– Ты, красавец, зубы-то не заговаривай, – мило улыбнулся Голос. – Может, мне и инквизиторов заодно в Рай взять? А что – люди тоже для меня старались, здоровье портили, пока угарным газом от еретиков дышали. Малинин и Калашников молодцы… но я устроил им отличный финал. Малинин наконец-то получил персональную любовную линию, пусть и с падшим ангелом. Калашников спасёт Алевтину, и наступит хэппи-энд.

– О да, – не удержался от сарказма Шеф. – Ведь на всё твоя воля?

– Именно так, – подтвердил Голос. – А сейчас я тебя оставлю. В Софрино съезжу, на фабрику икон – прикольно глянуть, как меня рисуют. Явлюсь паре министров перед сном, пусть не спят неделю. Хотелось бы ещё сотворить чудо – устроить в Москве день без пробок, но тогда меня в Рай не отпустят.

Шеф не двинулся с места, выжидательно зажав в пальцах чашку.

– Ты чего это? – с подозрением спросил Голос.

– Ничего, – ответил Шеф. – Мне любопытно, откуда ты деньги достанешь. Тебе же теоретически нельзя прикасаться перстами к презренному металлу, равно как и к презренной бумаге. Ну, и к презренным ракушкам каури в Папуа-Новой Гвинее, каковые у туземцев служат средством расчёта…

Голос молча потёр палец.

На столе появилась смятая бумажка достоинством в тысячу рублей.

– Как видишь, всё куда проще, – сказал Голос. – Ещё вопросы?

Шеф дунул на банкноту – она вспыхнула и обратилась в пепел.

– Я угощаю, – со скучающим видом сообщил князь тьмы.

– Не принимается, – усмехнулся Голос. – Тогда – каждый за себя.

Они дружно поднялись из-за стола. И разошлись – в разные стороны…

Официант протёр глаза дрожащими руками. Громко икнув, ринулся в закуток для начальства, где скучал в кресле менеджеруправляющий.

– Вася, тут такое дело, – взмолился официант. – Отпусти меня сегодня домой, а? Переработал. Хрен знает, что видится. Сидят два мужика, пьют «мохито» и кофе. Потом бац – на блюдце, вот не вру! – появляются из воздуха деньги. Один дунул – и они сгорели. Мне, Вась, отдохнуть надо. С ума схожу.

– Смена кончится – отдохнёшь, – злобно сообщил менеджер. – Заменить тебя некому. Иди на кухню, умойся, и вкалывай давай. Ещё десять часов осталось!

Работник кафе вразвалочку удалился, продолжая тереть глаза.

«Чего только люди не придумают, лишь бы с работы слинять, – подумал менеджер. – В следующий раз парень скажет, что это были Бог и Дьявол».

…С кухни донеслось блеяние – до странности похожее на козлиное…

Эпилог

…Небхепрура спешил. Пожилой тридцатилетний мужчина, очень высокий – примерно метр пятьдесят ростом, – с холёной мертвенно-бледной кожей, стрижеными седыми волосами, крайне богобоязненный. Любой подтвердит – у него на квартире полно статуэток и куча жертвенников. Он только вышел из подъезда своего дома – жильё очень престижное, в тех районах, где долбят гранит: за последний год цены на квартиры там поднялись будь здоров. Конечно, можно выбрать семейное гнёздышко и в другом месте – например, в туфовой долине, или, извините, в известняке. Такой дом строители и делают быстро, известняк камень мягкий – тяпляп, и готово. Но разве это хорошо? Клиенты не дураки – они строго отслеживают твой статус. Если ты работаешь в банке, то попросту обязан одеваться с иголочки, жить в квартире с ремонтом от лучших резчиков и одеваться в костюмы, сшитые из эксклюзивных шкурок – дорогих кротов, выращенных на фермах Хуахета.

