Артемис задумчиво погладил подбородок.
— Насколько я знаю Жеребкинса, он должен следить за этим проектом с момента его зарождения. Вероятно, он уже разработал план противодействия.
— Уверена, что разработал. План противодействия проекту, который, если и осуществится, то только лет через десять.
— Согласен, — сказал Артемис. — А не научно обоснованному и продуманному проекту, у которого есть все шансы быть претворенным в жизнь.
Элфи направилась к кабине.
— Мне придется сдаться, хотя меня и подозревают в убийстве. На карту поставлено гораздо больше, чем мое будущее.
— Не так быстро! — возразил Мульч. — Я сбежал из тюрьмы не для того, чтобы оказаться в ней снова.
Артемис преградил ей путь.
— Элфи, погоди минуту. Подумай, что произойдет, если ты сдашься.
— Артемис прав, — добавил Дворецки. — Подумай об этом. Если подземная полиция похожа на нашу, она не станет встречать беглого преступника с распростертыми объятиями. Скорее, тебя ждет приветливо распахнутая дверь камеры.
Элфи заставила себя остановиться и пошевелить мозгами. Каждую секунду, пока она думала, гигантский железный слизняк, разрывая мантию, все ближе опускался к центру Земли.
— Если я сдамся полицейским из отдела внутренних расследований, меня возьмут под стражу. Как офицера полиции, меня можно держать под арестом без предъявления обвинения семьдесят два часа, как подозреваемую в убийстве — неделю. Даже если кто-нибудь поверит, что я невиновна и все устроила Опал Кобой, потребуется не меньше восьми часов, чтобы получить разрешение на операцию. Но, скорее всего, меня просто не станут слушать. Решат, что это обычные попытки снять с себя вину. Особенно если вы трое подтвердите мой рассказ. Не в обиду вам будь сказано.
— Никаких обид, — заверил ее Мульч. Элфи села и сжала голову руками.
— Мой мир рушится. Мне по-прежнему кажется, что все еще можно спасти, вот только с каждой минутой от меня все меньше зависит. Я ничего не могу сделать…
Артемис положил руку ей на плечо.
— Крепись, капитан. Спроси себя, как поступил бы твой командир.
Элфи сделала три глубоких вдоха, потом решительно вскочила на ноги.
— Не пытайся мной манипулировать, Артемис Фаул! Я сама принимаю решения. В такой ситуации Джулиус лично разобрался бы с Опал Кобой. Именно этим мы и займемся.
— Превосходно, — сказал Артемис. — В таком случае, необходимо разработать стратегию действий.
— Правильно. Я поведу шаттл, а ты пошевели своими гениальными извилинами и придумай план.
— Каждому свое, — согласился юноша. Он сел на один из стульев, потер пальцами виски и стал думать.
«Ранчо Земли» Зито, провинция Мессина, Сицилия
План Опал столкнуть мир людей и мир подземных жителей был поразительно простым по исполнению и гениальным по замыслу. Она лишь подсказала человеку, как сделать то, что он давно хотел сделать. Почти в каждой крупной энергетической компании мира существовал проект «Зонд к ядру Земли», но все расчеты количества взрывчатки, необходимого для проникновения под кору, и количества железа, необходимого для того, чтобы зонд прошел сквозь мантию, были чисто гипотетическими.
Опал выбрала Джованни Зито в качестве потенциальной марионетки по двум причинам: во-первых, он обладал практически несметным богатством, а во-вторых, у него было поместье, расположенное непосредственно над огромным месторождением гематита — высококачественной железной руды.
Уроженец Сицилии Джованни Зито был инженером. В области разработки альтернативных источников энергии он считался одним из лучших. Зито был горячим защитником окружающей среды и разрабатывал способы добычи электроэнергии, не связанные с хищническим разграблением ресурсов планеты и загрязнением окружающей среды. Изобретением, ставшим основой его состояния, была солнечная мельница Зито — ветряная мельница, на лопастях которой были установлены солнечные батареи, что в несколько раз увеличивало ее эффективность.
Шесть недель назад Зито вернулся из Женевы, где проходила конференция на высшем уровне, посвященная защите окружающей среды. Там он делал программный доклад министрам стран Европейского Союза. Совершенно измотанный, он приехал на свою виллу на берегу Мессинского пролива, когда закат окрашивал оранжевыми бликами морские волны. Разговаривать с политиками было крайне трудно. Даже те немногие из них, кто был искренне обеспокоен состоянием окружающей среды, ничего не могли сделать, потому что их работе мешали купленные крупным бизнесом чиновники.
Зито принял ванну. Вода нагревалась расположенными на крыше виллы солнечными батареями. На самом деле вся вилла не зависела от электросетей. Мощности солнечных батарей хватало на отопление и освещение дома в течение шести месяцев. Причем при нулевых выбросах вредных веществ в атмосферу.
После ванны Зито закутался в махровый банный халат, налил себе бокал бордо и устроился в любимом кресле.
В надежде хотя бы отчасти избавиться от скопившейся за день усталости он сделал большой глоток вина и бросил взгляд на любимые фотоснимки, развешанные на стене. По большей части это были обложки журналов с публикациями о его изобретениях, но больше всего его сердцу была дорога обложка журнала «Таймс», которая когда-то принесла ему известность. На снимке молодой Джованни сидел на спине горбатого кита на фоне зловеще нависшего над ними китобойного судна. Бедное животное попало на мелководье и не могло нырнуть, поэтому Зито, который был на плоту защитников природы, прыгнул на спину кита и заслонил его своим телом от гарпунов китобоев. Кто-то из активистов-экологов на плоту успел сфотографировать это, и снимок стал одним из самых популярных кадров века.
Зито улыбнулся. Бурное было время… Он уже собирался закрыть глаза и подремать перед ужином, но его внимание привлекло какое-то движение в углу комнаты. Там было какое-то маленькое существо, ростом чуть выше стола.
Зито выпрямился в кресле.
— В чем дело? Здесь кто-нибудь есть?
Зажглась лампа, осветив сидевшую на скамейке маленькую девочку. Она держала шнур выключателя в руке и совсем не выглядела испуганной или обеспокоенной. На самом деле девочка была совершенно спокойной и смотрела на Зито так, словно он был незваным гостем в ее доме.
Джованни встал.
— Кто ты, маленькая? Как ты здесь оказалась?
Девочка смотрела на него поразительно большими глазами. Глубокими карими глазами. Глубокими, как чан с шоколадом.
— Я пришла сюда ради тебя, Джованни, — сказала она голосом, столь же прелестным, как и ее глаза. На самом деле все в ней было прелестным: фарфоровое личико… и эти глаза. Они словно не отпускали Зито.
Он попытался бороться с ее чарами.