Исчерпав все аргументы, майор решил вернуться к своему обычному стилю общения.
– Слушать меня, капитан! – взревел Крут. – Быть командиром – значит принимать сложные решения! Не быть командиром – значит держать свой рот на замке и выполнять эти самые решения! Так что хватит мне тут разговаривать, наводи свои чары, а то Совет меня уже заждался!
– Так точно, сэр. Как скажете, сэр. Элфи встала перед Артемисом и посмотрела ему прямо в глаза.
– Прощай, Элфи. Больше я тебя не увижу, хотя ты наверняка будешь навещать меня.
– Артемис, просто расслабься. Дыши глубоко.
Когда Элфи снова заговорила, её голос был чем-то средним между басом и контральто. Воздух в комнате разом словно бы сгустился.
– Здорово мы проучили Спиро, верно? Артемис сонно улыбнулся.
– Да. Последнее приключение. Я больше не буду причинять людям вред.
– Как тебе удаётся разрабатывать такие сложные планы?
Веки Артемиса чуть опустились.
– Наверное, все дело в природных способностях, которые передаются в семье Фаулов из поколения в поколение.
– Готова поспорить, ты был готов пойти на все, чтобы сохранить воспоминания о волшебном народце?
– Почти на все.
– Что же ты сделал? Артемис улыбнулся.
– Приготовил несколько сюрпризов.
– Каких сюрпризов? – настаивала Элфи.
– Это секрет. Не могу говорить.
Элфи усилила гипнотическое воздействие.
– Скажи мне, Артемис. Это будет нашей тайной.
На виске Артемиса запульсировала небольшая жилка.
– А ты точно никому не расскажешь? Другим эльфам или ещё кому?
Элфи виновато посмотрела на экран. Крут махнул рукой, приказывая продолжать.
– Не расскажу. Все останется между нами.
– В парке рядом с домом Дворецки спрятал специальную капсулу с кое-какой информацией.
– А ещё?
– Я послал самому себе сообщение по электронной почте. Но, думаю, Жеребкинс быстро обнаружит его. Это сделано для отвода глаз.
– Очень толково. А что ещё он может найти, как ты думаешь?
Артемис лукаво улыбнулся.
– Дворецки закопал в парке капсулу, а я спрятал в сети пару файлов с моими дневниками и прочими сведениями о волшебном народце. Вирус Жеребкинса до этого сайта не доберется, а через шесть месяцев провайдеры пошлют мне напоминание, и, когда я извлеку эти данные, возможно, они пробудят во мне какие-то воспоминания. Очень может быть, что память целиком вернётся ко мне.
– Что-нибудь ещё?
– Нет. Сайт для хранения информации – наша последняя надежда. Если кентавр его найдёт, волшебный мир для меня будет безвозвратно потерян.
Изображение Крута на экране покрылось сетью помех.
– Ладно, – сказал майор. – Похоже, связь вот-вот оборвется. Усыпляйте их и стирайте память. И запишите весь процесс на камеры. Я не поверю в то, что Артемис окончательно выведен из игры, пока собственными глазами не увижу запись.
– Майор, может быть, стоит порасспросить Дворецки и Джульетту?
– Ответ отрицательный, капитан. Фаул все рассказал. Его последней надеждой был тот сайт, который мы нашли. Подключайте их к аппаратуре и запускайте программу. Изображение майора исчезло.
– Есть, сэр.
Элфи повернулась к техникам.
– Вы слышали приказ! – рявкнула она. – Начинайте. Через пару часов восход. Я хочу, чтобы мы оказались под землей до того, как взойдет солнце.
Техники ещё раз проверили электроды, а затем вскрыли три упаковки сонных очков.
– Я сама, – сказала Элфи, отнимая у них очки.
Надев прибор на Джульетту, она заботливо убрала с её лба прядку волос.
– Знаешь, – задумчиво проговорила Элфи, – чтобы стать хорошим телохранителем, нужно убить в себе жалость. А у тебя слишком доброе сердце.
Джульетта медленно кивнула.
– Постараюсь не забыть эту мысль.
– Я буду приглядывать за тобой, – пообещала Элфи.
– Навещай меня во сне, – улыбнулась Джульетта.
Элфи нажала кнопку на маске, и через каких-то пять секунд комбинация гипнотического света и снотворного, вводимого через губчатые уплотнители, погрузила Джульетту в глубокий сон.
Следующей была очередь Дворецки. Техники специально приделали к очкам резинку побольше, чтобы их можно было надеть на его огромную бритую голову.
– Проследи, чтобы Жеребкинс сгоряча не стер чего-нибудь лишнего, – сказал слуга Артемиса. – Очень не хотелось бы проснуться и обнаружить в голове четыре десятилетия пустоты.
– Не волнуйся, – успокоила Элфи. – Жеребкинс обычно знает, что делает.
– Хорошо. Помни: если волшебному народцу потребуется помощь, вы всегда можете обратиться ко мне.
Элфи нажала на кнопку.
– Я обязательно это запомню, – прошептала она.
И наконец Артемис. Под воздействием гипнотических чар он выглядел совсем безобидно. Лоб его разгладился, морщинки, проложенные постоянными раздумьями, бесследно исчезли. Сейчас Артемиса можно было принять за обычного тринадцатилетнего мальчика.
Элфи повернулись к Жеребкинсу.
– Ты уверен, что мы поступаем правильно?
Кентавр пожал плечами.
– А у нас есть выбор? Приказ есть приказ.
Элфи закрыла глаза Артемиса очками и нажала на кнопку.
Через несколько секунд мальчик обмяк, и тут же на экране за его спиной появились строки текста, написанного на языке подземных жителей. Во времена короля Фронда на нём писали по спирали, но потом это правило отменили: от долгого чтения спиралевидных текстов у многих начинала кружиться голова.
– Начать удаление, но сохранить копию, – приказал Жеребкинс. – Когда пойду в отпуск, попытаюсь разобраться в мыслительных процессах этого паренька. Уж очень они необычны.
Элфи смотрела, как на экране в виде зелёных символов отображается вся жизнь Артемиса.
– Абсолютно бессмысленная затея, – вдруг сказала она. – Однажды он уже нашёл нас, найдёт и во второй раз. Особенно если опять станет безжалостным чудовищем.
Жеребкинс при помощи эргодинамической клавиатуры вводил в компьютер команды
– Возможно. Но отныне мы будем осторожнее.
– Жаль, – грустно вздохнула Элфи. – А мы ведь почти подружились.
Кентавр фыркнул.
– Вот здорово! Ты бы ещё с гадюкой знакомство свела.
Элфи вскинула руку и опустила забрало шлема, чтобы Жеребкинс не видел её глаз.