Пора было идти в Телетеатр.
* * *
Команда МИСИ ему сразу понравилась, еще на приветствии, они вышли под звуки полонеза в потертых фраках – видимо, одолжились в театральных костюмерных – и стали поднимать тосты за «старый стиль»: все происходило в канун Старого Нового года. Они выпили за жюри, чтоб судило «по старому стилю» – то есть справедливо; за строителей, чтоб строили «по старому стилю» – качественно и красиво; наконец, за КВН «по старому стилю» – чтобы он оставался живым.
Следующим был конкурс «домашнее задание», нужно было подготовить устные выпуски стенгазет.
Капитан МИСИ многозначительно объявил:
– Рапортуют наши ударники!
Появились двое – дылда и коротышка. Один встал к микрофону, другой рядом, с большим турецким барабаном, колотушкой и медной тарелкой.
– К Старому Новому году наш коллектив… – начал рапортовать дылда.
Коротышка ударил в барабан:
– Бух!
– Мы вдвое…
– Бух-бух!
– И даже… втрое…
– Бух-бух-бух!
– Конечно, были у нас кое-где отдельные…
– Тук-тук-тук… – Коротышка тихо постучал палочкой.
– Но, воодушевленные успехами, мы обязательно…
– Бух-бух-бух-бух! – Тут коротышка принялся что есть силы лупить в барабан.
– А если постараться, то мы…
– Бух-бух-бух-бух-бух-бух!.. – Казалось, еще чуть-чуть – и барабану придет конец.
– И вот тогда наступит окончательный…
– Бздынь! – Все накрылось медной тарелкой.
Петя уловил какое-то движение среди камер, брюнет с седой прядью, стоящий позади жюри, заволновался и куда-то исчез.
Петя повеселел, передача пока еще жила, может быть, не благодаря, а вопреки. После игры он наудачу зашел за кулисы – захотелось познакомиться с ребятами. Команда МИСИ не могла еще отойти от победы. Рядом стояло телевизионное начальство: тот самый брюнет, беспокойная женщина и мужчина интеллигентного вида.
– Что же вы творите? – волновалась женщина. – Этого же не было на репетиции.
– У нас и барабана не было, подвезли в последний момент, – оправдывались победители. – А что, не смешно, Бэлла Исидоровна?
– Завтра нам всем будет смешно, – мрачно сказал мужчина. – Получим по шапке за ваше вольнодумие.
– «Дело ударников» – как звучит? – подмигнул ему брюнет. – Ну всё, теперь в обязательном порядке будете прогонять все сценки с полным реквизитом.
Начальство явно не производило впечатление душителей.
Петя познакомился с капитаном, рассказал ему про свои встречи с Акселем и «бригадой создателей», тот, в свою очередь, пригласил как-нибудь зайти к ним в гости, в клуб на Спартаковской, где они готовятся к играм.
В гримерную вошел коротышка с барабаном. Он никак не мог успокоиться, чувствовал, наверное, что инструмент скоро отберут, поэтому ходил по кругу и периодически продолжал в него бить, пугая окружающих.
Потом он зачем-то увязался провожать Петю, стараясь идти с ним в ногу. Они так и шли по пустым коридорам и лестницам под гулкое барабанное эхо.
* * *
Наконец состоялась премьера. «Спартак», музыка Хачатуряна. Это была уже третья версия балета, впервые его поставили в Большом лет десять назад. Современную постановку с нетерпением ждали, и она действительно поражала своей новизной и размахом.
Изначально Насте обещали главную партию, Фригию, и она долго ее репетировала. Но в какой-то момент вывесили приказ – кто на какую роль утвержден. Насти в первом составе не было. Вернее, она была, но только среди «пастушек». А еще через месяц режиссер почему-то решил перебросить ее в «куртизанки». Фригию танцевала ее подружка, Наташа.
Для Насти это был удар. Долгое время она даже ничего не говорила Пете, переживала все сама. Обмол вилась об этом лишь накануне, перед премьерой.
Она выделывала свои па в прозрачной тунике, соблазняя императора Красса, а Петя смотрел на нее и думал – его ли это Настя? Сегодня ночью он обнимал ее, когда ей не спалось. А теперь она на сцене. Крутит, крутит свои фуэте, а потом, глядишь, сорвется – и улетит в космическое пространство…
После спектакля пошел к служебному входу, дорожка знакомая. Там он встретил Наташу, та выходила счастливая, с целой охапкой цветов. Поздравил, она ему улыбнулась и почему-то застеснялась.
Появилась Настя, она шла вместе с каким-то мужчиной средних лет в строгом костюме и распахнутом финском пальто, держа огромный букет роз.
– Познакомься, это Анатолий Петрович. – Она была возбужденная, не отошла еще от спектакля. – А это мой муж, Петр.
Рука у мужчины была крепкая. «Русский лес» – Петя сразу определил одеколон. Как у отца. Взгляд спокойный, пронизывал насквозь.
– Ну, я пойду, не буду мешать. Примите еще раз мои поздравления, Анастасия Ивановна.
Он поцеловал ей руку, кивнул Пете и был таков.
* * *
Петя столкнулся с Мухиным в дверях. Сам он уже уходил, а тот только приехал к Гарину, который по-прежнему снабжал их самой новой музыкой.
Мухин почему-то вывел Петю на лестничную клетку:
– Я тут твою видел. На одной цековской даче.
Петя не понял:
– Кого?
– Настю. Мы там играли с Волшениновыми.
– Она там танцевала?
– Наверное, танцевала. Только, когда я играть вышел, она за столом сидела. Рядом с одним типом. У меня глаз наметанный на эти дела. Загуляла баба.
Петя куда-то провалился.
– Ну ладно. – Мухин хлопнул его по плечу. – Будь мужиком. Не ты первый.
* * *
Настя его вопросу не удивилась:
– Ну и что? Ты не забыл, я ведь танцую в Большом. Или думаешь, все самотеком придет? И гастроли – Америка, Англия – и новые партии? Петя, таковы условия моего успеха. Я в пастушках до старости не хочу ходить.
– В куртизанках.
– Пойми, сейчас у нас балет – не просто балет. Это и валюта, и пропаганда, и дипломатия, к нам всех высоких гостей на спектакли возят, чтобы потом сговорчивей были. Мы – важная часть успехов и достижений страны. Но мы же, Петечка, как солдаты на службе. Чуть что – под ружье. Ты посмотри, «Лебединого озера» в репертуаре на ближайшие два месяца нет, а как только кто-нибудь важный из-за рубежа пожалует, всех, кто в спектакле задействован, немедленно из-под земли в Москву, на сцену. В отпуске ты, беда у тебя или праздник – никого не волнует. Ты думаешь, мне все эти кремлевские мероприятия нравятся? Приезжаешь к одиннадцати, ждешь, сидишь в комнате, лишний раз, прости, в туалет не выйти, потом куда-то ведут, в руке пропуск, выходишь танцевать, так эту бумажку в пачку прячешь, не дай бог потеряешь.