– Подожди. А что если эти экспонаты исчезнут, а на их месте появятся копии? Я там у тебя в музее видел толпы туристов. Они смогут заметить разницу?
– Вряд ли… Я… я понимаю, куда вы клоните. Нет, этого я не могу.
– Понимаю, Виктор, – мягко сказал Риццоли. – Просто подумал, что в музее так много всего, что он вполне может обойтись без какого-нибудь одного экспоната.
Виктор Коронцис отрицательно покачал головой:
– Я уже двадцать лет работаю в музее куратором. Даже подумать о таком не могу.
– Ну, прости. Зря я об этом заговорил. Подумал, что так ты сможешь спасти свою жизнь. – Риццоли встал и потянулся. – Уже поздно. Наверное, твоя жена беспокоится, куда это ты пропал.
Но Коронцис не отрывал от него глаз:
– Спасти жизнь? Каким образом?
– Проще простого. Берешь какую-нибудь древнюю штучку и отдаешь ее мне. Я вывожу ее из страны и продаю, а деньги отдаю Приззи. Думаю, уговорю его подождать. Так и снимем тебя с крючка. Ты, конечно, понимаешь, что ради тебя я иду на большой риск, потому что, если меня поймают, будет много неприятностей. Но все равно я готов пойти на это, чувствую, что должен тебе помочь. Моя вина, что ты во все это вляпался.
– Вы хороший друг, – сказал Виктор Коронцис. – Я вас не виню. Никто меня играть не заставлял. Вы же хотели мне помочь.
– Знаю. Жаль, что все так получилось. Ладно, давай пойдем поспим немного. Завтра позвоню. Спокойной ночи, Виктор.
– Спокойной ночи, Тони.
На следующее утро в музее зазвонил телефон.
– Коронцис?
– Слушаю.
– Это Сэл Приззи.
– Доброе утро, мистер Приззи.
– Я насчет того небольшого дельца в шестьдесят пять тысяч. Когда мне подъехать за деньгами?
Виктор Коронцис почувствовал, как он вдруг сильно вспотел.
– Я… у меня сейчас нет таких денег, мистер Приззи.
На другом конце провода зловеще молчали. Наконец Приззи сказал:
– Что это за игру со мной ты затеял, черт побери?
– Поверьте, это никакие не игры. Я…
– Тогда, мать твою, подавай мне мои деньги. Ясно?
– Да, сэр.
– Когда музей закрывается?
– В шесть… шесть вечера.
– Так я буду в шесть. Чтоб деньги были, иначе я тебе всю харю расквашу. А уж потом тебе действительно не поздоровится.
И Приззи повесил трубку.
Паника охватила Виктора Коронциса. Хотелось спрятаться. Но где? В полном отчаянии он перебирал всевозможные «если». «Если бы я не пошел в ту ночь в казино; если бы я никогда не встречался с Тони Риццоли; если бы сдержал слово, данное жене, никогда не играть на деньги. – Он потряс головой. – Надо что-то делать и немедленно».
В этот самый момент к нему в кабинет вошел Тони Риццоли:
– Доброе утро, Виктор.
* * *
Было уже полседьмого вечера. Музей полчаса назад закрылся, и все сотрудники разошлись по домам. Виктор Коронцис и Тони Риццоли следили за главным входом.
Коронцис все больше и больше нервничал:
– А если он скажет нет? И потребует деньги сегодня?
– Я с ним разберусь, – сказал Тони Риццоли. – Только не мешай мне.
– А что, если он не придет? А просто… просто подошлет мне убийцу? Как, по-твоему, он может так сделать?
– Пока у него есть шанс получить деньги – нет, – сказал Тони уверенно.
Наконец в семь часов появился Сэл Приззи.
Коронцис поспешил открыть дверь.
– Добрый вечер, – сказал он.
Приззи посмотрел на Риццоли.
– Какого хрена ты тут делаешь? – Он повернулся к Виктору Коронцису. -Это только наше дело.
– Да успокойся, – сказал Риццоли. – Я помочь хочу.
– Не нужна мне твоя помощь. Где мои деньги? – обратился он к Коронцису.
– Я… у меня их нет. Но…
Приззи схватил его за горло:
– Послушай-ка ублюдок. Или ты выложишь сегодня деньги, или я скормлю тебя рыбам. Ясно?
– Эй, остынь немного, – вступился Тони Риццоли. – Получишь ты свои деньги.
– Сказал тебе, не вмешивайся, – прорычал Приззи. – Не твое это дело. – Будет мое. Виктор – мой друг. У него сейчас нет наличных, но он может их достать.
– Так есть у него деньги или нет?
– И есть и нет, – сказал Риццоли.
– Что это, черт побери, за ответ?
Тони Риццоли сделал широкий жест рукой: – Вот они, деньги.
Сэл Приззи оглядел комнату:
– Где?
– А в витринах. Они полны старья…
– Древностей, – машинально поправил Коронцис.
– …которое стоит кучу денег. Тут дел на миллионы.
– Да? – Приззи повернулся, чтобы посмотреть на витрины. – А какая от них мне польза, если они заперты в витринах музея? Мне подавай наличные.
– Получишь ты свои наличные, – сказал Риццоли убежденно. – Еще в два раза больше. Только потерпи немного, вот и все. Виктор же не жулик. Ему просто нужно время. Я расскажу тебе, что он придумал. Он возьмет что-нибудь из этого старья… из этих древностей… и продаст. Как только он получит деньги, он с тобой рассчитается.
Сэл Приззи покачал головой.
– Мне что-то не нравится. Я в этом старье ни черта не смыслю.
– А тебе и не надо. Виктор – один из лучших специалистов в мире. -Тони подошел к одной из витрин и показал на мраморную голову. – Виктор, сколько это стоит?
Виктор Коронцис сглотнул:
– Это голова богини, 14-й век до нашей эры. Любой коллекционер с радостью заплатит за нее два-три миллиона долларов. – Ну вот, видишь? – повернулся Риццоли к Сэлу Приззи. – Что я тебе говорил?
Приззи нахмурился:
– Не знаю. А долго ждать?
– Ты получишь двойную суму самое большее через месяц.
Приззи немного подумал и кивнул:
– Ладно, но если мне придется ждать месяц, я хочу больше, скажем, на две сотни тысяч долларов. Тони Риццоли посмотрел на Виктора Коронциса, который энергично кивал головой.
– Идет, – сказал Риццоли. – Договорились.
Сэл Приззи подошел к маленькому куратору:
– Даю тебе тридцать дней. Не заплатишь – считай, что тебе каюк. Ясно? Коронцис проглотил комок в горле:
– Да, сэр.
– Помни… Тридцать дней.
Приззи посмотрел на Тони Риццоли внимательным тяжелым взглядом:
– Что-то ты мне не по душе.