Марат еще раз пробежал глазами список и сделал пометку. Оксана Петрова, ушла в 14.30, время прихода неизвестно.
– Охранник документы спрашивает?
– Должен. Но вы же понимаете, человек, бывает, не возьмет с собой ничего такого.
Да, Кристина совершенно права. За несколько дней до гибели Весты в журнале регистрации тоже было зафиксировано нечетное число посетителей.
«Ковалев просил задать вопрос… Кажись, я совсем ошалел от Кристининых сисек! Что же он просил? – встревоженно вспоминал оперативник. – А, ну да. Про подробности поездки в Париж».
На личике Кристины появилось задумчивое выражение.
– Думаю, даже Ирина Алексеевна подробностей пока не знает, – неуверенно сказала она. – Нам президент ничего не сообщала. Но вообще, в Париже наши модели могут рассчитывать на мелкую работу, и то если повезет. Вот недавно нашего мальчика, Сергея Колесниченко, на полгода пригласило французское агентство. Французы делали ему портфолио, стригли-красили, рекламировали. И – ни одного контракта. Вот прошла мода на славянскую внешность. Тогда все искали азиатов. Жаль, что Сереже так не повезло.
– А были ли у Весты Каширцевой конфликты с сотрудниками агентства? – поинтересовался Марат, сделав глоток уже остывшего кофе.
Секретарша наморщила лобик под светлой челкой. И пояснила: отношения между девочками напряженные. Они конкурируют на кастингах. Случается, что и мужчину поделить не могут. Но чтобы вот так…
– Не думаю, что к смерти Весты причастен кто-либо из агентства. Явных конфликтов не было, – резюмировала Кристина. – Девчонки друг другу по мелочам пакостят. И среди них есть и подружки, кстати. Но Веста вроде ни с кем не дружила. Она всегда была сама по себе. И ее чаще других отбирали на кастингах.
– Кристина Игоревна, я бы отобрал вас, – заметил Марат, прикидывая: а может, рискнуть и попросить у девочки телефончик? – Вы очень красивы.
Кристина покраснела от удовольствия и затеребила прядь волос.
– Меня и отбирали. Но еще при обучении в школе моделей Ирина Алексеевна ругалась, что мне медведь на ухо наступил. Слуха нет совершенно. Для того чтобы хорошо зарабатывать, модель должна быть универсальной, уметь и на «языке» работать, и перед камерой.
Марат рассмеялся:
– На чем, Кристина Игоревна?
– «Язык» – это мы так подиум называем.
– Понятно.
Он отчаянно тянул время, задавал кучу ненужных вопросов, а когда и они иссякли, вынужден был попрощаться. Смелости спросить телефон так и не хватило.
«Ковалев был прав, – думал Марат, перепрыгивая через лужи. – Профессиональную версию можно сбрасывать со счетов. Девчонки-модели не знали об условиях работы в Париже. Желание убрать конкурентку в связи с этим – не мотив. А жаль. Кристина Игоревна чудо как хороша. Всегда бы таких симпатичных свидетельниц опрашивать».
«Как дорого, – ужаснулась Катя Родимова, открыв меню. – Чашка кофе 200 рублей, стакан сока – 150. Ага, а что это у нас за 50 рублей? Минеральная вода. Отлично».
Девушка сделала заказ и вымученно улыбнулась. Не любит она по таким заведениям ходить. Напрасная трата денег. Можно купить пачку кофе, и ее хватит на пару недель, или всего час посидеть в кафе. Катя предпочитала первый вариант. А что делать? Двух братиков и сестренку одень-накорми, маме таблетки купи – вот все гонорары и потрачены. На бесконечные посиделки в кафе денег просто не остается.
Но отказываться от предложения отметить ее поездку в Париж было неудобно.
– Катя! Неужели ты поедешь в Париж, и между нами так ничего и не случится? – трагичным голосом произнес Сергей Колесниченко. Взгляд его раскосых, словно подтянутых к вискам глаз полностью соответствовал тону: грустный-прегрустный.
Манекенщиков в агентстве было немного, и все они пользовались репутацией донжуанов. Однако Сергей по степени цинизма давал фору всем ребятам.
Катя покосилась на безмятежно потягивающую через соломинку рыже-зеленый коктейль Тому Борееву. В Томином лице не дрогнуло ни черточки, хотя она больше месяца встречалась с Сергеем. По слухам, симпатичную короткостриженую блондинку и мускулистого русоволосого парня даже заметили в весьма пикантной ситуации в туалете агентства.
Катя пожала плечами:
– Сереж, я тебе говорила, что уже нашла свою любовь. Ничего не изменилось. А ты хоть бы Томки постеснялся.
Тома закашлялась от возмущения и, оставив бокал, с вызовом улыбнулась:
– Да че меня стесняться! Я девушка прогрессивная. На Сережу богатенькая сучка глаз положила. Что мальчику мешать? Я сама вымелась из его квартирки, правда, милый? Жаль только, что ничего ему от той старушки особо не обломилось. А ты, Катя, подумай. В постели с Сережкой отли-и-чно. И про любовь свою никому не говори. Не позорься лучше. Видели мы эту твою любовь. Студент, волосы грязные, одет с рынка. А с какими понтами он тебя в кино приглашал? Как будто бы в кабак!
Катя молча смотрела в сторону. Вот рядом с Томой висит ее сумочка, Selle souple [10] от Dior. Точно такая же изображена в мартовском Vouge. Модель чудесная, из белой кожи с табачной вставкой, украшенная ключами и монетками. Сумка стоит целое состояние, и Катя не может себе позволить такую покупку. Да, организаторы показов, появляясь в гримерке с корзинами роз, часто намекают: «С вами хотел бы поужинать представитель крупной компании». Один раз, ради любопытства, Катя согласилась. Толстый лысеющий мужичок не стал ходить вокруг да около: «Я плачу тебе десять тысяч долларов в месяц, а ты встречаешься только со мной». Катя хохотала как сумасшедшая. Она не вещь, которую можно купить. Свобода дороже любых денег. Когда она целуется с Васей в кинотеатре, сердце замирает от счастья. С толстячком она целовалась бы, возможно, в роскошном гостиничном номере, на шикарной даче. Но разве важно где? Важно – с кем! На содержание семьи ее собственных гонораров с трудом, но хватает. А мучить себя ради сумочки от Dior? Да пропади она пропадом! Мода меняется каждый сезон, и что, превращать свою жизнь в вечную погоню за туфлями и платьями? И смысл такой жизни? Хотя хорошие вещи – это, безусловно, очень большое удовольствие. Так у нее этого удовольствия, в некотором смысле, выше крыши. На показах можно наслаждаться и фактурой ткани, и необычным покроем, и стильными аксессуарами. Ну и что, что потом платья приходится возвращать. И, кстати, не только платья. После своего первого показа Катя была в шоке. Девочки представляли колготки и белье. И вот организаторы отобрали все-все – и чулочки, и даже тоненькие полупрозрачные ниточки-трусики, которые модели надевали под роскошные бельевые комплекты. Девочки потом хихикали на предмет того, что представитель фирмы – фетишист, любит поношенные колготки, чулки и бумажные стринги.
«Ничего. Как-нибудь уладим с деньгами. Мы с Васькой сами с усами. В Париже, возможно, мне предложат работу. Вася уже подрабатывает переводчиком, надо немного подождать – и ему тоже обязательно сделают выгодное предложение. Все у нас получится», – думала Катя, прислушиваясь к артобстрелу последними новостями.