Хельга вздохнула. Надо признать, что сама она тоже умудрилась наделать ошибок. Но этот мальчишка ее действительно довел! И если бы не прямой приказ капитана…
Гордость… гордость, да! Она четыре года отдала учебе, работала на износ, не жалея сил и времени, делала все, чтобы с отличием закончить училище, получить офицерский патент и соответствующую ее статусу должность!
Мечтала о службе на «ките» с самой первой практики. Мечтала об уважении и почете, которые окружают каждого офицера «кита». Высшая каста воздухоплавателей. Пусть «кит» не военный, женщин туда все равно не берут, пусть транспортник, но… «кит», а не слабосильный каботажник, каких тысячи и тысячи!
Выучилась, выпустилась, получила то, о чем мечтала! Сняла дом в приличном округе Новгородского посада, наняла кухарку, все как положено! Соседи? Достаточно было одного появления на улице в парадной форме, и их уважение обеспечено. Она вошла в круг уважаемых людей, с ней здоровается даже глава округа, и не считает зазорным пригласить на чай его супруга. Окружной пристав при встрече раскланивается.
И тут появляется этот чумазый мальчишка. Оборванец в замызганном комбезе… над которым отец квохчет, как наседка над яйцом. Мелкий, наглый, да еще эта его вечная холодная усмешечка! Но отец словно не видит, нет, не понимает, что взял под крыло уже готового преступника! Вора, убийцу… в нем же вообще ничего не осталось от того Рика, которого помнила Хельга по своим визитам в Меллинг на каникулы.
Мальчик, которого она учила русскому языку, пропал, сменился вот этим волчонком с издевательской улыбкой и ледяным взглядом, вооруженным и постоянно настороженным, готовым драться и… убивать. Хельга это сразу поняла. Ну пусть не совсем сразу, но поняла же! А отец оказался слепым. Мало того, он настолько привязался к мальчишке, что, когда дочь попыталась открыть ему глаза на змеиную сущность Рика, он же ее и обвинил во всех грехах!
А поведение самого мальчишки?! Никакого воспитания! Да Хельга чуть под землю со стыда не провалилась, когда он полез под днище мобиля… у всех на виду, словно так и надо! Хорошо еще, что на улице в тот момент не было никого из знакомых или соседей Завидичей. Страшно подумать, какие слухи пошли бы гулять по округе.
А его учеба? Это же курам на смех! Кто поверит, что мальчишка, больше года проживший на свалке, способен сдать выпускные испытания в гимназии?! А поступление на заочное отделение училища?! Ее училища! Бред ведь, самый настоящий бред! Хельге понадобилось полтора года подготовки после окончания гимназии, чтобы сдать экзамены на очное отделение. И после этого кто-то будет утверждать, что можно поступить в училище, как поступил Кирилл? Смех, да и только. Нет, понятное дело, что учеба на заочном отделении сильно отличается, но даже для того, чтобы пройти обычное собеседование у директора, одной гимназической подготовки, которой, кстати, у Кирилла и нет, невозможно! Программа? Да, учебный план у заочников проще, и по окончании училища им не светит служба на «китах», ни под каким видом, но мелкий паршивец и тут сумел обойти правила.
Юнец на «Фениксе», которого капитан думал навязать ей в подопечные! Опять этот чертов Рик – Кирилл! Видите ли, это было предложение, от которого Воло… капитан не мог отказаться. Опять батюшка подсуетился, не иначе. И почему он дочке родной так не помогал, как этому беспризорнику?!
От размышлений девушку оторвал сигнал боевой тревоги, раздавшийся в каюте. Охнув, Хельга вскочила из-за стола, метнулась к шкафу и, закрепив на поясе спасбаллон, помчалась на свой пост. А в голове билась одна мысль: почему все это должно было произойти именно в ее первый выход?!
– Хельга Мироновна, займите место за штурманским столом и постарайтесь не мешать другим офицерам, – сухо поприветствовал свою подчиненную старший штурман, едва девушка, ворвавшись на мостик, устремилась к капитану. Даже не дал расспросить Во… Владимира Игоревича о причинах боевой тревоги, сорвавшей ее отдых.
– Разумеется, Борис Сергеевич, – ровно кивнула Хельга, тут же сменив направление движения.
Ссориться со старшим штурманом она совсем не желала. Этот респектабельного вида, чуть полноватый сорокалетний мужчина с роскошными, уже начавшими седеть бакенбардами и с вечной полуулыбкой на лице, при всей своей внешней мягкости и добродушии, мог быть до чрезвычайности колким, а в отношении службы отличался редким педантизмом… за пределами кают-компании, разумеется. Так что попадать на зуб старшему штурману Белоцерковскому Хельга не хотела… Но ведь узнать причины переполоха можно не только у капитана, верно?
С огневой палубы бой выглядит совсем иначе, чем из боевой рубки «кита». Впрочем, «выглядит» – неподходящее слово. Не на что тут смотреть. Иллюминаторов-то нет. Слышатся резкие выкрики наблюдателей, передающих данные, сухой перестук шестеренок аппаратов наведения, поворачивающих огромные станины с орудиями внутри спонсонов… приглушенный гул выстрелов, от которых содрогается палуба под ногами, и вторящее им рявканье легких «брюно», лязг длинных тяг автоматов заряжания, подающих в невидимые расчетам казенники очередную порцию стальной смерти. И едкий кисловатый запах пороха, просачивающийся, кажется, даже через герметичные створки спонсонов. Жарко.
Противника видят лишь сами наблюдатели да стоящие у малокалиберных орудий «брюно» четверо канониров, к которым по стечению обстоятельств сейчас отношусь и я. Наши пушки не заключены в стальные цилиндры спонсонов, и шума от их выстрелов куда больше, чем от спрятавшихся в броню махин. Зато, в отличие от «больших», мы видим противника в прицел, а не ориентируемся по данным наблюдателей. Эх, еще бы калибр побольше, и было бы совсем хорошо!
Упреждение… жду… вот-вот… Огонь! «Брюно» извергает грохот и пламя, и стальная болванка уходит в сторону летящего с небольшим превышением пирата. Первого. Второй идет чуть позади, прикрываясь куполом напарника… Промах. Точно, промах…
Тяга заряжающего автомата, похожая на многосуставчатую лапу какого-то огромного насекомого, подает в ствол очередной выстрел, за ним следует «таблетка» заряда, лязгает замок… готов. Прицельная марка скользит по туше приближающегося дирижабля, поднимается выше… Краем уха слышу цифры, диктуемые хриплым голосом наблюдателя… Дальность, скорость, угол… еще чуть-чуть выше… огонь!
Секунда-другая, и на «скуле» справа от форштевня вспухает огненный цветок. Есть попадание! И тут же, чуть дальше, сталь борта вспучивается горбом и лопается, словно мыльный пузырь. Из пробоины в борту пирата бьет огненный фонтан, выбрасывая в воздух дым и пар! Вот это да! Неужто это я?! Точно… я. Давлю поднимающееся откуда-то из глубины души удовольствие и даю команду на перезарядку. Снова лязг и грохот… орудие готово!
Хлопок по спине, я обернулся. Рядом довольно сверкал глазами Иван.
– Молодец, юнец! Правую погонную ты ему чисто снес! Роман видел… работай дальше, Кирилл!
Я открыл рот, но ответить не успел. Палуба под ногами вздрогнула, откуда-то донесся чудовищный, пробирающий до костей скрип и скрежет.
Иван нахмурился.
– Точно в трюм угодили! – недовольно проворчал он. – К гадалке не ходи… Чего застыл, юнец?! Бой еще не окончен! К орудию, медузья душа!