В течение первых шести месяцев заключения Кобой клинику осаждали средства массовой информации, снимавшие на пленку буквально каждую судорогу пикси. У двери в ее палату всегда дежурили полицейские, прошлое каждого сотрудника клиники было тщательно изучено, а настоящее протекало под суровыми взглядами охраны. Исключений не делали ни для кого. Даже сам доктор Аргон периодически подвергался проверке ДНК, чтобы не оставалось никаких сомнений в том, что он — именно тот, за кого себя выдает. Полиция Нижних Уровней не собиралась рисковать, когда дело касалось Кобой. Если пикси изловчится сбежать из клиники, стражи порядка станут посмешищем всего подземного мира, а опаснейший преступник вырвется на свободу.
Но время шло, и все меньше телерепортеров появлялось у ворот клиники по утрам. В конце концов, сколько часов пускания слюней могут выдержать зрители? Постепенно число охранников из полиции Нижних Уровней сократилось с дюжины до шести, а потом и до одного офицера в смену. «Куда она денется, эта Опал Кобой?» — заявляли власти. На нее круглые сутки была направлена дюжина камер, в плечо был зашит жучок-шпион, и пробу ДНК брали четыре раза в день. Кроме того, зачем кому-то могло понадобиться вывозить Опал из клиники? Пикси не способна была даже стоять без посторонней помощи, а ее энцефалограмма представляла собой практически прямые линии.
С другой стороны, доктор Аргон очень гордился своей знаменитой пациенткой и часто упоминал ее имя на званых обедах. После поступления в клинику Опал стало чуть ли не модным иметь какого-нибудь родственника на лечении. Почти в каждой богатой семье, как оказалось, был полоумный дядюшка на чердаке. Теперь такой дядюшка получал наилучший уход в самой роскошной обстановке.
Ах, если бы каждый пациент был таким смирным, как Опал Кобой! Она нуждалась лишь в нескольких внутривенных трубках и медицинском мониторе, который окупился в первые же шесть месяцев. Доктор Аргон искренне надеялся, что малютка Опал никогда не очнется. Иначе полиция Нижних Уровней увезет ее в суд, а когда она будет признана виновной в измене, все ее счета будут заморожены, включая и страховой фонд. Нет, чем Дольше длилась спячка Опал, тем лучше было для всех, особенно для нее. Из-за тонкой черепной коробки и большого объема мозга пикси подвержены различным расстройствам центральной нервной системы, таким как кататония, амнезия и нарколепсия. Вполне вероятно, что кома Кобой продлится несколько лет. Кроме того, даже в том случае, если Опал очнется, ее память может остаться в одном из самых дальних ящиков огромного мозга.
Доктор Ж. Аргон совершал обходы каждый вечер. Сам он уже давно не занимался практической терапией, но считал, что подчиненным необходимо чувствовать его присутствие. Если другие врачи знали, что доктор Жербал Аргон держит руку на пульсе, у них не возникало соблазна самим перестать проверять пульс.
Аргон всегда оставлял Опал напоследок. Вид спящей маленькой пикси, опутанной проводами и трубками, почему-то успокаивал его. Частенько в конце напряженного дня он даже завидовал Опал и ее безмятежному существованию. Когда пикси почувствовала, что больше не может выдерживать выпавших на ее долю испытаний, ее мозг просто отключился, продолжая выполнять лишь те функции, которые были необходимы для поддержания жизни. Она по-прежнему дышала, иногда приборы контроля регистрировали изменения в энцефалограмме, вызванные сновидениями, но кроме этого, по существу, Опал Кобой перестала быть самой собой.
В тот роковой вечер Жербал Аргон пребывал не в лучшем настроении. Его жена подала на развод — на том основании, что за два последних года он ни разу не сказал ей более шести слов подряд. Совет грозился отозвать правительственные субсидии — на том основании, что Ж. Аргон и так немало зарабатывал на своих состоятельных пациентах. А в придачу ко всему у доктора разболелась нога, и никакая магия не могла ему помочь. Медики-кудесники сказали, что, скорее всего, боль существует только у него в голове. Похоже, это их позабавило…
Аргон хромал по восточному крылу клиники, проверяя по плазменным экранам состояние каждого пациента. Всякий раз, когда его левая ступня касалась пола, доктор морщился от боли.
Два пикси-уборщика, Мервал и Дискант Криль, трудились рядом с палатой Опал Кобой: собирали пыль электростатическими щетками. Пикси — превосходные работники. Методичные, терпеливые и старательные. Если отдаешь пикси распоряжение, можно не сомневаться, что оно будет исполнено безупречно. Кроме того, благодаря младенческим лицам и непропорционально большим головам пикси выглядят симпатягами. У многих от одного только вида этих созданий поднимается настроение. Словом, пикси — ходячая психотерапия.
— Добрый вечер, ребята, — поздоровался Аргон. — Как наша любимая пациентка?
— Как всегда, Жерри, как всегда, — ответил Мерв, старший из близнецов, поднимая глаза. — Мне показалось, что она пошевелила пальцем ноги, но потом я понял, что это была лишь игра света.
Аргон натянуто засмеялся. Он терпеть не мог, когда его называют Жерри. В конце концов, это его клиника, и он заслуживает определенного уважения! Но хорошие уборщики были на вес золота, а братья Криль поддерживали идеальную чистоту в клинике уже почти два года. Крили сами были своего рода знаменитостями. В семьях волшебного народца близнецы рождаются редко. В настоящее время Мервал и Дискант были единственными близнецами в Гавани. Их несколько раз показывали по телевидению, а однажды интервью с ними даже снимали для программы «Канто» — самого популярного телешоу подземного мира.
У палаты Кобой дежурил капрал полиции Нижних Уровней Шкряб Келп. Когда Аргон подошел к его посту, капрал был очень занят: нацепив на нос видео-очки, он вовсю смотрел кино. Аргон не винил его. Охранять Опал Кобой было так же увлекательно, как наблюдать за ростом ногтей.
— Интересное кино? — любезно спросил доктор.
Шкряб поднял очки на лоб.
— Неплохое. Человеческий вестерн. Много стрельбы и прищуров.
— Может быть, дашь мне посмотреть, когда закончишь?
— Нет проблем, доктор. Но обращайтесь с ним аккуратно. Человеческие диски очень дорогие. Я дам вам специальную тряпочку, чтобы его протирать.
Аргон кивнул. Он хорошо знал Шкряба Келпа. Капрал полиции очень бережно относился к своему имуществу. Он уже подал две письменные жалобы в совет директоров клиники по поводу того, что в полу торчит заклепка и он поцарапал о нее башмаки.
Аргон посмотрел на экран Кобой. На висевшей на стене плазменной панели отображались данные, поступающие от закрепленных на ее висках датчиков. Как он и ожидал, никаких изменений не было. Жизненно важные функции — в норме, активность мозга — на минимуме. Чуть раньше ей снился сон, потом мозг успокоился. И, наконец, жучок-шпион в плече сообщал о том, что Опал Кобой находится именно там, где должна находиться. Обычно такие жучки-шпионы помещают в череп преступника, но черепные коробки пикси слишком хрупкие, чтобы выдержать хирургическое вмешательство.
Доктор набрал личный код на клавиатуре рядом с усиленной дверью. Тяжелая дверь скользнула назад, открыв доступ в просторную палату, которую озарял лишь приятно пульсирующий свет вмонтированных в пол светильников. Стены были обиты мягким пластиком, из утопленных в них динамиков доносились звуки природы. В данный момент это было журчание ручья по плоским камням.