что будет дальше – увидим.
Дворецки пожал плечами.
– Ну что ж, раз выбора у меня нет…
Элфи наградила его ядовитой улыбочкой.
– А кто сказал, что у тебя нет выбора?
Она достала из ящика большой насос с распылителем и банку. Почему-то эта банка напугала Дворецки сильнее, чем полный ядерных ракет бункер.
– Не шевелись, – приказала Элфи, направив распылитель на телохранителя. – Вонять от тебя будет, как от гнома-отшельника, но, по крайней мере, ты не будешь потом светиться в темноте.
Проспект Ленина, Мурманск
Михаил Васикин начинал терять терпение. Вот уже более двух лет он работал сиделкой. По просьбе Бритвы, разумеется. Хотя это трудно было назвать просьбой. Просьба подразумевает, что ты можешь отказаться. А Бритве нельзя было отказывать. Ему нельзя было даже тихо возражать. Шеф Михаила Васикина принадлежал к старой школе, а это значило, что его слово – закон.