Звезды сияют с небес,
Глядя, как мы прожигаем
Наши ничтожные жизни,
И плачут, и плачут.
Monet Nodles
Эту книгу я посвящаю Мортону Жанклу, другу на все времена
Четверг, 10 сентября 1992 года – 20.00
«Боинг– 727», продиравшийся сквозь сплошную завесу кучевых облаков, кидало, словно гигантское серебряное перо. В динамике переговорного устройства раздался озабоченный голос пилота:
– У вас застегнут привязной ремень, мисс Камерон? Ответа не последовало.
– Мисс Камерон! Мисс Камерон!
Наконец она очнулась от глубокой задумчивости.
– Да. – Мысли ее все еще витали в других, более счастливых временах и приятных местах.
– С вами все в порядке? Скоро мы выйдем из грозы.
– Отлично, Роджер. Не волнуйтесь.
«Может быть, нам повезет и мы разобьемся, – подумала Лара Камерон. – Где-то как-то все пошло наперекосяк. Это судьба, а против судьбы не попрешь». В последний год ее жизнь непонятным образом вышла из-под контроля, и теперь она оказалась перед лицом реальной опасности потерять все. «По крайней мере больше уже ничего не может случиться, – грустно улыбаясь, размышляла она. – Просто больше нечему уже случиться».
Дверь кабины летчиков распахнулась, и в салон вышел пилот. Какое-то время он неподвижно стоял, восхищенно любуясь своим пассажиром – прекрасной женщиной с собранными в пучок блестящими черными волосами, изумительным цветом лица и умными серыми глазами. После вылета из Рино она переоделась и теперь была в белом открытом вечернем платье от Скаази, которое подчеркивало ее стройную, обольстительную фигуру. На шее красовалось колье с рубинами и бриллиантами. «И как это ей удается держаться столь чертовски невозмутимо, когда мир буквально рушится вокруг нее?» – недоумевал пилот. В последний месяц газеты словно с цепи сорвались, нападая на эту хрупкую женщину.
– Телефон еще работает, Роджер?
– Боюсь, что нет, мисс Камерон. Слишком много помех из-за грозы. Сожалею, но в Ла-Гуардиа мы прибудем на час позже.
«Я опоздаю на свой собственный день рождения, – подумала Лара. – Там соберется весь цвет общества: двести гостей, включая вице-президента Соединенных Штатов, губернатора Нью-Йорка, мэра, звезд Голливуда, известных спортсменов и финансистов из полдюжины стран». Она лично утверждала список приглашенных.
Лара представила Большой зал «Камерон-плаза», где должен был состояться прием. Свисающие с потолка хрустальные люстры будут преломлять ослепительный свет в мириады лучей, сияющих алмазным блеском. На двести персон накроют двадцать столов: дорогие скатерти, фарфор, серебро, изящные бокалы. И в центре каждого стола – композиция из белых орхидей и фрезий.
По обеим сторонам зала приемов разместятся бары, а в середине – длинный буфет с вырезанным изо льда лебедем, вокруг которого будут стоять белужья икра, креветки, омары и крабы; в ведерках со льдом – шампанское. На кухне уже ожидает своего часа десятислойный торт. Официанты, швейцары, охранники – к назначенному моменту все будут на своих местах.
На эстраде танцевального зала разместится оркестр, готовый хоть до утра играть для танцующих на праздновании ее сорокового дня рождения гостей.
Ужин будет великолепным. Она сама составила меню: сначала гусиная печенка, затем грибной суп-пюре под нежной корочкой, потом филе из солнечника и, наконец, главное блюдо – барашек с розмарином, яблочное суфле с французской фасолью и салат из mesclun с ореховым маслом. А в завершение ужина подадут сыр и виноград, за которыми последуют праздничный торт и кофе.
Вечер обещает быть незабываемым. Она будет высоко держать голову и смотреть на своих гостей так, как будто ничего не случилось. Ведь она – Лара Камерон.
Когда ее личный самолет наконец совершил посадку в аэропорту Ла-Гуардиа, опоздание составило полтора часа.
– Сегодня же вечером мы возвращаемся в Рино, Роджер, – обратилась к пилоту Лара.
– Буду готов, мисс Камерон. Ее лимузин с шофером ждали возле стоянки самолета. – Я уже начал беспокоиться, мисс Камерон. – Нам не повезло с погодой, Макс. Поехали в «Плазу». И как можно быстрей.
– Хорошо, мэм.
Лара сняла трубку установленного в машине телефона и набрала номер Джерри Таунсенда. Он отвечал за организацию вечера. Лара хотела убедиться, что гостей обслуживают должным образом. Джерри на месте не было. «Должно быть, он в зале», – решила она.
– Поднажми, Макс!
– Слушаюсь, мисс Камерон.
При виде громадного отеля «Камерон-плаза» Лара всегда испытывала чувство удовлетворения от того, что она сотворила, но в этот вечер она слишком спешила и ей было не до эмоций. В Большом зале ее ждали гости.
Она протиснулась между вращающимися дверями и торопливо пошла через огромный, поражающий своим великолепием вестибюль. Увидев ее, к ней бросился Карлос, заместитель управляющего отелем.
– Мисс Камерон…
– Потом, – не останавливаясь, бросила Лара. Она дошла до дверей Большого зала и остановилась, чтобы перевести дыхание. «Ну вот, теперь я готова предстать перед ними». Заставив себя улыбнуться, Лара распахнула дверь и, ошеломленная, застыла на месте. В зале было абсолютно темно. «Они что, решили преподнести мне какой-то сюрприз?» Она нащупала расположенный за дверью выключатель и повернула его. Гигантское помещение мгновенно наполнилось ослепительным светом. Но там никого не было. Ни души. Потрясенная, она стояла, не понимая, что происходит.
«Что, черт возьми, могло случиться с двумя сотнями гостей? В приглашениях было ясно написано: „8 часов“, а сейчас уже почти 10. Возможно ли, чтобы столько людей просто-напросто исчезли?» Ей стало жутко. Она оглядела огромный пустой зал, и у нее по спине побежали мурашки. В прошлом году, когда праздновали ее день рождения, этот же самый зал был битком набит ее друзьями и наполнен музыкой и смехом. Она очень хорошо помнила тот день…
Год назад день Лары Камерон был заполнен до отказа:
10 сентября 1991 года
5.00 – Тренировка
7.00 – Выступление в программе «Доброе утро Америка»
7.45 – Встреча с японскими банкирами
9.30 – Джерри Таунсенд
10.30 – Комиссия по планированию
11.00 – Факсы, международные переговоры, переписка
11.30 – Совещание по вопросам строительства