Погодка выдалась безветренной и облачной. Луна спряталась за многослойной шторой облаков и едва подсвечивала здешние просторы. Дальше метать гайки было бессмысленно: оранжевый хвостик ленты растворялся во мраке уже через несколько метров полета. Я недовольно хмыкнул и полез в рюкзак за маленьким баллончиком гелия и презервативом. Никогда не думал, что опять воспользуюсь вот таким старым добрым средством безопасного сношения с аномальной реальностью. Последнее время я не передвигался ночью по Зоне, а если уж сильно припекало, то подсвечивал небо по пути следования фонариком.
Концентрированный узкий конус света ночью помогал выявить даже самые коварные аномалии, которые днем различить было невозможно. Фотоны, попадая в зоны измененного физического пространства, вели себя порой катастрофически ненормально. В некоторых невидимых аномальных кляксах свет мог всего лишь слегка преломиться, поглотиться или разложиться на спектральный пучок. А в некоторых особо редких зонах ИФП фотоны критически замедлялись и начинали вести себя, как жидкость или густой пар, закручиваясь в причудливые вихри. Отчего вся аномальная клякса начинала сиять, словно матовый плафон огромного ночника.
Я отпустил в небо свой «аэрозонд» и закрепил конец веревки на поясе. Теперь, если в пяти метрах надо мной что-то возникнет, будет слышен отчетливый хлопок. А дальше нужно рассчитывать исключительно на свое развитое чутье и сталкерскую удачу. Для дополнительной перестраховки я выломал себе двухметровый посох и по-быстрому, подсветив спичками, состряпал из пробирки и личинок короедов детектор аномалий, точно такой же, как накануне забацал Леньке. После чего, выставив перед собой посох, двинул по ночной Зоне.
Ночь на аномальных просторах – особое время. Мало того что тебя окружают всевозможные стремные звуки и зловещие искорки чьих-то глаз, так еще в небе начинают плавать косяки НЛО. Но эти летающие объекты можно лишь условно назвать неопознанными. Как правило, по ночам ярко светились лишь зоны ИФП плазменной природы, названия которых были известны даже новичкам. За одним крупным «горнилом» я даже пробежал несколько сотен метров, пока оно по плавной траектории не опустилось и не исчезло под землей. А чего? Если под него не подлезать, то получался такой себе гигантский самоходный фонарь.
И вот так, то еле ползая, прислушиваясь к своим ощущениям, то совершая стремительные рывки за летающими плазмоидами, я и провел пять увлекательных часов. Вести точный отсчет времени не было возможности: единственные часы, которые у меня были, беззвучно отсчитывали минуты на исчезнувшем наладоннике. Хорошо, что остался брелок с крохотным компасом, при помощи которого я сейчас хоть как-то ориентировался. И когда я уже окончательно вошел в особый ночной ритм передвижения, где-то совсем рядом, в километре-двух от меня, загромыхали очереди. По звуку – стрелял «калаш», бил затяжными, рожка два выплюнул, прежде чем прозвучали одиночные контрольные выстрелы. Видимо, кто-то отбивался от ночных гостей. И велика вероятность, что это был Ленька.
Я сошел с маршрута, отрезал свой «воздушный шарик» и осторожно выдвинулся в сторону недавней стрельбы. На подходе к месту я уловил едва ощутимый запах дыма и пьянящий аромат каких-то душистых специй. Мой желудок тоскливо пискнул, а рот заполнился слюной. Скорее всего, этот запах и привлек какую-то очень голодную зверушку. Я подкрался еще ближе и затаился за крупным поваленным деревом.
Метрах в двадцати от меня под горой чернела большая дыра, внутри которой слабо мерцали тлеющие угольки. Это был один из известных мне гротов, что частенько использовались сталкерами для ночлегов. Там внутри кто-то копошился и ворчал. Я прислушался. После серии кряхтений раздался трехэтажный мат. Это был Леонид, он перевязывал рану. Видать, бой с ночным гостем был жарким.
