– Благородные господа, – едва сдерживая бешенство, произнесла она. – Если вы все сейчас же не отойдете отсюда и не повернетесь ко мне спиной, то я вас просто кастрирую!!!
Вот тебе и дворцовое воспитание! Естественно, после такого заявления неуравновешенной девицы с садистским уклоном в психике все особи мужского пола, за исключением парикмахера, удалились на максимально далекое расстояние от места стрижки. Даже мне стало не по себе, хотя я, пожалуй, был единственным из всех присутствующих, кто не лез к Рабиновичу с советами. А еще больше я забеспокоился, когда подумал, что сделает с Сеней воительница, если ей вдруг не понравится новая прическа. Впрочем, бояться было нечего. Если Рабинович смог уговорить гордячку постричься, то уж убедить в том, что она даже лысой будет смотреться, как топ-звезда, Сеня как-нибудь сможет.
Наконец предварительный этап операции по пересадке волос с Ингвины на Сив был закончен, и девушка достала отполированный кружок стали, заменявший ей зеркало, чтобы полюбоваться своим внешним видом. Несколько минут она так внимательно рассматривала свое изображение, что едва не заговорила с ним. А затем швырнула зеркальце в дорожный мешок и молниеносно натянула на голову шлем.
Уж не знаю, чего ее там не устроило, но по мне, она что с волосами, что без волос, все равно, как была, так и осталась воинствующей феминисткой. Правда, если снять с нее доисторический бронежилет с гермошлемом, отобрать щит и большую зубочистку, называемую мечом, то Ингвину будет невозможно отличить от обычной студентки в институтской пьесе о Средневековье. В общем, женщина она и есть женщина. Для меня они все на один цвет, вкус и запах. И я до сих пор так и не смог понять, почему мужчины на одних пялятся вплоть до открытых переломов глазных нервов, а на других если и посмотрят, то только для того, чтобы спросить, кто же все-таки пойдет за «Клинским».
– Все, можете поворачиваться! – скомандовала Ингвина застенчивым мужчинам.
Это сборище директоров парикмахерских и стилистов-визажистов мгновенно обернулось, надеясь узреть новую прическу воительницы. Однако их взгляды уткнулись в неизменный шлем и холодные глаза Ингвины. По рядам зрителей пронесся вздох разочарования, но попросить воительницу снять гермак почему-то никто не решился. А Сеня с чувством безграничной скорби и тяжелейшей утраты на лице взвесил на руках роскошные косы Ингвины и протянул их Стурлу.
– Держи. Мы свою часть договора выполнили, – с пафосом проговорил он, будто сам лично совершил беспримерный подвиг. – Теперь выполните свою!
– Естественно! Какие могут быть сомнения у двух цивилизованных деловых партнеров? – всплеснул руками гном и повернулся к своему воинству. – Капитан, прикажите своим брисингам освободить проход нашим гостям. И подайте мою персональную дрезину! – А затем посмотрел на Эйтри: – Что скажешь, мастер?
– То, что надо, – пророкотал гном. – Прямо сейчас займусь подготовкой. Конечно, мы такую работу еще не делали, и с инструментом в мастерской туго, но братец Брокки быстренько подгонит то, что есть.
– Но ведь Локи требовал волосы из золота, – как-то неуверенно проговорил Стурл.
– А это чем не золото? – ухмыльнулся Эйтри. – Из асов в драгметаллах разбираются от силы два-три бога. Остальные даже не знают, где пробу на изделии искать. Но вы не волнуйтесь! Мы с Брокком вплетем куда надо несколько золотых нитей, да встроим прямо в парик золотую диадему с брюликами. А больше этим волосам ничего и не нужно. Сив и так одуреет от счастья, когда сможет такую красоту на свою плешивую голову нацепить.
– Ну что же, вверяю все в твои руки, Эйтри. Только смотри, потом на брата не коси. Завалишь работу, будешь сам за все отвечать, – пригрозил Стурл и повернулся к нам с улыбкой на своей мерзкой роже. – Прошу, гости дорогие. Нас ждет почетный прием и небольшой ужин на сотню персон…
Дальше мы передвигались с ветерком. Стурлу подали персональную дрезину, и он жестом радушного хозяина пригласил всех занять места в эксклюзивной железнодорожной колымаге. Скамейки в дрезине располагались буквой «п». Судя по ее размерам, механическая телега могла бы легко вместить штук десять карликов, однако люди расселись в ней с трудом.
На корме, естественно, уселись предводители дворянства – Сеня с Ингвиной. Кстати, девушка взирала на эту примитивную повозку с некой долей испуга и благоговения в остававшихся ледяными глазах. Попов с Жомовым сели по бокам от молодых. Причем, поскольку Андрюша оказался рядом с Рабиновичем и пристроил у себя в ногах ходячую газовую скважину, еще не выпустившую все пары после сытного обеда, мне пришлось выбрать из двух зол меньшее и перебраться поближе к Ване, получив удовольствие нюхать перегар.
Стурл и Эйтри поместились на оставшихся частях скамеек. Причем если начальник еще пытался поддерживать светскую беседу, выступая в качестве экскурсовода, то мастер просто не мог отвести от Горыныча глаза. Ох, скажу я вам, как мне не понравился этот взгляд! Было в нем что-то хищническое. Точь-в-точь как у моего Сени на ипподроме, когда один из подпольных букмекеров оказался вынужденным сказать ему кличку лошади, которая выиграет очередной забег.
Впрочем, мастера париков очень скоро с дрезины ссадили, видимо, отправив в мастерскую, и у меня отлегло от сердца. Больше ничего не мешало мне наблюдать открывающиеся вокруг пейзажи, и только тогда я понял, отчего спелеологов так сильно тянет в подземелья. В Свартальхейме было по-настоящему красиво. Мало того, что сама природа из хитросплетений сталактитов и сталагмитов создавала истинные архитектурные шедевры, так еще и карлики оказались прекрасными мастерами.
Похоже, они на самом деле страшно любили горы и все, что с ними связано. Брисинги, как могли, украсили свою страну. Причем действовали столь мастерски, что во многих местах было очень трудно разобраться, что творила природа, а что создавали они. Честное слово, пока мы ехали до пещер, отведенных под жилье Стурлу, я даже и думать забыл о том, что мы находимся невообразимо далеко от дома и какая страшная участь уготована этой красоте, если мы вовремя не успеем вернуться.
После дороги моим ментам выделили отдельные комнаты с самыми настоящими бассейнами, в которые невесть каким способом, видимо, прямо из гейзеров, подавалась горячая вода. Именно поэтому я ничуть не стал возражать, когда Сеня позвал меня купаться. А после принятия водных процедур мы все вместе собрались в банкетном зале.
Пир у гномов проходил чинно и размеренно, мало напоминая собой удалое разгулье Митгарда. Каждый из присутствующих сидел в строго отведенном месте, говорил вполголоса и старался не пялиться на необычных гостей. К тому же, к моей вящей радости, сначала подали закуску и лишь потом – выпивку. Однако тут моему наслаждению, получаемому от поглощения отменного жаркого, и конец пришел. Стурл, подняв серебряный бокал, предложил первый тост за успех во всех начинаниях своих гостей, то бишь нас. Не поддержать такой спич было бы грешно, и менты, встав вместе со всеми со скамеек, пригубили бокалы…
– Я не понял, – тут же завопил Ваня, выплевывая изо рта жидкость обратно. – Это что за херня такая?