– Тебе это больше не понадобится, – осклабился campiero, который, очевидно, был у них главным, и, подхватив отрезанный пенис, заткнул им рот рыдающего Мартини. Подавившись, Джузеппе выплюнул член на землю.
Главарь обвел взглядом остальных campieri и ухмыльнулся:
– Похоже, вкус ему не понравился.
– Uccidi guel figlio di puttana!
Один из всадников спрыгнул с коня и подобрал несколько увесистых камней. Затем он натянул на несчастного штаны, в карманы которых распихал камни, и крикнул:
– Поднимай! – Джузеппе подняли и поднесли к краю колодца. – Счастливого пути! – сказал campiero, и Мартини полетел вниз.
– Теперь вода в этом колодце будет на вкус как моча, – заявил один из мужчин.
– А деревенским это без разницы, – рассмеялся другой. Они постояли с минуту, прислушиваясь к доносившимся со дна колодца звукам, и, когда все стихло, вскочили на коней и направились к дому.
* * *
Наблюдавший из кустов всю эту жуткую сцену десятилетний Иво Мартини бросился к колодцу.
Он заглянул вниз и дрожащим голосом прошептал:
– Па-па…
Но из глубокого колодца ни звука не донеслось в ответ.
* * *
Расправившись с Джузеппе Мартини, campieri отыскали его жену Марию, которая в этот момент была на кухне.
– Где мой муж? – потребовала она ответа у вошедших мужчин.
Те осклабились.
– Пьет водичку.
Двое campieri стали наступать на нее.
– А ты слишком мила для такого урода, как твой муж, – сказал один из них.
– Убирайтесь из моего дома! – закричала на них Мария.
– Разве так принимают гостей? – Мужчина схватил ее за вырез платья и разорвал его. – Оно тебе больше без надобности, ты теперь должна будешь носить вдовьи одежды.
– Скоты! – взвизгнула Мария и, схватив стоявшую на плите кастрюлю с кипятком, выплеснула ее в лицо негодяя.
– Fica! – завыл тот и, выхватив пистолет, разрядил его в женщину. Мария замертво рухнула на пол.
– Идиот! – разозлился главарь. – Сначала нужно было ее оттрахать, а потом уже пришить. Пошли! Доложим дону Вито.
Через полчаса они были в имении дона Вито.
– Мы хорошо позаботились и о муже, и о жене, – заявил тот, что был главным среди campieri.
– А о сыне?
Мужчина с удивлением уставился на дона Вито.
– О сыне вы ничего не говорили.
– Cretino! Я же сказал: позаботиться о семье.
– Но, дон Вито, он ведь еще мальчик.
– Из мальчиков вырастают мужчины. А мужчины любят мстить. Убейте его!
– Как вам будет угодно.
И двое мужчин поскакали обратно к ферме Мартини.
Иво, на глазах которого только что убили обоих его родителей, пребывал в шоке. Он остался один на всем белом свете, и некуда было идти, не к кому обратиться. Хотя…, стоп! Один человек все же был – брат отца Нунцио Мартини, живущий в Палермо. Иво понимал, что должен спешить. Люди дона Вито обязательно вернутся, чтобы убить и его. Оставалось только удивляться, почему они не сделали этого до сих пор. Мальчик побросал в котомку кое-что из еды, закинул ее за плечи и второпях побежал прочь.
Иво шагал по уходившей в противоположном от деревни направлении узкой грязной дороге и каждый раз, когда слышал звук приближающейся телеги, прятался среди придорожных деревьев.
Примерно через час он увидел группу campieri, которые скакали вдоль дороги, очевидно, разыскивая его. Иво нырнул в кусты и, даже после того как всадники скрылись из виду, еще долго неподвижно лежал, затем снова двинулся в путь. Ночами он спал в садах и питался фруктами и овощами, которые ему удавалось украсть.
Так Иво шел в течение трех дней, прежде чем почувствовал себя в безопасности. Тогда он остановился в небольшой деревеньке, а часом позже уже пристроился на запятках направлявшейся в Палермо кареты.
* * *
До дома дяди Иво добрался глубокой ночью. Нунцио Мартини жил на окраине города в просторном, довольно богатом особняке с изящным балконом, террасами и садом. Иво изо всех сил забарабанил в дверь. После долгой паузы изнутри послышался низкий, глубокий голос:
– Кто там? Черт тебя побери!
– Дядя Нунцио, это я, Иво.
Нунцио Мартини распахнул дверь. Он был крупным мужчиной средних лет с благородным римским профилем и длинными седыми волосами. Стоя в одной рубашке и изумленно уставившись на мальчика, Мартини воскликнул:
– Иво! Ты что здесь делаешь среди ночи? Где твои отец с матерью?
– Они погибли, – всхлипнул Иво.
– Погибли? Ну входи же, входи. Мальчик, спотыкаясь, вошел в дом.
– Ах, какая ужасная весть! Несчастный случай? Иво покачал головой:
– Их убил дон Вито.
– Убил? За что?
– Папа отказался взять в аренду его землю.
– А-а.
– Зачем дону Вито надо было их убивать? Они ведь ничего ему не сделали.
– Они тут ни при чем.
– Ни при чем? – Иво захлопал глазами. – Я не понимаю.
– Все знают дона Вито. У него высокая репутация. Он homo rispettado – уважаемый человек. И очень могущественный. Если бы он позволил твоему отцу не подчиниться, то и другие сделали бы то же самое, и он бы потерял свою власть. Так что ничего не поделаешь.
– Ничего? – Мальчик выглядел явно ошеломленным.
– По крайней мере – пока, Иво. Пока. А сейчас ты, кажется, не отказался бы хорошенько поспать.
Утром, за завтраком, они продолжили разговор.
– Как ты посмотришь на то, чтобы жить в этом прекрасном доме и работать у меня? – спросил Нунцио Мартини. Он был вдовцом.
– Буду рад, – ответил Иво.
– Мне пригодится такой смышленый мальчик, как ты. И ты кажешься довольно крепким.
– Я сильный.
– Отлично.
– Дядя, а чем ты занимаешься? – поинтересовался Иво. Нунцио Мартини улыбнулся:
– Я защищаю людей.
* * *
Мафия, возникшая по всей Сицилии и в других беднейших частях Италии, изначально имела своей целью защиту людей от безжалостного авторитарного правительства. Она боролась с несправедливостью и мстила за незаконные действия властей, в конце концов сделавшись столь могущественной, что сами власти предержащие стали ее бояться, а торговцы и крестьяне платили ей дань.
Нунцио Мартини был саро, главой палермской мафии. Он следил за тем, чтобы правильно собирали дань, а те, кто отказывался платить, несли соответствующее наказание, которое варьировалось от переломанной руки до медленной, мучительной смерти.