– В нашей труппе убийц нет, и мой муж ее не убивал. И Мари, глупая курица, тоже не убийца. Нет, это кто-то из замка или из Верфена. Может, ее кто-нибудь знал раньше. – И, разглядев кого-то в приоткрывшемся дверном проеме, совсем другим тоном костюмерша воскликнула: – А что ты там стоишь, мог бы и зайти! – Катарина с удивлением отметила в ее голосе кокетливые нотки. – Госпожа уходит!
Катарина вовремя отпрянула в сторону – распахнув дверь, на порог шагнул Лукас. Пока женщины разговаривали, он успел закончить номер и опуститься с каната вниз. У Катарины мелькнуло подозрение, что он давно стоял здесь, но она не стала задумываться об этом, сухо попрощалась и покинула костюмерную.
– Что она хотела? – Лукас нагнулся к самому уху Анхен, приобняв тощие плечи.
– А, пустяки. – Хитрое лицо костюмерши осветила улыбка. – Все выспрашивала, кто убил нашу красавицу. Как будто я знаю.
– А кто она? – Акробат тоже улыбался, но глаза его холодно блеснули.
– Приехала вместе с невестой графа. Все вынюхивает, все высматривает. А мне так все равно, кто ее убил. Поскорее бы уехать отсюда! – Анхен мечтательно завела глаза к потолку. – Я думаю, что мне следует поучить тексты.
На вопросительный взгляд Лукаса Анхен расправила худую спину:
– Я возвращаюсь на сцену!
* * *
Выбравшись из восточного крыла, Катарина отправилась бродить по замку. Близился вечер, пришло время переодеваться к ужину, но ей не хотелось возвращаться в комнаты – Лаура будет или жаловаться на Хедвиг, или выбирать вечерний наряд, а Катарине было нужно побыть в одиночестве. И подумать.
Что же все-таки произошло в день спектакля? Кого увидела Мариам в зале, кто ее так напугал? И кто испугался сам, да так сильно, что в эту же ночь нашел возможность проникнуть к актрисам в комнату и убить? Этот кто-то явно знал ее раньше… А зеркало… Если предположить, что оно показывает прошлое… Катарина сжала руками виски: если думать еще и о зеркалах, то можно, если не сойти с ума, то уж окончательно запутаться точно.
Девушка вошла в длинную узкую галерею. Стены украшали полотна с изображениями сцен охоты, углубления сводчатых арок заполняли чучела птиц. Слуги и горничные спешили по делам, с террас доносился собачий лай. В облака, закрывающие вершины гор, садилось солнце… «Завтра будет хорошая погода, – отметила Катарина, – для соколиной охоты старый граф выбрал удачный день…» Она толкнула дверь в конце галереи.
«А, библиотека! Царство госпожи Хедвиг. – Девушка усмехнулась. – Интересно, будет ли она возражать, если я немного похожу здесь?» Библиотека – не подземная тюрьма, и, зайдя внутрь, Катарина не нарушала никаких запретов, но после перепалки на кухне вновь сталкиваться с кузиной графа не хотелось.
Однако, как только она очутилась среди книжных шкафов и обвела глазами заставленные полки, уходящие вверх, к высокому потолку, все сомнения по поводу законности вторжения сюда исчезли – заставить себя повернуться и уйти Катарина не могла. Книги волновали ее с детства. Ни красивое платье, ни украшение не могли вызвать в ней трепетный интерес, который она испытывала, готовясь открыть первую страницу незнакомого тома. Отец, возвращаясь из очередного похода, знал, какой подарок обрадует дочь, и в седельной сумке она всегда находила новые книги. Латинский текст некоторых из них она могла читать, в других встречалась витиеватая арабская вязь, которую Катарина лишь немного разбирала. Среди книг попадались и такие, где ей только и оставалось, что разглядывать рисунки, гадая, что же прячется за причудливо написанными строчками.
