Минут пять у Вани ушло на то, чтобы привести строй в божеский вид. Еще пару минут он выбирал репертуар строевой песни и объяснял аборигенам, на какие именно команды как надо реагировать, а затем мы смогли продолжить движение. Вот только теперь Жомов шел не впереди роты ополченцев, а сбоку от нее, старательно отсчитывая ритм движения.
Ближе к центру города зрителей стало больше. Улицы стали шире, и идущие перед процессией бойцы были уже не в состоянии оттеснить всех зевак в переулки. Да они и не старались! Достаточно было того, что толпы народа прижимались к стенам домов и даже не делали попыток хоть как-то помещать нашему движению.
Сами дома тоже изменились. Если на окраине в основном находились двухэтажные строения, больше похожие на заводские общежития, чем на что-либо другое, то теперь стали попадаться и более шикарные здания, напоминавшие мне особняки российских бизнесменов средней руки. Ну а когда после очередного поворота мы вышли к центру Теночтитлана, даже у меня, далеко не склонного к бессмысленному созерцанию красот архитектуры пса, дух захватило. Впереди нас высились настоящие пирамиды, замки, дворцы и всякие прочие храмы. Большинство из них были настолько огромными, что я просто поразился тому, как отсталые аборигены оказались способными построить такое. И наш путь, судя по всему, лежал к одному из самых больших зданий элитного района Теночтитлана. Описывать интерьер дворца Чимальпопоке смысла не имеет. Достаточно лишь сказать о том, что Сеня, глядя на это великолепие, начал нервно облизывать губы, в уме подсчитывая, сколько можно будет поиметь у нас, на черном рынке, если содрать со стен все драгоценности и там их продать. Я, конечно, не еврей и стоимость товара на глаз определить не могу, но смею вас заверить, сумма бы получилась немалая. И это еще не считая кладовых и сокровищниц, которые Сеня горел желанием осмотреть в первую очередь. Правда, сначала нам всё-таки пришлось идти на аудиенцию к хозяину дворца.
Чимальпопоке оказался сухощавым индейцем с хищным выражением на лице. Подобно своим солдатам, он был гладко выбрит, облачен лишь в набедренную повязку из перьев и весь покрыт замысловатыми татуировками. В руках правитель ацтеков – тлатоани по-ихнему – вместо копья держал украшенный огромными рубинами золотой жезл, а на голове Чимальпопоке просто чудом держался замысловатый головной убор из тех же разноцветных перьев, усыпанный драгоценными камнями. Какими именно, сказать не берусь. Спросите об этом Рабиновича при встрече. Он-то шляпу тлатоани о-очень внимательно рассмотрел.
Рядом с троном, на котором восседал Чимальпопоке, стояли четверо здоровенных воинов с внушительного вида копьями в руках. Кроме плащей из шкуры какого-то зверя, ягуара, насколько я мог судить, и оперения на талии, одежды на них никакой не было, но у телохранителей набедренные повязки были не разноцветными, а однотонными: черная, белая, желтая и красная. В таких же по цвету одеяниях до пят были и четыре старика, видимо, жреца, оккупировавшие нижнюю ступеньку тронного возвышения. Причем белый и желтый деды располагались справа от трона, а красный и черный – слева. Кроме них в зале был только крысоподобный ацтек, одетый, словно хоккейный арбитр, в полосатую черно-белую хламиду. Этот крысеныш и заговорил первым.
– Великий Чимальпопоке, слуга и наместник грозного Уицилопочтли, сердечно приветствует в своем дворце посланников великого Кецалькоатля, – выступив вперед, нараспев произнес полосатик. – Что привело вас сюда, посланцы бога, который столько лет вместе с Уицилопочтли вел народ ацтеков к процветанию и владычеству над этим миром? Великий Чимальпопоке надеется, что причиной вашего визита послужили не те мелкие разногласия, что некогда возникли между нашими богами.
– Так, Сеня, я, блин, ни фига ничего не понял, – повернувшись к Рабиновичу заявил омоновец. – Скажи, короче, если это наезд, то я сейчас тут всех мигом построю. А если они тут так праздники начинают, то почему я выпивку не наблюдаю?
Слова Вани, который и не собирался перед какими-то гражданскими рожами скрывать свои чувства, разнеслись по всему тронному залу. Полосатый ацтек вздрогнул от такого нарушения этикета, а Сеня, который, видимо, вошел во вкус и желал дальше строить из себя сверхзначимую фигуру, повернулся к Жомову, явно намереваясь высказать всё, что думает о склонности к пьянству нашего коллеги, но сделать этого не успел. Чимальпопоке, до сих пор сидевший на троне в позе окаменевшей древности, громко расхохотался. Секунду спустя на разные лады смеяться начали жрецы, а последним захихикал крысеныш. И лишь охрана тлатоани сохранила вид статуй. Выучка, кот меня покорябай!..
– Вот это я понимаю, мужской разговор! – раскатистым басом проговорил Чимальпопоке, поднимаясь со своего места. – К Микуильшочитлю все эти дворцовые церемонии! Они и у меня у самого поперек глотки стоят. Другое дело мечом помахать или войском покомандовать. Так ведь, незнакомцы?
– Ну-у, Ваня, вы споетесь, – констатировал мой Сеня и, прежде чем омоновец успел разинуть рот, повернулся к правителю ацтеков. – Способы развлечения мы чуть позже обсудим, если ты не возражаешь, уважаемый. А пока смею заметить, что твои посланцы нас выдернули из-за стола, не дав вкусить трапезы. – Во заливает (это я); фу, Мурзик (это Сеня, если кто не догадался!). – Мы думаем, ты нам возместишь утраченный ужин, а заодно, за едой, мы могли бы поговорить и о делах.
– Да без проблем! – рявкнул Чимальпопоке. – Вы как хотите жрать – в торжественной обстановке или интим предпочитаете?
– Чего это ты нам предложил? – оторопел Ваня. – Я сейчас тебе такой интим покажу, что потом даже евнухи мужиками будут казаться.
– Да заткнись ты, дурья башка, – зашипел на него мой Сеня и вновь повернулся к тлатоани. – Мой друг хочет сказать, что предпочитает умеренную роскошь излишней скромности.
– Вот это я понимаю, настоящий солдат! – вновь восхитился Чимальпопоке. – Ваш бог знает, кого ко мне посылать. Ну что же, будет вам умеренная роскошь. Шипинуаль, – обратился он к полосатому. – Прикажи накрыть стол в Изумрудном доме. А вас, уважаемые гости, прошу следовать за мной.
Ацтек с крысиной физиономией мгновенно исчез, словно растворился в воздухе, а мэр Теночтитлана, широким жестом пригласив нас следовать за собой, направился в один из проходов, расположенных позади трона. Честно говоря, я ожидал, что четыре телохранителя последуют за своим вождем, но они остались стоять на месте, даже не шелохнувшись за всё время нашей аудиенции. Я даже понюхать их подошел, чтобы понять, живые они или просто статуи. Оказалось – живые. И дышат, и аборигенами пахнут. У меня даже крамольная мысль появилась: а пошевелятся ли стражи трона, если я им на ногу свою метку поставлю? Но поскольку я пес воспитанный, проводить подобные эксперименты посчитал ниже своего достоинства и поспешил следом за своими коллегами.
Если телохранители так и остались возле трона, то вот четверо жрецов отправились вслед за нами. Белый и красный старцы возглавили эту процессию, а желтый с черным замыкали. Вот уж не знаю, почему именно в такой последовательности они шли, а спросить об этом у Попова по вполне понятным причинам не мог. Зато Сеня вдруг решил проявить любознательность.