– Ладно, мужики, отдохнули, и хватит, – уничтожил всеобщее благодушие Рабинович. – Пора решать, что с заклинанием делать.
– А че с ним делать? – возмутился Попов. – Бред это… – Андрюша замолчал и начал испуганно оглядываться по сторонам. – В общем, бред, и все!
– Еще раз попробуешь мне сказать какую-нибудь свою дурацкую присказку, – зашипел на него Рабинович, – неделю жрать давать не буду.
– Да молчу я, – замахал руками Попов. – Делайте что хотите.
– Кстати, вы заметили, что пословицы и поговорки Сеня употребляет не меньше Андрея? – полюбопытствовал Горыныч. Все непонимающе посмотрели на него. – Так вот, я думаю, что по какой-то причине именно вокруг Андрея из-за вашего перемещения во времени образовалось силовое поле, способное материализовывать некоторые предметы при правильном построении фразы-запроса.
– Это че? Что-то вроде джинна из бутылки? – удивленно поинтересовался Жомов.
– Да не знаю я. Может быть, все происходящее не больше, чем совпадение, – всхлипнул монстр. – И вообще, вы мне надоели! Вам по-нормальному объясняешь, а вы с дурацкими вопросами вечно пристаете. Очумели совсем.
– Пообзывайся мне, – погрозил ему пальцем Рабинович и добавил: – Ну все, я пошел за книгой.
Однако, когда Сеня вернулся, на улице, да еще в тени деревьев, уже стемнело достаточно: прочитать заклинание оказалось делом невыполнимым. Рабинович попытался уговорить компанию спуститься в пещеру, но его уговоры долгое время не находили отклика в сердцах преданных друзей. Все отговаривались тем, что дым из жилища Мерлина якобы еще не выветрился и дышать там невозможно. Но причина была совершенно другой – никто не хотел обсуждать способы добычи ингредиентов Заклинания Перемещения.
Когда же Сене наконец удалось настоять на своем (а ничего другого ждать и не следовало!), то оказалось, что в пещере не так уж и дымно, как думалось всем. Каким-то невероятным чудом копоть, еще недавно заполонявшая все жилище колдуна, практически исчезла. Лишь под самым потолком нехотя клубился дымок. Горыныч снова объяснил это волшебством. Никто ему не поверил, но за неимением лучшего на этом объяснении удивительного факта и остановились.
Пока Каута с Алланом разжигали свечи в пещере, Рабинович устроился на возвышении в центре и прочистил горло. Любознательный Грифлет встал чуть позади него, собираясь во время обсуждения всех пунктов заклинания убирать нагар со свечей. Остальные расположились у стены, скептически разглядывая новоявленного оратора.
– Ну и с чего начнем, господин лектор? – ехидно поинтересовался Попов, закатывая глаза в притворном экстазе. Рабинович на эту выходку внимания не обратил.
– С начала, естественно, – пожав плечами ответил он. – А первым пунктом у нас идет кукушка. А точнее, ее птенец.
– Ну, допустим, кукушка не идет, а летает, – прокомментировал Андрюша. – А вот насчет птенца можно подискутировать. По-моему, он вообще сидит. Хотя кто птенца посадит?..
– Слушай ты, гад! – взвился оскорбленный в лучших стремлениях Рабинович. – Домой не хочешь, что ли?
– Домой хочу, – пожал плечами Попов. – Но не таким идиотским способом. Это заклинание вообще невозможно материализовать.
– Так Корявень же передал нам предупреждение Оберона, чтобы мы в заклинании не ошиблись, – неожиданно встрял в спор молчаливый Грифлет. Попов от удивления фактом предательства своего послушника на секунду потерял дар речи, что и позволило рыцарю договорить: – Значит, заклинание верно и выполнимо.
– А ты этого Оберона видел? – наконец смог произнести Андрюша. – Кто он такой, этот твой Оберон?
– Повелитель эльфов, – посмотрел на него Грифлет, как на глупого ребенка. – А эльфа ты видел сам.
– Во-во. И я про то говорю, – состроил гримасу Попов. – Если уж у Оберона подчиненные такие, то можно представить, какая сволочь сам начальник…
– Ладно, эльфы тут ни при чем, – остановил спор Рабинович. – Нам нужен птенец, которого высидит кукушка. Как известно, кукушки свои яйца подбрасывают другим птицам. А значит, птенцов не высиживают. Что будем делать?
Этот вечный вопрос почему-то застал всю компанию врасплох. На некоторое время в пещере повисла такая тишина, что можно было услышать, как у Жомова вертятся шестеренки в голове. Попов поспешил от него отодвинуться, чтобы кто-нибудь, не дай бог, не перепутал, чьи именно мыслительные процессы проистекают с такой интенсивностью. Едва он успел это сделать, как заговорил Горыныч.
– Я предполагаю, что здесь употреблено фигуральное выражение, – поведал миру юный гений о трех головах. – В вашем мире бытует такая фраза: «кукушкины дети». Так, может быть, речь в этом заклинании идет о ребенке, выращенном женщиной, до этого подбрасывающей своих отпрысков чужим людям?
– Во-о-о загнул! – удивился Попов. – Значит, ты предлагаешь найти бабу, вскармливающую свое последнее чадо, отобрать у нее киндера и сварить в котле на твоем вонючем пламени?!
– Пламя у меня не вонючее, – обиделся Горыныч. – А вообще-то, извините. Об этом продолжении заклинания я не подумал.
В пещере снова повисла тишина. Каждый из присутствующих, не исключая Аллана и Кауту, пытался придумать, где найти кукушку, высиживающую яйца. Может быть, бредовость существования такого прецедента ни у кого не вызывала бы сомнения, если бы Мерлин свое зелье не приготовил. А значит, птенца, высиженного кукушкой, он нашел. Но где?
– Да че тут думать-то! – завопил вконец измучившийся от непривычного занятия Жомов. – Поймать эту гребаную кукушку с яйцом и заставить ее высиживать своего дурацкого птенца.
– Нет, сэр Джом, – покачал головой Аллан. – Сейчас конец июля, и кукушки яйца уже не несут…
– Стоп, стоп. Стоп! – перебил его Рабинович. – А ведь Ванька умную мысль подал. Вот ведь дурак не скажет, умный лыка не свяжет. Сами посудите! В заклинании не сказано, что кукушка должна высиживать свое собственное яйцо. Куры всегда несутся. Вот мы и поймаем кукушку и посадим на куриные яйца. А чтобы быстрей высидела, принесем яйца прямо из-под наседки. Можно и вместе с ней. А потом поменяем птиц местами. Молодец, Ванюха!
Жомов до того обрадовался похвале, что даже забыл недавнее Сенино оскорбление. Он крякнул и выпятил грудь колесом, чтобы все увидели, какой Ванька молодец. А для того, чтобы у окружающих не осталось никаких сомнений в его гениальной сущности, Иван для верности хлопнул Попова по спине.
Удар получился звонкий, словно по футбольному мячику хорошей бутсой. Андрюша, собиравшийся выдать очередную порцию ехидства в адрес новой идеи, поначалу попросту ничего не смог сказать. А потом посчитал за благо вообще не уделять внимания жомовскому предложению. Поскольку второй удар мог бы получиться куда неприятнее.
– Ладно, с кукушкой в основном решили. Техническую сторону обдумаем потом, – унял жомовское веселье Рабинович. – Следующим вопросом на повестке дня у нас цветы папоротника. Поскольку огнедышаший дракон сейчас не проблема.