Тут же недалеко от входа в грот я разглядел какую-то тушку, в которой позже узнал крысуна. Полутораметровая помесь крысы, жабы и дикобраза была знатно порвана пулями. Подохшая скотинка была весьма опасной. Удивительно, что Ленька выжил в этой схватке. На моей памяти ни один новичок с крысуном не смог справиться. Гадина очень быстрая и крайне живучая, и чтобы эффективно с ней бороться, нужно знать уязвимые места мутанта, не поддаваться панике и уметь метко стрелять. Ну или научиться бегать по пересеченной местности чуть быстрее ста камэ в час, чтобы убежать от этой забавной зверушки.
Зная особенности поведения крысуна, я сейчас совсем не переживал о том, что еще какая-нибудь хищная гадина явится сюда на звуки стрельбы и запахи Ленькиного ужина. Этот мутант всегда охотится в одиночку и ревностно охраняет свои охотничьи территории. А значит, в округе на пять-шесть километров сейчас не было ни одного достаточно крупного хищника, способного справиться с вооруженным ножом человеком. Видимо, об этом знал и Леонид, потому как очень скоро я услышал из грота характерный длинный звук застегивающегося зиппера его спального мешка. Чтобы улечься спать после такого боя, мало быть уверенным, что тебя больше никто не побеспокоит, нужно еще иметь и стальные яйца в штанах. Ох, чует мое сердце, с этим Ленькой что-то совсем нечисто. Но тем интереснее будет заполучить его в качестве трофея.
Я выжидал час за часом, пока густой мрак ночи не начал таять в первых лучах рассвета. К тому времени я уже нашел и вырвал большой лоскут рыжего мха, который в простонародье назвали «вечный сон». Это растение обладало одним весьма неприятным свойством. Кто его не знал и засыпал рядом с этой гадостью, действительно уже никогда не просыпался. Дело в том, что коварное растение вырабатывало летучий фермент без запаха. И хоть эти испарения практически развеивались на расстоянии тридцати сантиметров от зарослей мха, но любой, кто достаточно близко оказывался к растению и вдыхал фермент, отрубался на несколько часов. А так как мох вырабатывал свой наркотик без перерыва, то и спать человек мог до тех пор, пока не умрет от истощения или пока его не сожрут пробегающие мимо любители свежего мяса.
Сняв ботинки, я осторожно подкрался к самому входу. В одной руке я крепко сжимал нож, а в другой, вытянутой подальше от себя, держал охапку мха. Конечно, можно было и ночью наведаться в гости к моему бывшему напарнику, но тогда я точно не заметил бы шести установленных у входа растяжек и обязательно влетел бы в одну из них. А так, успешно преодолев ловушки, я подкрался к самому спальному мешку. Затаив дыхание, я смотрел на ненавистную Ленькину рожу и медленно приближал к его лицу лоскут «вечного сна». В самый последний момент Ленька что-то почувствовал и неожиданно проснулся. Он судорожно дернулся, в его глазах мелькнуло искреннее удивление и жалкая такая скулящая просьба о пощаде, но было уже поздно. Наркотик начал действовать. Я резко придавил клок мха к его лицу, придержал его руки, которые пролезли через прорези в спальнике и уже вцепились в «калаш», и подождал несколько минут, чтобы уже наверняка Ленька погрузился в глубокий беспробудный сон.
После чего я забрал его автомат, извлек засранца из спального мешка и связал так крепко и надежно, как только умел. А потом подошел к потухшему костру, открыл еще теплый котелок и с аппетитом навернул ароматную похлебку, оставленную Леонидом на завтрак.
Всю эту долгую ночь я вынужден был просидеть в облаке тонкого убийственного аромата, исходящего из грота. Так долго надо мной еще никто не издевался, не терзал самой извращенной и жесткой «пыткой колбасой»…