Джилл уже заканчивала распаковываться, когда в дверь каюты постучали. Она поспешила к двери с возгласом: «Дэвид!» Джилл открыла дверь и протянула руки.
Там стоял Клифтон Лоуренс с разбитым, окровавленным лицом. Джилл уронила руки и уставилась на него.
– Что ты здесь делаешь? Что… с тобой случилось?
– Я просто зашел поздороваться, Джилл.
Она с трудом понимала, что он говорит.
– И кое-что передать тебе от Дэвида.
Она непонимающе смотрела на него.
– От Дэвида?
Клифтон прошел в каюту.
Джилл почувствовала беспокойство.
– А где Дэвид?
Клифтон повернулся к ней и сказал:
– Помнишь, какие раньше были картины? Там были хорошие парни в белых цилиндрах и плохие парни в черных цилиндрах, а в конце всего было известно, что плохие парни обязательно получат по заслугам. Я вырос на этих картинах, Джилл. Я вырос, веря, что в жизни все так и есть, что парни в белых цилиндрах всегда побеждают.
– Не понимаю, о чем ты говоришь?
– Приятно сознавать, что иногда в жизни все происходит точь-в-точь так, как в тех старых картинах.
Он улыбнулся ей разбитыми, кровоточащими губами и торжественно произнес:
– Дэвид ушел. Навсегда!
Она недоверчиво смотрела на него.
В этот момент они оба ощутили, что судно остановилось. Клифтон вышел на веранду и посмотрел вниз, перегнувшись через борт.
– Иди-ка сюда.
Поколебавшись, Джилл пошла за ним, охваченная каким-то необъяснимым растущим страхом. Она перегнулась через поручни и увидела внизу, как Дэвид пересаживается на лоцманский катер, чтобы покинуть «Бретань». Она сжала поручни, ища опоры.
– Но почему? – ошеломленно спросила она. – Что случилось?
Клифтон Лоуренс повернулся к ней и сказал:
– Я дал ему посмотреть твой фильм.
И она мгновенно поняла, что он имеет в виду.
– О Боже мой. Нет! Только не это! Ты же убил меня! – простонала Джилл.
– Значит, мы квиты.
– Уходи! – пронзительно закричала она. – Убирайся отсюда!
Она кинулась на него, вцепилась ногтями ему в щеки и глубоко разодрала их. Клифтон размахнулся и сильно ударил ее по лицу. Она упала на колени, обхватила голову руками.
Клифтон долго стоял и смотрел на нее. Именно так он и хотел ее запомнить.
– Пока, Жозефина Чински, – сказал он.
Клифтон вышел из каюты Джилл и направился на шлюпочную палубу, прикрыв нижнюю часть лица носовым платком. Он шел не спеша, изучая лица пассажиров в поисках свежего лица, необычного типа. Ведь никогда не знаешь, где можешь наткнуться на новый талант. Он чувствовал, что снова готов работать.
Как знать? Возможно ему повезет, и он откроет еще одного Тоби Темпла.
Вскоре после ухода Клифтона Клод Дессар подошел к каюте Джилл и постучался. Ему никто не ответил, но изнутри до него доносились какие-то звуки. Он выждал несколько секунд, потом повысил голос и сказал:
– Миссис Темпл, это Клод Дессар, начальник хозяйственной службы. Я пришел спросить, не могу ли я быть чем-нибудь вам полезен?
Ответа не было. К этому моменту внутренняя сигнализационная система Дессара захлебывалась воем. Все инстинкты говорили ему, что здесь происходит какая-то страшная беда, и у него было предчувствие, что в центре событий каким-то образом стоит эта женщина. Череда диких, нелепых предположений пронеслась у него в голове. Ее убили, или похитили, или… Он попробовал повернуть дверную ручку. Дверь была не заперта. Дессар медленно открыл ее. Джилл Темпл стояла в дальнем конце каюты спиной к нему и смотрела в иллюминатор. Дессар открыл было рот, чтобы заговорить, но что-то в ее неподвижно застывшей фигуре остановило его. Он неловко постоял минуту, размышляя, не удалиться ли ему тихонько, как вдруг послышался какой-то жуткий заунывный звук, словно вой раненого животного. Чувствуя себя бессильным свидетелем такого глубокого страдания, Дессар ретировался, осторожно прикрыв за собой дверь.
Он постоял несколько секунд за дверью, прислушиваясь к доносившимся изнутри звукам, потом, глубоко обеспокоенный, повернулся и направился к зрительному залу на главной палубе.
В тот вечер во время ужина за капитанским столом пустовали два места. Капитан подал знак Дессару, который в качестве хозяина сидел в компании пассажиров рангом пониже через два стола от капитанского. Извинившись перед сотрапезниками, Дессар поспешно подошел к капитанскому столу.
– А, Дессар, – приветливо сказал капитан. Он понизил голос, и тон его изменился. – Что случилось с миссис Темпл и мистером Кенионом?
Дессар окинул взглядом других гостей и прошептал:
– Как вам известно, мистер Кенион перешел на лоцманское судно у Амброузского плавучего маяка. Миссис Темпл находится у себя в каюте.
Капитан тихонько выругался. Он был человеком педантичным и не любил, когда нарушался заведенный им порядок.
– Черт побери! У нас все готово к свадебной церемонии, – возмутился он.
– Я знаю, капитан. – Дессар пожал плечами и закатил глаза. – Американцы есть американцы.
Джилл сидела неподвижно одна в полумраке каюты, съежившись в кресле и подтянув колени к груди. Она оплакивала – нет, не Дэвида Кениона, не Тоби Темпла и даже не саму себя. Она оплакивала маленькую девочку по имени Жозефина Чински. Джилл хотелось столько всего сделать для этой девочки, и вот теперь все чудесные волшебные мечты погибли.
Джилл застыла, ничего не замечая, оцепенев от горя. Еще несколько часов назад ей принадлежал весь мир, у нее было все, что она когда-либо желала, а теперь у нее нет ничего. Она не сразу поняла, что у нее опять болит голова. Она сначала не замечала это из-за другой боли, той мучительной боли, которая вгрызалась глубоко в ее внутренности. Но теперь она почувствовала, что обруч у нее на лбу затягивается все туже. Она подтянула колени еще ближе к груди, приняла положение плода в утробе матери, стараясь отключиться от всего окружающего. Она устала, страшно устала. Ей хотелось лишь сидеть вот так вечно, и чтобы не надо было думать. Тогда, может быть, эта боль прекратится, хотя бы ненадолго.
Джилл дотащилась до постели, легла и закрыла глаза.
И тогда она это почувствовала. Волна холодного зловонного воздуха накатилась на нее, окружая ее со всех сторон, прикасаясь к ней. И она услышала его голос, зовущий ее по имени. «Да, – прошептала она, – да». Медленно, бессознательно Джилл встала и вышла из каюты, повинуясь зову голоса, который звучал у нее в голове.
Было два часа ночи, когда Джилл вышла из своей каюты на опустевшую палубу. Она стала смотреть вниз, на море, наблюдая за тем, как тихо плещутся волны о борт рассекающего воду судна, прислушиваясь к голосу. Теперь головная боль усилилась, виски сжимало, словно тисками. Но голос говорил, что беспокоиться не надо, что все будет прекрасно. «Смотри вниз», – приказал голос.