– Ивиэм хотеп, – любезно поздоровался привратник, открыв дверцу электромобиля. Пассажир сел на заднее сиденье. Шофер включил розетку в аккумулятор: машина, выбросив сноп искр и зажужжав, покатилась по асфальту. Электромобиль ехал не спеша – Великая Молитва, самые пробки. Во всех муравейниках она начиналась в одно и то же время. Но в столице – Молитва особая… и каждый житель был в курсе – почему.

Прошел час, прежде чем они въехали на площадь Храмов. Ещё полчаса ушло, чтобы припарковать машину на подземной стоянке. Сегодня много народу, очень много. Ведь явление случается раз в двадцать лет.

Круглая площадь окружена статуями, каждая – в три человеческих роста. Сырой, промозглый воздух (он тут такой всегда) сладко пахнет дымом жертвенников. Уши впитывают песнопения жрецов. Тысячи мощных ламп под потолком заливают ярким светом огромное пространство площади.

Проталкиваясь локтями к лестнице Главного Храма, Небхепрура поневоле задумался: сколько времени ушло, чтобы выдолбить подобное пространство в камне… такое, что запросто вмещает полмиллиона человек? Должно быть, многие годы. Города-муравейники с современной инфраструктурой, связанные туннелями. Курорты с подземными озёрами. Особая система вентиляции.

В кармане слышался писк: телефон последней модели, из освящённой жрецами железной руды, успел разрядиться. Да и ладно. Во время таинства Молитвы их всё равно отключают, проявляя уважение к богу.

Фонари сменили цвет на красный, придав обстановке мистический оттенок.

Небхепрура не знал в лицо большинство прихожан, но старался улыбнуться – каждому. Как всегда, на площади Храмов было много женщин. И служанок из известняковых районов, и богатых жён торговцев – в сверкающих платьях из чешуи элитных форелей, с объевшимися комнатными кротами на руках.

Они так же бледны, как и Небхепрура, хоть и мажут кожу тональным кремом. Слышен звон тонких цепочек на лодыжках – рабы часто ходят на Молитву с господами. В банке Небхепруры несут службу сотни две рабов, купленных на Офисном рынке, на проспекте Сета, но на площади они молятся отдельно от хозяина. Молитва – пирамида в сердце каждого, она не должна превращаться в корпоратив. Рабов можно продавать и покупать, даже менять на электронные гаджеты… однако у этих особей тоже есть душа.

У подножия храмов воздвигнуты пирамиды. Какие-то больше, какие-то меньше. Там похоронены достойные люди – в том числе и правая рука Анубиса, достопочтенный старец, фараон Хатор, скончавшийся в возрасте пятидесяти лет. Пирамида – дорогое удовольствие, её начинают строить ещё при жизни: пенсионный фонд берет проценты, едва человек устраивается на первую работу. Смерть в царстве – важнейшее мероприятие, ты всю жизнь готовишься к тому, что умрёшь, и опасаешься ударить в грязь лицом. Услуги профессиональных бальзамировщиков дороже, чем строителей гробниц; мало того что записываешься за год, так приходится брать кредит – своими деньгами вряд ли обойдёшься. Иначе сделают такую мумию – не то что родственников на погребение пригласить, посторонним людям показать стыдно. Есть целые кладбища пирамид с ловушками для воров. Но это лишь дань традиции. Никакого воровства нет. Как украсть, если Анубис всё видит?

Можно укрыться от стражников. Но от него – не спрячешься.

Над храмами пачкой взорвались фейерверки. Салют чествовал Анубиса, жертвенники вспыхнули разноцветными огнями. Толпа неистово взревела, простирая руки к божеству. Секунда в секунду, он появился перед своей паствой в знаменитой маске шакала с остроконечными ушами, в расшитом бриллиантами балахоне. Анубис вскинул левую руку, символизируя начало Великой Молитвы. Как и прочие жители Царства Мёртвых, Небхепрура упал на колени. Губы дергались, шепча восхваления божеству.