Флориан, когда рассказывал девушкам о достопримечательностях замка Хоэнверфен, про библиотеку упомянул отдельно. Она собиралась не очень долго, всего пять или шесть лет, но насчитывала несколько тысяч томов, и почти все книги были привезены рыцарями из восточных походов. Собственно, владельцем библиотеки являлся герцог Леопольд, а хозяин Хоэнверфена носил титул хранителя. Здесь же, при книжном хранилище, постоянно жили два монаха-переписчика. Они выполняли заказы на книги, которые, по мнению герцога, были достойны украшать столичную библиотеку.
За окнами стемнело, и в помещении царил полумрак. Факелов здесь не держали, вероятно, во избежание пожара. Катарина заметила лишь несколько масляных светильников в широких греческих плошках, закрепленных на высоких бронзовых треногах. Их неяркое пламя освещало лишь небольшое пространство вокруг самого светильника. Девушка взяла одну такую лампу-плошку и поднесла к ближайшему шкафу, мерцающий огонек осветил ровный ряд книг. Буквы на корешках разочаровали – все книги в шкафу на незнакомых языках. Тогда Катарина направилась в глубь зала, и коридор привел к томам с известными названиями – рукописный Псалтырь, Хроники, Апокалипсис, еще несколько церковных книг в богатых обложках. Пламя в светильниках неслышно колебалось, снаружи в библиотеку не доносилось ни звука. Одну за другой Катарина брала книги в руки, открывала, стараясь прочесть первую страницу. Если она не знала язык, то, полистав немного и посмотрев рисунки, ставила книгу на место, а если могла читать, то надолго замирала, забыв о времени. Вдруг в тишине библиотеки почудился тихий шелест шагов. Катарина подняла голову и несколько мгновений вглядывалась в полумрак. Ничего не заметив, снова повернулась к стеллажам и углубилась в чтение. Лишь когда монах остановился за спиной, сложив руки и замерев, девушка резко обернулась. Увидев прямо перед собой фигуру в темном клобуке, в страхе отпрянула. Плошка в руке покачнулась, масло закапало на пол, источая сладковатый запах.
Видя ее испуг, монах отступил на шаг и откинул с головы капюшон:
– Не бойтесь, госпожа! Меня зовут отец Доминго, я работаю в библиотеке.
Катарина перевела дух, прислонилась спиной к полке с книгами – голова кружилась, ладони похолодели. Глубоко вобрав в себя воздух и восстановив дыхание, она подняла руку со светильником – лампа повернулась так, что свет упал на лицо монаха.
Отец Доминго был стар, глубокие морщины пересекали узкое лицо, на шее, не скрытая сутаной, виднелась сухая и дряблая кожа. Седые волосы пострижены венцом вокруг тонзуры. Умные голубые глаза, такие светлые, что напоминали капли прозрачной росы, внимательно и спокойно взирали на Катарину, морщинистые руки сложены перед собой. Некая странность удивила девушку. Присмотревшись, она пораженно воскликнула:
– Как же вы обходитесь без света? Здесь так темно.
В руках монаха не было светильника.
– Мне давно известны все повороты в здешних комнатах. – Отец Доминго светло улыбнулся. – Я даже знаю, в каком порядке стоят книги на полках, и могу достать в темноте любую. Если хотите, я покажу библиотеку.
Ответа он ждать не стал, неслышно повернулся и направился по проходу, уверенно находя дорогу между рядами шкафов. Катарина поспешила, стараясь не потерять монаха из виду. Свет стал ярче, и вскоре они вышли на середину зала. Здесь в ряд стояли три больших стола, около каждого находилась высокая подставка с разложенными для переписки книгами. За витражными окнами сгустились вечерние сумерки, но света оказалось достаточно – полукругом вокруг столов располагались треножники с масляными светильниками. Катарина прошлась вдоль столов, пристально разглядывая разложенные на них предметы – еще ни разу она не видела мастерской, где переписываются книги.