«Икс-ассенизаторы» такой поблажки были лишены, поскольку конструкторы их гермошлемов не додумались до того, что бойцы могут оказаться в подобной обстановке. Хаарм, ясное дело, предложил людям защитные очки из своих запасов — небесплатно, конечно! — но наши герои от этого решительно отказались. Не из-за отсутствия местной валюты, а просто потому, что по-прежнему не доверяли контрабандисту и опасались снимать шлемы при небесном. Поэтому и терпели буйство красок молча. Хотя и не все!
— А что, мне даже нравится! — немного подумав, заявил Кедман. — Все это похоже на финальный матч чемпионата мира по футболу, когда все трибуны окрашены в цвета играющих команд. А ты как будто стоишь прямо в центре футбольного поля и ждешь свистка.
— С флагом и барабаном, — дополнил Пацук.
— Не-ет. С флагами и барабанами — это группа поддержки, — удивился недогадливости украинца капрал. — А я — просто в футбольной форме…
— И со свистком в заднице, — не унимался Пацук.
— Ты мне хамишь? — поинтересовался Кедман.
— Это он шутить пытается, — вступился за есаула Зибцих. — Неуютно тут. И Миколины плоские шутки — просто защитная реакция нервной системы.
— А у тебя, как я погляжу, ни нервов, ни системы не имеется, — буркнул Пацук. — С такими хладнокровными арийцами в сорок пятом, знаешь, воно ж как случилось?..
— Хватит о ерунде болтать, блин! — урезонил сослуживцев Шныгин, пытаясь при помощи компьютеризированного лазерно-оптического прицела, встроенного в забрало шлема, рассмотреть подножие гор.
Старшина так и не понял, то ли ему почему-то никак не удавалось сфокусировать прицел, то ли компьютерная настройка давала сбой, однако вместо четких очертаний объектов в поле зрения Сергея попадались только размытые яркие пятна и ничего больше. Пару минут старшина напрягался, сражаясь с непослушным прицелом, а затем махнул рукой на это неблагодарное занятие. Да и действительно, на хрена десантнику прицел? Снайперская оптика ему все равно что медведю рапира! Ни тот ни другой полезного применения оным устройствам не отыщет.
— Так куда, ты говоришь, нам сейчас идти? — поинтересовался старшина у Хаарма, стоявшего вместе с Сарой Штольц у входа в космический корабль.
— К горам, — ответил небесный. — По равнине нельзя. Нас тут за четыре километра двести восемьдесят шесть метров шестьдесят два сантиметра и тринадцать микрон любому будет видно.
— Откуда такая точность? — язвительно спросил Пацук. И получил вполне терпеливое разъяснение от догадливого Зибциха:
— Скорее всего это просто «универсальный переводчик» дословно преобразовал фигуральное выражение инопланетянина. Ведь, если кто-то говорит «за километр видно», он не имеет в виду именно это расстояние.
— Спасибо. Понял, — буркнул Пацук и отвернулся от ефрейтора, посмотрев на Хаарма. — А почему мы не сели сразу у гор?
— Я уже пояснял один раз, что прямо у отрогов гор лежат Триваарские топи и посадка кораблей в этом районе крайне нежелательна. Утонуть могут, — ответил небесный. — Жаль, что вы не слушали мои объяснения во время перелета…
Микола хмыкнул. Было бы удивительно, если бы во время перелета от заброшенного астероида к Лоне кто-нибудь слушал какие-либо объяснения. На корабле больше суетились, орали, спорили и пытались что-то доказать, чем слушали друг друга. И заварили всю кашу Хаарм с Колей Мухиным. Первый попробовал самолично вести космолет через тернии локационных станций к вожделенной Лоне. Как вы думаете, что в это время сделал второй?.. Лучше не рассказывать, а то у любого человека, не закаленного спецназовской подготовкой, волосы дыбом встанут. Одни только ритуальные пожелания летчиков чего стоят, не говоря уже о физических упражнениях, основанных на взмахах рук, ног, головы и иных подвижных частей организма.
План Хаарма по проходу локационных станций основывался на обычном маневрировании. По пути к Лоне кораблю землян предстояло пройти минимум три такие системы инопланетян, и, хотя обнаружить «тарелку» «икс-ассенизаторов» было необычайно трудно, опасность попасть в поле зрения видеокамер, хищно обшаривавших космическое пространство, все же оставалась.
Небесный рассказал людям, как можно обмануть визуальное наблюдение. Его план основывался на некоторых особенностях работы видеокамер. Дело в том, что конструкторы небесных, не желая излишне перегружать центральный процессор станций, настроили работу камер на прерывистый режим. То есть сначала включалась первая камера, затем вторая, третья и так далее. Но к тому моменту, когда начинала работать седьмая, первая отключалась и вновь активизировалась лишь тогда, когда очередь доходила до последней — двенадцатой. Таким образом каждая из камер, отвечавших за свой собственный сектор пространства, не была задействована примерно две минуты за цикл. Конечно, по космическим меркам это очень мало, и любой объект обнаруживался станцией прежде, чем он успевал нанести ей какой-либо вред, но тот, кто точно знал цикличность работы видеокамер, при достаточном умении мог проскочить мимо них в сторону Лоны. Что Хаарм иногда и делал.
Правда, для совершения этого маневра нужно было подойти к станции очень близко, а сейчас, когда локационные роботы обшаривали пространство на всех волнах, сделать это контрабандист не мог. Иначе не сидел бы в своей астероидной шахте, а спокойно попивал бы скуубу у приятеля в столице Лоны. Чем, впрочем, он сейчас и собирался заняться, используя уникальное оборудование корабля землян. Вот только Коля Мухин ему помешал.
— Пока я являюсь пилотом этого летающего корыта, ни одна рожа, тем более инопланетная, к пульту управления не подойдет, — констатировал летчик-космонавт, после того как закончил демонстрацию своих уникальных способностей в рукоприкладстве и матопокрывательстве. — А если вы будете настаивать, пойду и лягу в анабиоз, а вы тут едритесь с этим уродом сами так, как вам больше нравится!
Спецназовцы «едриться» с Хаармом почему-то не захотели. Как и Хаарм со спецназовцами. Но последний к тому же еще и обиделся на пилота. Издав нечленораздельные звуки, отдаленно похожие на клекот лысого кондора, смешанный с бурчанием кофеварки, небесный заявил, что если землянам так хочется, то они могут самостоятельно попробовать пробраться на Лону. Дескать, он никому не навязывался и вообще может спокойненько сидеть в своей шахте до второго пришествия или чего там его у них заменяет.
Теперь обиделся Шныгин, да и Кедман с ним заодно. Они начали красочно расписывать Хаарму его ближайшее будущее, особенно акцентируя внимание на некоторых интимных подробностях. Небесный хоть и не понял в силу своей инопланетной ограниченности всю глубину русско-американского мата, но обиделся вдвое сильней. А когда диалог этой троицы уже собирался перерасти в открытую конфронтацию, в дело вмешалась Сара Штольц. Разведя скандалистов по углам, она доходчиво объяснила каждому, чем он, по ее мнению, занимается. После чего ссоры удивительным образом временно прекратились и группа стала искать выход из сложного положения. И нашел его Пацук, угрюмо молчавший до этого момента в углу.