– Welcome to Hell [9] , – рассмеялась она. С кончиков пальцев сорвалось пламя.
Прохожие на улице вздрогнули, когда окна «Хайятта» взорвались, – наружу вырвался шар ревущего огня, повалил чёрный дым. Хором заныли сирены пожарной тревоги, противным пиликаньем заплакали десятки припаркованных у зданий машин. В воздухе повисли вопли раненых. Используя дым, как завесу, Раэль перелетела на другое здание и оказалась уже на Рождественке. Зайдя в лифт, ангел спрятала крылья под свободным чёрным плащом. Спустилась, вышла из подъезда и без помех скрылась в переулке. Стоило ей отойти на безопасное расстояние, зазвонил телефон.
– Ты срочно нужна в Ерушалаиме, – послышался в динамике знакомый мягкий голос. – Как можно быстрее, Раэль. Ад прислал конкурентов…
Задав пару уточняющих вопросов, ангел отключила на ухе блютус и побежала к проезжей части – срочно ловить такси в аэропорт.
Дорогу ей перегородил какой-то прохожий.
Раэль отработанным движением нащупала в рукаве нож.
– Эй, девчонка! Огоньку не найдется?
Она расслабилась, уловив запах алкоголя. Окинула парня взглядом. Белобрысый, как и она, нос картошкой, расстёгнутая, несмотря на мороз, куртка. Вышел из соседнего кабака? Что ж, ему ещё рано умирать.
– Иди туда, – показала Раэль направление. – Там сейчас много огня…
…Метель засыпала следы ангела, будто её здесь и не было…
…«Нет, это попросту хрен знает что такое. Удивительно неприятно».
Шефу не хотелось выглядывать из лимузина. Народ в Городе любопытный – сразу узнают, начнут фотографировать, просить автографы. «На вертолёте следовало лететь, – устало подумал Шеф, разглядывая слипшиеся машины, раскалённые докрасна адской жарой. – Зачем я всех слушаю? Так ведь быстрее. Конечно, было один раз: вертолёту расплавило лопасти, пилот не справилась, и мы упали в Квартале Сексуальных Мучеников, ближе к району меньшинств. Так что страшного? Жертв нет, с Оскаром Уайльдом хоть поболтал, а то сто лет его не видел».
Пятисотэтажки нависали с обеих сторон, словно горное ущелье, – пробка и не думала рассасываться. В Аду на каждом шоссе велись ремонтные работы – не успев закончиться, тут же начинались снова.
Шеф включил кондиционер. Прохлада овеяла рога.
Водитель нервничал. Высунувшись из кабины, он тоскливо орал, глядя в красную, почти марсианскую поверхность. Бедняга искренне ненавидел пробки – представитель российской элиты, он привык ездить с мигалками по свободной дороге. Возить Шефа по бесконечным пробкам было официальной карой, назначенной Управлением наказаниями. «Его, допустим, правильно наказали, – терзался мыслью Шеф. – А меня-то за что?»
– Да вашу ж мать в макроэкономику! – страдал водитель. – Номера не видите, придурки? «Мерседес» шестьсот шестьдесят шесть! Пропустите меня!
– Егор Тимурович, – кротко отозвался Шеф. – Крики не помогут. Ад – страдания для всех, в какой-то мере и для меня, пусть я здесь и начальство. Это в Москве вы были крутой политик, а тут вы никто. Поэтому привыкайте.
– За что? – сумрачно спросил водитель. – Я одного не понимаю – за что?
Шеф назидательно постучал хвостом по сиденью.
– О, любой политик считает себя отцом-благодетелем, – зашелся он волчьим смехом. – О’кей, я ещё раз повторю – за экономические реформы, старушек, плюс десять вагонов остальных грехов. Если хоть один политик из России попадет в Рай, я себе лично рога отвинчу. Заткнитесь и не тратьте время.
Водитель молча последовал совету. Адское шоссе переполняли автомобили однотипных марок – по большей части это были «лады», «жигули» и «москвичи», ибо какие ещё автомобили, портящие человеку жизнь, могут ездить в Аду? Впрочем, иногда попадались потрёпанные румынские «дачии», а также детища иранского автопрома, но их всё же было меньше. Выхлопные трубы плевались облачками дыма, в воздух поднимался отборный мат – в Преисподней ругались даже монахини. Над эстакадой, в мареве парило полотнище с рекламой: рыжая девица зажала в обеих руках римейк новинки Apple работы адских мастеров. Слоган: «Айблин 4. Никакого звука. Никакой связи. Полная хрень. Трахайся ещё больше!»
Шеф благосклонно посмотрел на соседку, затянутую в короткое платье из фиолетового бархата с большим вырезом. Именно девица и была задействована в рекламе. Пухлые губки, четвёртый размер груди, благоприятно-длинные ноги – в общем, сладкий сон ученика восьмого класса и всех последующих возрастов.
– Шеф, я хочу вам отдаться! – облизнула губы рыженькая.
Водитель характерно, по-поросячьи причмокнул.
– Потом, – уклонился Шеф. – Секса с начальством хотят те, кто отлынивает от работы. Раз уж мы застряли в пробке, я желал бы выслушать отчёт – как вводятся в действие наказания для новоприбывших грешников.
Рыженькая стряхнула слезу с накрашенной реснички. Она попала в Ад, подавившись презервативом во время одного интересного занятия. В качестве наказания её определили на работу маркетологом Шефа – хотя девушка могла произнести слово «маркетолог» только под наркозом.
Проглотив обиду, она достала из кожаного портфельчика папку.
– Вот, – протянула рыженькая Шефу фотографию. – Известный актёр.
– Аааааа, – улыбнулся Шеф. – Помню… он, кажется, Штирлица играл.
– В Аду его определили в сериал, – монотонно бубнила маркетолог. – «Сто миллионов мгновений лета». Пока что двадцать серий сняли: объект страшно недоволен. Каждый день скандалы на съёмочной площадке.
– Ничего нового, – хмыкнул Шеф. – Актёры свои звёздные роли от души ненавидят. Когда Калягин в Ад попадёт, вот будет песня – он терпеть не может «Здравствуйте, я ваша тётя!» А мы хлоп – и контракт с подписью кровью, на двести тысяч лет, надевай платьице и парик – загляденье!
Маркетолог, послюнив пальчик, перелистнула страницу.
– Лех Качиньский, президент Польши, – по слогам произнесла она фамилию. – По понедельникам – стандартное наказание. С утра до вечера пишет просьбы в Белый дом разместить американские ракеты в Польше, все письма возвращаются с резолюцией красным карандашом – «Иди на хрен!» Элитные мучения – уроки русского языка, путешествия на «машине времени» в 1912 год, когда Польша была в составе Российской империи. За последний месяц потерял десять килограммов. И это – только начало.
Шеф благосклонно кивнул, изучая коготь на пальце левой руки.
– Да, не надо ему было настаивать на посадке самолёта. Следующий?
– Майкл Джексон, – сухо проинформировала рыженькая. – Поместили в особый мир, где нет детей, кислородных камер, арабских шейхов и денег.
– Армия Северной Кореи, что ли? – удивился Шеф.
– Нет-нет-нет, – замотала головой рыженькая. – Специально под него район создали. Проект забабахали – кучу специалистов из Голливуда привлекли для проработки декораций. А оказалось – всё зря. Ничего не помогает… он не может так существовать, сразу теряет сознание. Детей в Аду взять неоткуда, поэтому даже не знаю, что нам делать… Джексон так и будет в летаргии.